Галина Романова - Любовь окрыляет

– И нашлась по кускам. По предварительному заключению, девушка попала под поезд. Нашли ее на железнодорожных путях в сорока километрах от города. Так? Я ничего не путаю?

Он кивнул. Добавлять хоть что-то смысла не было, она все равно его не слышала.

– Когда ее нашли? В субботу вечером?

– Да. В субботу. Вечером.

– Так, так, так… – Кристина сделала последний глоток из чашки и снова потянулась к кофейнику. – В субботу вечером… Стало быть, сообщить Косте, если он соучастник преступления, могли как в субботу, так и в воскресенье. А он, видимо, не знал, раз явился на работу, и обеспокоился лишь после телефонного звонка. Нужно узнать, кто ему звонил. Слышишь, Сережа?

– Слышу, постараюсь. Но… – он обеспокоенно потянулся к ней через стол, тронув пальцами ее щеку. – Но ты должна понимать, Крис, что это может оказаться ложным следом.

– Нет, все началось именно с него! – с уверенностью отозвалась Кристина и отстранилась. – Он, и никто больше, завлек Серафиму на гравийную дорожку.

– Как он мог это сделать?

– Он сказал ей, что там занимается по утрам команда легкоатлетов. Все, как на подбор, красавцы, – со вздохом призналась Кристина. – Симка тут же помчалась в магазин, купила себе новый спортивный костюм и субботним утром уже рысила мимо заброшенного летнего театра. Там она и встретила того красавца с необыкновенно вылепленными скулами, сильными загорелыми руками и шикарным торсом. Звонка от него и ждала.

– Ох, господи!!! – выдохнул с силой Сережа и покачал головой с укоризной. – Извини, конечно, но подруга у тебя была…

– Не смей так говорить о ней! – ткнула Кристина пальцем Сергею в грудь. – Не смей говорить о ней в прошедшем времени!!! Пока я сама не увижу… Кстати, нужно будет пробить и Симкин телефон. Она определенно ждала звонка от этого красавца либо сама собиралась звонить ему. Телефонами они точно обменялись. Вот тебе будет такое задание на завтра, Сережа: узнать, кто или кому звонил Константин. Кто или кому звонила Сима. И… И все отсюда вытекающее. Понятно?

– Понятно, – он грустно усмехнулся. – Думаешь, все так просто? Это конфиденциальная информация. Ее только с санкции прокурора выдают интересующимся гражданам. И граждане эти обычно с полномочиями и с погонами.

– Ага, то-то тебе санкция потребовалась, когда ты место жительства Костика искал, да! – фыркнула Кристина и тут же прищурилась в его сторону с недоверием: – Я что-то не пойму, мы с тобой в одной лодке или как?

– Да в одной, Крис, в одной, – неуверенно забормотал Шипов, выбрался из-за стола, подошел к ней и потянул ее с места, тут же начав прижиматься к ней всем телом и шептать на ухо: – Только не жди от меня слишком многого, миленькая. Я же не бог! Все, что от меня зависит, я, конечно же, сделаю, но…

– Так ты любишь меня или нет? – спросила она с усмешкой, снова барьером выставляя между собой и им локти.

– Люблю, конечно, люблю! – заспешил он с ответом и поцелуями, которыми начал тыкаться ей в шею, стягивая с нее воротник махрового халата. – Знала бы ты, как я тебя люблю!

– А вот если любишь, – решила она спекульнуть на его чувствах, – то сделаешь для меня все! Даже невозможное! А теперь едем…

Глава 4

Раньше он не любил понедельники. Не больше, конечно, чем субботы, когда вынужден был давиться тещиным пирогом с рыбой и луком, но все равно не любил.

Приходилось выдергивать себя из сонной воскресной неги, вскакивать с утра пораньше, мыться, бриться – все второпях, чтобы Светкино время не занимать. Потом проверять форму, вдруг жена что забыла погладить. Завтракать иногда не успевал, это когда она все же забывала что-то погладить. Собирать сына, если Светка не успевала, везти его в садик. Непременно где-то что-то его задерживало, и он почти всегда опаздывал по понедельникам. И почти всегда получал от начальства нагоняй. Унизительно обещал, что этого больше не повторится, но в следующий понедельник все повторялось. Было за что любить этот день недели? Нет, конечно. Суматоха одна и нервотрепка для разнежившегося за воскресенье организма.

Утро сегодняшнего понедельника Карпов, думал, не дождется. Впервые за долгие годы супружества Глеб возненавидел воскресный день. Он не знал, куда себя девать. Светка замкнулась после субботнего визита к матери и его бегства к тещиной соседке. Не разговаривала ни вечером в субботу, ни в воскресенье с утра.

Глеб особо не настаивал. Пару раз обратился с вопросом, нарвался на гробовую тишину в ответ и странный блуждающий взгляд и тоже замолчал.

А и хрен с ними со всеми, решил он утром выходного дня и потянулся к телефону. Сейчас он обзвонит ребят, либо на рыбалку с кем-нибудь укатит, либо в баню напросится.

Но долгие годы его отсутствия в мужских компаниях сделали свое дело. На него никто не рассчитывал. Рыбаки еще с субботы все уехали и не вернулись до сих пор. В баню его не взяли, потому что заказано было определенное количество мест, он оказался лишним.

– Извини, старик, – виновато бормотал его давний приятель, с которым вместе работали. – Нас пятеро, больше никак! Чего ты в пятницу-то не вздрогнул? Мы в пятницу обычно скидываемся. А ты промолчал… – И тут озадачившийся приятель не выдержал и спросил: – А чё это ты вдруг? Ты же вроде с нами никогда ни-ни? Обстоятельства?

– Они самые, – туманно ответил Карпов и бросил трубку.

Так-то вот! За выполнением супружеского долга и не заметил, как всех друзей растерял. На него уже никто не рассчитывает, никто за мужика не держит, будто с ним уже и по сто граммов распить нельзя.

И разве оценили? Да ни хрена подобного! Ноги вытерли и перешагнули, вываляв его в грязи.

Карпов, до полудня прикрывавшийся газетой, чуть отодвинул ее в сторону и пристально оглядел свою жену.

Светка болтала с кем-то по телефону. А с кем, интересно? Он всегда думал, что с мамой. С мамой ли она говорит? Жаль, нет параллельного, он бы непременно подслушал. А так, из ее односложных отрывистых ответов – да, нет, не знаю, может быть – понять ничего невозможно.

Жена сидела на диване перед телевизором, закинув ногу на ногу, слегка покачивая той, что была сверху. Домашняя туфля держалась на самых кончиках пальцев. Голова откинута на спинку, одна рука с телефоном, вторая свесилась с подлокотника. Поза показалась ему очень вальяжной. А взгляд томным. И голос, голос какой-то сделался у нее неузнаваемый, будто не говорит, а журчит с кем-то. Нет, ну не с мамой же она так рассыпается?!

Карпов не выдержал, сорвался с места, отшвырнув газету. Подлетел к дивану, выхватил трубку у нее из рук, поднес к уху, а там… короткие гудки.

– Успела, да?! – прошипел он ей в лицо, наклоняясь над женой. – Успела, сбросила, сучка?!