Предание Темных - Кейси Эшли Доуз

Но в следующее мгновение он замолкает так же резко, как начался.

Мы с Лео стоим еще какое-то время, после чего оглядываем с осторожностью эту слизь, стараясь в нее не вляпаться.

– Я уже не уверена, что это здесь.. – бормочу – там были кусты и, я шла на крики..

– Просто попытайся – просит он – у меня-то уж точно никаких шансов. Я там даже не был.

Мы петляем еще какое-то время, прежде чем я, наконец, обнаруживаю ту поляну, которая, как оказалось, была под самым нашим носом –я не успела убежать от нее далеко.

Просто мы, видимо, пошли чуть по другому курсу, поэтому и петляли.

И как же сильно я изумляюсь, все еще увидев Влада возле тела Грэдиша, лужа крови под которым стала значительно больше.

Я была уверена, что Влад давно убежал либо искать нас, чтобы так же прикончить, либо поспешно стряпать себе алиби или типо того. В общем что угодно, но никак не продолжать сидеть на месте преступления, зная, что тебя застали с поличным.

Но нет.

Он тут. Сидит на коленях у неподвижного тела, точно скорбящее вдова. Учитывая обстоятельства, это выглядит на насмешка.

Лео наводит на него ружье, но ничего не говорит и не делает больше. Лишь насторожено смотрит.

Вот рука Влада на мгновение зависает в воздухе, а потом касается плеча лежавшего. Бледное лицо хозяина замка искажается, как от невыносимой боли.

Не выдерживаю и толкаю Лео:

– Сделай хоть что-нибудь! Не видишь?! Он хочет его добить!

Он моего истошного крика, разумеется, уже бы и мертвый перевернулся –нет сомнений, что Влад нас услышал. Но он не дергается, не вскакивает – лишь медленно оборачивается. Увидев ружье теперь у Лео, встает и медленно отходит на пару шагов от тела, позволяя нам приблизиться к несчастному.

И по какой-то причине.. Лео вдруг опускает ружье и подбегает к Грэдишу:

– Мистер Грэдиш! Мистер Грэдиш!

Я же кидаюсь к другу, пытаясь перехватить оружие:

– Что ты делаешь! Не спускай его с прицела! Он и нас убьет! Убьет! Он всех убьет! Убьет!

Понимаю, что у меня начинается какая-та истерика. Я уже не могу контролировать ни свои действия, ни слова. Как какая-та сумасшедшая невменяемая, я лишь повторяю одно и то же, чередуя с незамысловатыми словами, и пытаюсь выдернуть у Лео ружье.

– Убьет! Всех нас убьет! Он убил его!

Что я с ним буду делать?

Наведу на Влада?

А что буду делать, если он дернется на нас или чтобы убежать? Выстрелю? Знаю ли я куда стрелять, чтобы «не убить» как выразился Лео? Нет, такому охотники на зверей не учат. А стану ли я стрелять, зная, что могу убить?

Смогу ли я убить человека, пусть он и сам убил?

А если нет, то зачем выдираю ружье?

Просто истерика. Нелогичная, необоснованная и безрезультативная, но обмякшее тело Грэдиша в полуярде от меня (и его убийца справа) дает мне на это всякое право.

–Дженна, хватит! – Лео аккуратно, но твердо, перехватывает мои руки и отталкивает назад, дальше от тела – дай мне прощупать пульс!

Вижу, что он сам в большой растерянности, и с трудом держит себя в руках..

Зато эти слова – будто пощечина, заставившая хоть немного меня прийти в себя.

Делаю еще шаг назад.. и резко оборачиваюсь.

В паре ярдов от меня все еще стоит Влад. Все еще здесь! Хотя на него даже ружье никто больше не направляет! Он что, издевается? Или ему нравится наблюдать за тем, что он сделал?

Не думая, подбегаю и со всей силы пару раз ударяю его в грудь, а между тем во мне равными долями борются дикий, всепоглощающий животный страх перед этим человеком – и такая же, почти не уступающая, ярость на него.

Как он смел его убить! За что?! Просто за то, что когда-то в прошлом из-за предков Грэдиша погибли его предки?! Из-за того, что было чертовых ШЕСТЬСОТ ЛЕТ НАЗАД?!

Это какой-то бред, а он какой-то псих, если правда причина в этом!

Еще раз ударяю его в грудь:

– Что ты с ним сделал! Зачем ты это сделал! Отвечай немедленно! Отвечай! Ты, чертов псих и убийца!

Но Влад никак не отражает мои удары, не пытается перехватить руки.. Он лишь смотрит на меня с какой-то глубокой тоской и отчаянием, и, прекратив нападать, замечаю, что его руки слегка подрагивают:

– Я не хотел, чтобы..

Но его перебивает Лео:

– Влад! Помоги! Быстрей!

Оборачиваюсь и вижу, что друг пытается осторожно перевернуть зачем-то тело Грэдиша. С Влада будто сходит странное оцепенение – в глазах появляется решимость и он так быстро стремится к Лео, что я уже решаю, что стремится он к ружью подле него, а не к Лео..

Но вот он так же падает на колени и они вдвоем, равно придерживая тело с обоих сторон, с предельной осторожностью его переворачивают.

Почему Лео так спокойно подпускает его к себе, даже не заботясь о ружье?

Теперь я уже не уверена, что рядом с ним мне безопасно.. Что, если они правда заодно? И поэтому он побежал в лес сразу же, как ему сказал Валентин – понял, что могу застать его сообщника на месте преступления? И поэтому не пустил меня в дом, якобы «ради безопасности», а на деле зная, что я уже свидетель?

Ладно Владу – но зачем в таком случае Лео смерть Грэдиша? Он ведь почти незнакомы! Ну, за исключением кота..

Это бред!

Когда Грэдиш оказывается перевернут лицом вверх, я замечаю, что пиджак на его груди вспорот, а под ним виднеется рана, из которой и сочится кровь.

– Надо отнести его к воротам, из леса – твердо говорит Влад, будто окончательно вернувшись в наш мир.

Руки его больше не дрожат, глаза не заволочены пеленой:

– Быстрее. Туда уже сможет подъехать скорая, вызывай скорее.. Помоги же!

Но не успевают они толком и взять его под мышки, чтобы поднять – как где-то вдалеке слышится приближающееся:

У-и! У-и! У-и!

Сирены.

Будто бы Влад одним своим словом смог в эту секунду переместить сюда скорую, полицию или кто еще может так сигналить.

Мужчины озадаченно переглядываются:

– Ты уже вызвал? – настороженно спрашивает Лео.

Влад не отвечает – по его взгляду и так понятно. Они смотрят на меня и я ошарашенно машу руками:

– У меня даже телефона с собой нет!

– Тогда кто?

– Может, Валентин.. – неуверенно бормочу – если он позвал и тебя..

– Но он же не знает про Грэдиша! – восклицает Лео – с чего ему вызывать службу спасения?!

– Не важно – обрывает нас Влад – быстрее, несем его туда.

Надо же! Какая бравада! Или думает, что помощь тому, на которого сам же напал, зачтется на суде? Или он печется о суде Высшем?

Радует одно – если они его тащат, значит мужчина пока что