Волк (ЛП) - Гаджиала Джессика

— Что не надо?

— Не закрывайся, — сказала я. Я увидела, как он тут же покачал головой, и сделала то, чего никогда не делала: попросила: — Пожалуйста.

Его голова склонилась набок, прежде чем он медленно опустился на землю, глядя вдаль, его ноги все еще были на земле, колени подняты. — Иди сюда, — сказал он, не глядя на меня.

Я выдохнула, не зная, к чему это приведет, но была уверена, что хочу знать. Я подошла к нему, останавливаясь, чтобы стать рядом с ним. Он протянул руку и схватил меня за запястье, заставляя встать перед ним лицом к лицу. Затем его рука поднялась, чтобы схватить за пояс джинсов и использовал его, чтобы потянуть меня вниз на колени напротив него. — Сюда, — пояснил он, отпуская мои джинсы.

— Хорошо. Я здесь, — сказала я, когда мы просто сидели и смотрели друг на друга.

Он одарил меня странной улыбкой и на секунду покачал головой. — Не так, как с большинством мужчин.

— Я заметила.

— Возвел стены…

— Ни хрена себе, — я поймала себя на том, что смеюсь. — Они у меня тоже есть. Ну и что?

— Не могу преодолеть, — сказал он, и в его словах была сталь, — или переломить, — добавил с ухмылкой, как будто знал, что я думаю, что всегда есть способ обойти стену.

— Может быть, и нет, — согласилась я, понимая необходимость верить, что стены, которые ты строишь вокруг себя, непроницаемы. — Но знаешь, что?

Он склонил голову набок, и по тому, как плясали его светлые глаза, я поняла, что он развеселился. — Что?

— Не имеет значения, из чего сделана стена; достаточно хорошая бомба может пробить что угодно.

И тут случилось самое странное.

Он откинул голову назад и рассмеялся, громко и раскатисто, полный искренней признательности. Я никогда раньше не видела ничего подобного. Правда, я жила в лагере, где меня окружали мужчины, и они часто находили повод для смеха и наслаждения жизнью, но я никогда не видела такого человека, как Волк, серьезного и одержимого, с грубыми, мужественными чертами лица, озаренными весельем. В моей груди возникло странное ощущение давления, что-то, с чем я не была достаточно знакома, чтобы распознать, что заставило меня без раздумий протянуть руку и положить ее на его щеку.

Его голова резко повернулась ко мне, улыбка медленно исчезла. Его глаза стали тяжелыми, когда он поднял руку, его рука обвилась вокруг моей шеи, двигая меня вперед. Он делал это медленно, словно ожидая сопротивления. Но я не сопротивлялась. Все, что я чувствовала, было опьянение от звука его смеха и тепла, распространяющегося по моей груди.

Мои губы прикоснулись к его губам, посылая волну желания по всему телу. Я обхватила его лицо ладонями и сильнее прижалась губами к его губам, желая чего-то, нуждаясь в чем-то, что я не могла описать. Губы Волка раздвинулись под моими, и мой язык двинулся в его рот, требуя его почти яростно. Его руки крепко обхватили меня, притягивая вперед, пока я не оказалась прижатой к нему, его ноги тоже сомкнулись вокруг, полностью захватывая меня. Обычно, даже во время тренировок, когда меня удерживали, чтобы посмотреть, как быстро я освобожусь, я пугалась того, что меня удерживают. Это была моя самая большая слабость, потому что истерия и паника сделали меня неуклюжей и предсказуемой, это облегчало все для моего противника, предвидеть и помешать моему бегству. Но я так и не смогла преодолеть это ощущение удушья в горле, холодный пот, выступающий по всему телу, неприятное ощущение мурашек по коже. Я никогда не покидала ни одной из этих тренировок, чувствуя себя успешной. Я отходила в сторону, и меня сильно рвало, прижимаясь головой к кафельной стене в ванной, чтобы не заплакать.

Но прямо сейчас, с Волком, я была поймана в ловушку, как и всегда, кем-то, кто был по крайней мере в пять раз сильнее любого, кто когда-либо держал меня прежде, и я не паниковала. Может быть, потому, что большая часть меня знала, что он отпустит меня, если я хоть немного напрягусь, что он скорее оторвет себе руку, чем заставит меня бояться его. Может быть, это было потому, что мое тело чувствовало кайф от желания. Это было так ошеломляюще, так неожиданно, что я даже не могла думать о том, чтобы бороться с этим. Все, что я могла сделать, это почувствовать: сильное давление в нижней части живота, трепещущее сердцебиение, гиперчувствительность моей кожи, то, как моя плоть сжималась каждый раз, когда его пальцы слегка сжимались.

Волк зарычал, его руки скользнули вниз по моей спине, чтобы грубо схватить меня за задницу. Он использовал это, чтобы подтолкнуть мои ноги, чтобы они обернулись вокруг его талии, в то время как его собственные вытянулись подо мной. Как только мой таз опустился вниз, я почувствовала, как его эрекция сильно прижалась к месту соединения моих бедер. Я издала удивленный стон, мои губы резко оторвались от его губ, мои глаза открылись.

Глаза Волка открылись медленнее, он секунду смотрел мне в лицо, пытаясь оценить мою реакцию. Я и сам не знала, как себя чувствую в эту минуту. Как будто почувствовав это, бедра Волка поднялись к моим, заставляя его член прижаться ко мне, вызывая еще один стон и принося с собой прилив влаги. Мой рот приоткрылся на резком выдохе. — Ты в порядке? — спросил он, и его голос прозвучал еще более серьезно, чем обычно. Я почувствовала, как моя голова дернулась в неловком кивке, когда мои руки сжались в кулаки на его плечах. Его руки переместились с моей задницы на бедра, используя их, чтобы снова погладить меня своей твердой длиной. Мой лоб упал на его лоб. — Оседлай меня, Джейни, — настаивал он, его руки мягко лежали на моих бедрах, давая понять, что я контролирую ситуацию.

Я сделала глубокий вдох и снова опустилась на него. Я сделала три поглаживания, прежде чем остановилась.

— Ты в порядке?

— Это тебе ничего не даст, — возразила я, видя всю несправедливость ситуации. Я могла бы «прийти» от небольшого трения; он вряд ли сделал бы это. — Это будет только для удовольствия одного…

— Заткнись, — сказал он, качая головой.

— Серьезно, это не…

— Сказал, заткнись, — прорычал он, его рука сомкнулась вокруг моей шеи и притянула мои губы к своим, целуя меня жестко и глубоко. Так что, наверное, я пропустила угрозу в «заткнись». Например, «заткнись, или я заткну тебя».

Но это не имело значения. Что имело значение, так это то, что его язык скользил по моему языку, его зубы впивались в мою губу, его бедра толкались в мои, предлагая вещи, которые я никогда не позволяла себе хотеть раньше. Но я хотела. Я хотела так, как будто не знала, что это возможно. Я опустила бедра вниз и поехала на нем, сначала медленно и неуверенно, набираясь уверенности и отчаяния, когда почувствовала, как что-то растет глубоко внутри, заставляя давление в моей сердцевине достигать точки не возврата, заставляя вздохи и стоны, вырывающиеся из моего горла, расходиться по тихому лесу.

Я почувствовала это тогда, подвешенное ощущение, которое обещало забвение, если вы пройдете через него. Но в тот момент я не была уверена, что смогу это сделать. Я знала, что пути назад не будет. Все будет по-другому. — Волк, я… — сказала я, отстраняясь, чтобы посмотреть на него, качая головой, не зная, как объяснить свою неуверенность.

Волк слегка улыбнулся мне и толкнулся вверх в последний раз, заставляя мое тело взорваться в оргазме, который заставил меня выкрикивать его имя, все мое тело сильно дрожало, когда волны почти злобно проходили через него. Какая-то часть меня осознавала, что его руки обхватили меня, прижимая к себе, но я не осознавала этого до тех пор, пока не рухнула ему на грудь, уткнувшись лицом в его шею, и не почувствовала, как они сжались вокруг меня. Его пальцы поднялись и прошлись по моим волосам, когда оргазм стал затихать, и я крепко прижалась к нему.

Были времена… раньше, когда я, молодой подросток с гормональным адом, испытывала удовольствие, от самоудовлетворения. Но мое тело не чувствовало этого почти девять лет, и каждое нервное окончание было измотано, когда я пыталась выровнять дыхание, замедлить сердцебиение, пыталась не анализировать то, что произошло.