Владимир Колычев - Рваные чувства

За дверью стонали, рыдали, плакали, но на помощь не звали. Римма не из тех, кого могут изнасиловать, она сама кого угодно… Но разве похож был Илья на жертву насилия? Кристина видела, как он обнимал эту дрянь! И о чем с ним после этого можно говорить?

Но все-таки она вернулась. Надо было поговорить с Ильей, объясниться с ним, испить горькую чашу до дна. Если у него оставалась хоть капелька совести, он должен был прогнать Римму, но нет, он продолжал хороводить с ней… И с пятнадцатилетней девочкой у него было, какие могут быть в том сомнения?..

Кристина выходила из дома, ничего не видя перед собой. Все, с Ильей покончено, все мосты сожжены, и пора возвращаться в родной поселок. Но как же не хочется быть брошенкой! Самая красивая девушка на деревне, сколько страстей вокруг нее кипело, и вдруг она никому не нужна. Люди только рады будут услышать эту новость… Может, ей не нужно пока к родителям? Может, лучше пожить какое-то время у Штагова? Она-то не против, но захочет ли он?..

Глава 9

В голове бурелом – шумит ветер, деревья трещат под его порывами, колючий кустарник хлещет по извилинам. Во рту пустыня Гоби – суховеи, выжженные солнцем безводные просторы. Илья с трудом разлепил веки, но яркий свет резанул по глазам, и он болезненно зажмурился. Голова, казалось, раздувалась от боли, еще чуть-чуть, и лопнет.

Да, надрался он вчера основательно. Вроде бы и не хотел разгоняться, а понесло – и прямо на Римму. С ней он вчера и заснул… Илья отвел руку вправо, нащупал чью-то теплую спину. Ну да, Римма с ним. Но уже утро, почему она не поднимается? Ей-то на работу нужно. Он привстал и вдруг увидел худенькую девушку в футболке и джинсах. Она лежала к нему спиной, подложив под голову руку… Это не Кристина. И не Римма… Неужели Лена?

– Эй! – Илья тронул ее за плечо.

Девушка даже не шелохнулась. Он поднялся с кровати, обошел ее, присел на корточки перед спящей худышкой.

Да, это была Лена, и он должен принять меры. Вдруг она снова заявит на него в милицию?

– Проснись! Эй, ты слышишь меня?

Лена с трудом, но все-таки открыла глаза. Просыпалась она медленно, но с кровати соскочила быстро. Села, прижав к груди подушку, и уставилась на Илью, хлопая длинными ресницами. На пай-девочку она никак не походила. Похмельный вид, помятое лицо, запах перегара. С большого бодуна девочка.

– Узнаешь меня?

– Да, узнаю, – кивнула она, настороженно глядя на Илью.

– Как ты здесь оказалась?

– Римма позвала.

– Зачем?

Лена пожала худыми плечиками.

– И как в постели у меня оказалась, тоже не знаешь?

– Не помню, – растерянно мотнула она головой.

– Ну, конечно! – фыркнул он. – И как заявление на меня накатала, тоже не помнишь?

Девчонка поникла, виновато уронила голову на грудь.

– И давно ты этим промышляешь?

– Никогда!.. – вскинулась она. – Ну, только один раз…

– Ну-ну… И кто ж тебя надоумил?

– Это Римма все… – хлюпнула она носом. – Отомстить, сказала, хочет… Вам отомстить.

– За что?

– Ну, вы с работы ее уволили… А мне деньги нужны были…

– И не стыдно?

Лена вдруг разрыдалась, кулаками растирая слезы на глазах.

– Ага, поплачь, легче станет, – усмехнулся Илья.

– Я не должна была этого делать! И уже наказана! Мама умерла!..

– Давно?

– Вчера похоронили.

Илья поднялся, растрепал волосы, массируя трескучую голову, прошел на кухню. Бардак там, на столе остатки торжества – кусочек вареной колбасы на тарелке, нарезанные соленые огурцы, хлеб, початая бутылка водки.

Нельзя выпивать с похмелья, но никакого другого лекарства, кроме водки, у Ильи не было. А потом появилась Лена. Илья недовольно глянул на нее. Он бы не обиделся, если бы девчонка взяла да ушла, но нет, ее на кухню занесло.

– Есть хочешь? – спросил он.

Лена кивнула и села на краешек стула. Илья достал из холодильника яйцо, масло, вынул из шкафа сковороду. Яичница сейчас будет в самый раз.

– Как же так с мамой вышло?

– Да болела она… – вздохнула девчонка. – Сердце у нее, мне ж на лечение деньги нужны были…

– Деньги, говоришь? Это те, на которые меня развели?

– Нет, Римма дала.

– За что?

– Ну, за то, чтобы я с вами…

– И много дала?

– Пятьдесят тысяч.

– То есть сначала деньги, потому стулья? А капитан Сужилкин тебе сколько дал?

– Нисколько. Римма сразу расплатилась.

Илья цокнул языком, качая головой. В принципе, все объяснимо. Римма снюхалась с Сужилкиным и на пару с ним развела его, а заодно и отомстила… Тварь она, эта Римма, он давно это подозревал, а теперь еще и убедился. На своей шкуре убедился. А ведь таким богачом сам себе казался. Четыреста тысяч! Это же целое состояние! Свой бизнес можно было бы на этом начать. Стартовать с малого, а там как пойдет… А сейчас как быть? Если сорок тысяч наскребется, и то хорошо. А еще мебель вывезти нужно. И неясно куда. Родителям в деревню? Или на месте продать?..

Илья помассировал виски. Голова тяжелая – трудно сосредоточиться, а нужно. Интересно было знать, какими это деньгами Римма расплатилась с Леной. Ладно, если бы предполагаемой прибылью поделиться предложила, так нет, у нее аванс нашелся. А пятьдесят тысяч даже для нее много… Сужилкин одолжил? Но это вряд ли… А может, и Сужилкин… Илья покачал головой. Без разницы, откуда у Риммы деньги, важен сам результат. А он плачевный. Римма «обула» его по всем статьям – сначала разорила, а затем еще и семейную жизнь под откос пустила. Если Кристина ему вчера не померещилась, значит, назад ее уже не вернуть. Да и зачем? Она же не к кому-то уехала, а к Штагову. Может, она вчера за разводом приезжала…

Илья раскидал яичницу по тарелкам, одну поставил на свою половину стола, другую – перед Леной, и с жалостью наблюдал, как она набросилась на еду.

– И все-таки как ты здесь очутилась?

– Да не знаю… Сидела с теткой, Римма зашла, пошли, говорит, прогуляемся…

– Ко мне?

– Ну, она сказала, что вы со мной поговорить хотите. Просила, чтобы я соврала. Как будто она ни при чем, как будто я сама, типа, бес меня попутал…

– А ты не соврала?

– Не смогла. – Девчонка опустила голову, положив на стол вилку.

– Значит, представление тут передо мной решили устроить.

– Это все Римма.

– Это Римма! – передразнил ее Илья. – А в милицию сама побежишь!

– Не побегу!

– Знаешь, как я тебя сейчас называть могу? – с усмешкой спросил он. – Дорогая моя, могу называть. Очень дорогая. В четыреста тысяч ты мне обошлась.

Лена испуганно округлила глаза.

– А ты сколько думала?

– Ну, Римма сказала, что вы сто тысяч заплатите. Пятьдесят мне, остальное следователю. Ей, сказала, ничего не нужно, ей лишь бы отомстить… Ну, сажать она вас не хотела, всего лишь напугать… Четыреста тысяч?!