Мартина Коул - Прыжок

Это было сказано почти нормальным тоном.

На какую-то долю секунды Донне показалось, что она теряет разум.

— Как ребенок? — голос Донны прозвучал хрипло, словно она бог знает сколько лет не разговаривала.

Кэнди округлила глаза.

— Я заставила мужчин отвезти ее в больницу. С ней все будет в порядке.

Донна облизнула пересохшие губы.

— Ни одна машина не отъехала отсюда, пока я нахожусь здесь. Я прислушивалась.

Кэнди посмотрела на Стефана так, словно задала немой вопрос: «Ну ты понял, что я имела в виду?» — и пожала плечами.

— Я принесу вам попить, хорошо? — Она вышла из комнаты.

Стефан подошел к кровати и присел на ее край.

— Зачем ты приехала, Донна, а? Для чего ты сунула свой длинный нос сюда? Ты же понимаешь, что я не дам сейчас тебе уехать, не так ли? Слишком многое здесь поставлено на карту. Ты видела и слышала чересчур много. Знаешь, ты как проклятая пиявка! Как копье в боку у Христа…

Его тягучий мелодичный голос напугал Донну больше, чем удар по лицу или дикий ор.

— Я вижу, тебе здорово вмазали. — Он осторожно коснулся пальцами ее распухшей щеки. Донна резко отдернула голову. От этого ласкового, почти сексуального жеста ее замутило.

— А ты все такая же ледяная леди, а? Господи, да ты меня смешишь! Маленькая жена Джорджио верна ему до победного конца! Знаешь что, Донна? Он трахал все, что двигалось. Все вокруг это знали. Алан Кокс мог бы просветить тебя. Джорджио многих своих девок таскал к нему в «Амиго». Его слабостью были высокие толстые пампушки. О, не надо смотреть так потрясенно. Ты должна была об этом знать. Ты же догадывалась?..

Донна испуганно наблюдала за ним. Стефан же от души наслаждался ситуацией: радовался тому, что мисс Недоступность пала так низко, что оказалась в полной его власти.

— Джорджио задумал все это… — Стефан широким жестом и обвел руками комнату. — Он решил устроить здесь бордель после того, как в первый раз посетил со мной Таиланд. Я возил его повсюду. Как ты знаешь, мне эти места нравятся. Ему тоже понравились. Понравились и девчонки. «Они как куски мяса, — говорил он. — Безликие, безымянные. Ты можешь делать с ними все что угодно, и они не станут возражать». Он покупал девчонок в баре за доллар, а потом укладывал их в кровать по три или даже по четыре одновременно. Ему все это нравилось, старине Джорджио, его это притягивало. Некоторым девчонкам было всего двенад-цать-тринадцать лет. Он склонялся к совсем юным. И всегда у него был этакий викторианский стиль, у нашего Джорджио…

Донна судорожно прижала ладони к ушам:

— Заткнись! Заткнись, Стефан!

Он схватил ее за запястья и придавил руки Донны ладонями к ее же коленям.

— Ты знаешь, что это правда, Донна. Ты была прекрасным прикрытием. Он пользовался тобой все эти годы, но ты не понимала этого. Он смеялся у тебя за спиной. Мы все смеялись, даже Большой Пэдди. Он тоже в этом участвует, как и Дэви Джексон. Ты думала, что они защищают тебя от меня и от таких, как я? Но в действительности они все время защищали меня и Джорджио от тебя. Как забавно все выглядит, когда начинаешь об этом задумываться, не правда ли?

В комнату вернулась Кэнди, которая принесла три стакана с водой на подносе. Она передала один Стефану, а другой — Донне. Донна взяла стакан с подноса, но не стала из него пить.

— Не волнуйся, мы не собираемся тебя отравить. — Стефан засмеялся и покачал головой. — Ты начиталась слишком много дурацких книг.

Донна сделала большой глоток из бокала, в котором была смесь арака с колой. Не почувствовав опасности, она затем залпом допила остаток. Горло у нее горело от жажды, а прохладительный напиток смягчил его, как ей показалось.

— Ты должен отвезти ребенка в больницу, Стефан, иначе девочка умрет.

Он рассмеялся в ответ на ее слова. Донна заметила, как глаза его сверкают безумным блеском. Она поняла, что Стефан дошел до предела.

— Правда? Мне это надо сделать? У тебя здесь нет никакой власти, Донна Ты в глубоком дерьме, леди. Именно ты поедешь в больницу, дорогая, а не эта девчонка. И к утру ты будешь в морге! — видеть Донну испуганной и униженной доставляло Стефану истинное наслаждение. Ты — прямо как моя мать, знаешь? Все хорошее снаружи, а вся гадость внутри. Одни только разговоры, болтовня… Ах, да, ты же взяла себе за образец старую Маэв! Маэв — типичная мать, Маэв, которая говорила с нами, словно мы дети, даже после того, как мы стали взрослыми мужчинами и женщинами. Я ненавижу ее, Донна, почти так же, как ненавижу тебя! Знаешь, что особенно смешно? Когда придет весть, что ты мертва, именно мне придется проводить опознание тебя, ведь так? — Он опять засмеялся каким-то безумным смехом. — Мне это доставит удовольствие. По-настоящему меня рассмешит…

Донна пришла в ужас.

— Ты сошел с ума! Джорджио обо всем узнает!

Стефан провел рукой по ее лицу, опять коснувшись распухшей щеки.

— Джорджио будет мне благодарен, дорогая. Он не собирался оставаться с тобой, глупая сучка…

Едва он произнес эти слова, как Донна вдруг резко оттолкнула его, попутно расцарапав ему лицо ногтями. Это произошло так неожиданно, что застало Стефана и Кэнди врасплох. Но Донна не успела добежать до двери. Стефан больно ухватил ее сзади за волосы и поволок обратно к кровати.

— Ты никуда не уйдешь, женщина! Еще не время…

В этот момент дверь отворилась, и в помещение вошел Алан Кокс с двумя крупными и крепкими мужчинами, которые неотступно следовали за ним.

— Привет всем! Крепишь семейные узы, Стефан?

Донна вскочила с кровати, как на пружинах, и бросилась к Алану. Лицо ее засветилось от облегчения, едва она увидела Кокса.

У Стефана был обескураженный вид.

— Удивлен, что увидел меня, Стефан? — Алан обнял Донну за плечи и улыбнулся ей. Потом, осторожно отстранив ее от себя, он направился прямо к Стефану.

Стефан молча и ошеломленно смотрел на Алана. Кэнди, сообразив, что происходит, незаметно попыталась подойти к Коксу сбоку со стаканом в руке. Донна закричала, чтобы предупредить его. Алан развернулся и с размаху ударил Кэнди кулаком в живот. Стакан выпал у той из рук, и она мешком повалилась на колени, а потом на пол.

Алан Кокс продолжал неотрывно смотреть на сидевшего на кровати Стефана. На лице последнего так и застыла маска страха и удивления. Затем, словно очнувшись, Стефан начал приподниматься с кровати. Но тут Алан принялся жестоко молотить его кулаками, вкладывая в удары всю свою немалую силу, помноженную на внушительный вес…

Донна напряженно следила за тем, как Стефан, ползая по кровати, пытается избежать града обрушивавшихся на него ударов, которые наносили такой сокрушительный урон его голове и лицу, что Донна не верила своим глазам. В какой-то момент Стефан свалился на пол, и Алан принялся пинать его, приговаривая: