Сюзан Айзекс - После всех этих лет

— Нам очень важно собрать сейчас всю информацию. Мы должны понять, что происходило в жизни отца. Мы должны помочь полиции выяснить, кто это сделал. И мы хотим спасти меня. Так?

— Так. Отец говорил, что ты драла глотку из-за денег. Он считал, что таким путем ты хочешь удержать его.

— Это абсолютный бред!

— Я знал, что ты так скажешь.

— Бенджи, я всегда испытывала стремление к основательным начинаниям. Я помогла ему с Дейта Ассошиэйтед. Первые три года я писала все его отчеты, а в последующие редактировала наиболее важные. Я писала брошюры, которые они посылали своим клиентам, а также пособие «Что такое Дейта Ассошиэйтед?» для новых служащих. Я нашла ему первого серьезного клиента.

— Я знаю, — он слышал эту историю пятьсот раз. — Тома Дрисколла.

Я знала Тома Дрисколла всю свою жизнь. Мы росли в одном и том же доме в Бруклине: он жил как раз надо Мной, Мы были лучшими друзьями в детстве. Однажды из банок для охлажденного апельсинового сока мы соорудили телефон и разговаривали друг с другом каждый вечер. Мы были в полном восторге от своего изобретения, хотя и понимали, что это не «телефон» работает, а мы слышим друг друга потому, что кричим в консервные банки при открытых окнах. Мы с Томом потеряли друг друга, когда пошли в разные школы. Но не окончательно. Мы возобновили дружбу, когда учились в старших классах, а потом снова потерялись, когда он стал заниматься наукой в Дартмуте, а я поступила в Бруклинский колледж.

Время от времени моя мать, полагая, что мне это интересно, сообщала: «Том женился». «Том вице-президент крупного частного банка». «Том — президент». «Том открыл свое дело. Он стал крупным бизнесменом».

Так я узнала, что он добился своего. Грандиозно! Не знаю, как я осмелилась, но после того, как Ричи и Митч основали Дейта Ассошиэйтед, я решила позвонить Тому. Мне потребовалось почти полгода, чтобы осмелиться пригласить его на обед: Я потратила день и двенадцать долларов, чтобы привести в порядок прическу. И так рекламировала компанию Ричи!

— Знаешь, — сказала я Бену, — прямо в ресторане Том предложил мне огромный гонорар. А знаешь, что я ему сказала?

— Ты сказала — решительное «нет». Пусть попробует поработать с компанией отца.

— Я об этом уже рассказывала?

— Да.

— Он не знал еще, что представляет компания твоего отца, но я была уверена, Том пойдет на это. Я не просила у него одолжение. Я верила в то дело, которым занимались отец и Митч. И он поддержал нас. Он стал нашим самым крупным клиентом, и его имя привлекло к нам другие крупные фирмы. Таким образом, я внесла в компанию огромный вклад. Без меня он никогда бы не достиг того, чего имел.

— Спокойно, мам.

Я поняла, что нахожусь в состоянии: «борьба-до-победы» — плечи опущены, челюсти сжаты, голова подалась вперед. Я закрыла глаза и сделала пять глубоких вздохов, чтобы расслабиться.

— Извини, я сорвалась, сын, — сказала я, чувствуя головокружение. — Я в скверном настроении. И извини за недостаток материнского тепла. Боже, ты потерял отца. Я очень сожалею. Но я не в себе. Я не знаю, кто я, в данный момент.

— Ладно, — ответил Бен.

— Расскажи мне, о чем еще вы говорили с отцом?

— Он сказал, что тебе следует смириться с тем, что произошло. Он надеется, что ты сможешь устроить свою жизнь. И еще — дай подумать — о том, что попытается помочь мне установить отношения с Джессикой, что он уверен — я буду с ней учтивым и внимательным. Пожалуй, все.

Он вытянул свои бесконечно длинные ноги и постучал одной о другую, что должно было означать конец разговора. Но разговор еще не кончился.

— Он говорил что-нибудь о Дейта Ассошиэйтед? О новых клиентах, о старых?

— Нет.

— О сложных взаимоотношениях сейчас или раньше?

— Нет. Он вообще не говорил о бизнесе.

— О Митче Груене?

— Нет. Он не вспоминает о нем уже вечность.

— Он был рассержен или расстроен чем-нибудь?

— Только по поводу тебя, — мягко ответил Бен. — Извини, мам.

Через пять минут, будто специально, чтобы освободить меня от мелодраматической нагрузки, вошел Гевински и пригласил меня спуститься и поехать в полицейский участок. «Пригласил» — явное преувеличение.

— Я прошу вас пройти со мной в полицейский участок, — сказал он.

Я думала, что должна подождать и поговорить с адвокатом. Я спросила, не должен ли он зачитать мне мои права? Он ответил, что я должна пройти с ним в участок — там все объяснят. Я должна. А мой сын Бен не должен.

В комнате для допросов в полицейском участке не было висячей слепящей глаза лампы, но вполне достаточно было зеленых стен, серого металлического стола, таких же серых металлических стульев и большой грязной корзины для бумаг.

— Не беспокойтесь, — сказала Гевински.

— То же самое я могу сказать вам, — парировала я. — Этот случай требует высокой квалификации. И если вы арестуете не того человека, вы разрушите деловые карьеры многих людей.

— Я знаю, миссис Мейерс. Вы полагаете, мы не подумали об этом?

Его галстук все еще был засунут за рубашку. У меня теплилась надежда, что его начальник вдруг материализуется и скажет: «Я заберу ее отсюда, сержант». Но дверь оставалась закрытой.

— Я понимаю, что у вас затруднения из-за рокового стечения обстоятельств, — сказала я. — Ричи пришел домой и оказался убитым.

— Именно.

— Но жизнь полна случайных обстоятельств.

— Извините. Это похоже на глупость.

Мне следовало бы рассердиться, но я была слишком напугана. Я попыталась глотнуть, чтобы начать говорить, но у меня пересохло в горле. Когда, в конце концов, мне удалось с собой справиться, я издала гортанный звук, в горле у меня что-то булькнуло, будто я сделала слишком большой глоток.

— А вам не пришло в голову, что моего мужа могли преследовать?

— Мы думали об этом и исключили эту версию. У нас нет на это оснований.

— Пожалуйста, вернитесь еще раз к ней. Может кто-нибудь действительно преследовал его…

— И ехал за ним до Лонг-Айленда, чтобы затем убить его на вашей кухне?

— А если этот кто-то знал, что он едет ко мне? Какой удобный случай! Убить Ричи здесь. Обвинят, конечно, меня, а он или она свободны.

Он опять уселся, сложив руки на животе.

— Не волнуйтесь, миссис Мейерс. Я неплохой парень. Я знаю, что у вас трудности. Может, есть и причина. Может, он ударил вас? Угрожал вам? И то, что случилось — самооборона?

Я знала, что должна быть хладнокровной. Я попросила Бена поехать к Стефани и поторопить ее прислать адвоката. В любую минуту человек с атташе-кейсом может войти и скажет: «С этого момента по всем вопросам, касающимся этого дела, обращайтесь ко мне, сержант». Или по крайней мере посеет семена сомнения в его планах.