Ширли Лорд - Лица

Да, ведь еще остается сундук, что лежит в гараже. Тот, в который Алекса сложила ненужные ей мамины вещи. Уже несколько месяцев он, всеми забытый, провалялся в гараже. Однако в два часа ночи продолжать расследование было физически невозможно. Джо пообещала себе назавтра после работы обязательно разобрать сундук, сколько бы времени это ни заняло. Может, стоит попросить Майка Таннера разобраться с тайной «Фонтана»? Майк был не только начальником, он стал другом. Надо было давно довериться ему – у Майка тренированный журналистский ум, он быстро возьмет след.

С этой успокоительной мыслью Джо провалилась в сон. Будильник прозвонил уже в семь часов, глаза не хотели открываться, но тут события предыдущего дня, вдруг явственно возникшие, вытряхнули ее из кровати. При свете дня стало абсолютно понятно, что Бен может только помешать в поисках разгадки. Он слаб и в страхе прячется от правды.

Майка Таннера в редакции не было, но, несмотря на ночные мучения, на душе у Джо было уже легче. Работы было много, и, сидя за печатной машинкой, хорошо думалось о том, как вечером она разберет сундук и, возможно, найдет там ключ к разгадке. А потом они вместе с Майком сядут, и Джо попросит его о помощи.

Машина отца стояла у дома. Зная его, Джо не ждала, что вечером он останется с ней. При встрече оба не сказали друг другу ни слова и молча топтались на кухне.

В половине восьмого он позвонил Либби и договорился с ней встретиться через час «в обычном месте». Джо подошла к нему решительно, поймала его взгляд в зеркале, перед которым он завязывал галстук.

– Папа, отдай, пожалуйста, чек и письмо. Я хочу заняться этим сама.

Он смотрел на дочь через зеркальное отражение. На этот раз он ответил сухо, даже холодно:

– Оставь его мне. Я уже навел кое-какие справки. Все, что выясню, сразу расскажу, если, конечно, найду что-нибудь. Я обещаю. – Больше он ничего не сказал. Через полчаса хлопнула дверь. Джо снова проводила машину взглядом, пока та не скрылась за поворотом.

Готовясь долго копаться в пыльном гараже, Джо надела старую майку и джинсы. Напрасное беспокойство. Не успев включить свет, Джо уже знала, что сейчас увидит. Сундук исчез.

4

Наконец он понял, кого она напоминает. Нечто среднее между двумя в прошлом блистательными актрисами. Большой чувственный рот и стройная гибкость Лорен Бейколл в «Иметь и не иметь» и сиянье золотистых тонов Риты Хейворт в «Джильде». Кэл Робинсон частенько смотрел эти фильмы долгими ночами, устав от тщетной борьбы с бессонницей, и нет-нет да и задумывался о том, что, будь возможность поработать с ними обеими в пору расцвета, он согласился бы родиться пораньше. Современным звездам далеко до их очарования, их искрометной и такой земной сексуальности.

Странно, но он не обратил на девушку внимания, когда делал заказ. Заказывал он, приезжая сюда, всегда одно и то же: печеного краба, тарелку жареных креветок и графин любимого сономского вина. Каждый раз, оказываясь в Мендосино, Кэл становился сам не свой. Вот и в этот раз нахлынули воспоминания, и слишком много здесь «природы» – бескрайние леса с их живностью и такой же бескрайний океан.

Сколько раз зарекался он не ездить сюда, но всегда что-то тянуло его в эти места. Видно, есть в нем эдакая склонность к мазохизму, думал Кэл, если снова и снова он возвращается в город, который пытается забыть вот уже двадцать лет.

Здесь и работа шла не лучшим образом, и снимки выходили грустные. Он не чувствовал ракурс, и редактор из «Таун энд Кантри» тоже не помогала. Женщина властная и импульсивная, она тем не менее не выдала ни одной оригинальной идеи из своей суперстильной головы. Вряд ли она сидит с ним тут просто так, от нечего делать. Зачем они вообще решили освещать Китовый фестиваль, одному Богу известно.

«Не забыть бы позвонить Пони, – отметил он в уме. Пони был агентом Кэла. – Пусть не берет больше заказов, сколько бы ни предлагали. И на будущее – никаких выездов в район Мендосино».

За едой Кэл внимательно наблюдал за девушкой с фантастической фигурой, которая принимала и разносила заказы. Управлялась она быстро и ловко, только с некоторыми столиками никак не могла разделаться. О причине нетрудно было догадаться. К досаде своих спутниц, многие посетители мужского пола старались заболтать девушку, чтоб она подольше побыла у столика. Кэл собирался сделать то же самое.

Он заметил, что в свободную минутку она любила прильнуть к большому окну, вдохнуть полной грудью, всматриваясь в необъятные дали океана. Ветер гулял в густых зарослях синих и белых люпинов, разросшихся до самого обрыва. А там, десятью метрами ниже, волны прибоя бились о прибрежные валуны, посылая серебряные брызги высоко в воздух.

«Никогда не поворачивайся спиной к океану. К западу от Мендосино волны каверзные, у берега иногда по полтора метра, можно и не выплыть». Голос отца до сих пор стоял у него в ушах, хоть прошло столько лет. Предупреждение он вспомнил, когда было уже поздно. Огромная волна накрыла собой медовый месяц, ставший трагедией.

Кэл допивал вино, когда прекрасное создание подошло к его столику.

– Можем предложить отличные десерты – черничный, малиновый… фирменное блюдо – ромовый пирог.

– С травкой ничего нет?

На лице у девушки ничего не отразилось. Должно быть, она слышала это в сотый раз. Зевая про себя, она спокойно ответила:

– Травку здесь не подают. Десерт будете брать?

Чтобы еще посидеть в кафе, он опять заказал графин вина. Хотелось рассмотреть ее, когда поменяется освещение: в Северной Калифорнии ясный день мгновенно переходит в ночь. Пожалуй, официантка стоила бы потраченной пленки. В отличие от других фотографов Кэл редко принимал такое решение по отношению к кому-либо далекому от шоу-бизнеса. Если какой-нибудь уважаемый им человек приводил к нему девушку – это одно. А самому носиться по самым неподходящим местам, выискивая «лицо», как это делают некоторые голливудские таланты, он не собирался.

В половине десятого девушка ушла на кухню и не вернулась. Вместо нее появилась официантка с мышиным лицом и, строго спросив Кэла, хочет ли он чего-нибудь еще, положила чек на стол, не дождавшись ответа.

– А где девушка, которая меня обслуживала? – спросил он, расплачиваясь у кассира. – Я хочу ей оставить чаевые.

Кассир криво ухмыльнулся:

– Сегодня она ушла пораньше. Можете оставить деньги в подносе, завтра заберет.

В досаде и растерянности Кэл вышел на улицу навстречу морскому ветру, растрепавшему волосы и задувшему под пиджак. Уже у машины до него донесся женский крик: «Оставь меня в покое, болван!» Вглядевшись в темноту, он увидел, как «его» девушка пытается отвязаться от парня, пристававшего к ней еще в ресторане.