Борис Мишарин - Куртизанки дорог

Ничего не сказав и не перекрестившись, Диана вернулась к машине, села на заднее сиденье, сбрасывая туфли, испачканные свежей глиной, и смотрела куда-то вдаль. Может, хотела запомнить ландшафт, а может, вспоминала прошедшие годы. Прошептала про себя: «Зла не держу, спи спокойно».

Охрана подала ей протертые тряпкой туфли и джип покатил обратно. Завянут гвоздички, зарастет травой могилка и никто больше не придет попроведавать усопшего. Такова участь бомжей, зэков и, как видно, некоторых других.

Диана молчала. В какой-то отрешенности она вспоминала прожитые годы и думала: а права ли она?

Что ж, он получил по заслугам… Но, ведь она жива, а он нет. Она смогла выкарабкаться из ситуации, а он не смог, оказался слабым внутренне и поплатился жизнью. Жизнь жестока. «Может жестока и я»? — прошептала она одними губами и вслух произнесла:

— Домой. Все встречи и звонки отменить. Все до завтра.

Охрана знала, кто покоится в этой могилке, но поведение хозяйки не понимала. Она могла помочь ему раньше и не помогла, не надо было ехать на кладбище, а она поехала.

Владимир в последнее время стал попивать и здорово. Все раздражало его, все. И то, что Диана перестала с ним спать, и то, что его команды не выполнялись. Он стал свадебным генералом, понимал это… и пил. Его возили, так же охраняли, как и прежде, но управленческих решений не принимали. И это бесило больше всего — все прихоти исполнялись, кроме основных решений в бизнесе.

На Диану он не сердился, понимал и знал, что всем правит она, но не злился. Дулся трезвым и не мог найти объект для разрядки, куда можно слить гнев и раздражительность. Кроме постели всегда был с Дианой вместе и разумел, что выглядит очень смешным со стороны — пьянь, которую почему-то таскают с собой.

Уныние и хандра не исчезали, захотелось вернуться в прежнюю жизнь, когда Диана жила в его квартире — старом деревянном домике. Взглянуть из окна на привычный пейзаж замызганных двухэтажных восьмиквартирок.

Его холеный «Круизер» не вписывался в ландшафт этих домишек и разваливающихся кладовок, но ностальгия по прошлому пригнала Смирного именно сюда, в этот забытый Богом и администрацией уголок.

Владимир вышел из машины и увидел местного бомжа Серегу. Бомжом тот, конечно же, не был, жил здесь в отведенной когда-то ему государством квартире, но бич был отменный.

— Э-э-эй, — махнул рукой Смирный, — иди сюда.

Местная опустившаяся пьянь подошла к нему неуверенной походкой — не знала, что ожидать.

— Здорово, Серега — Смирный хотел было протянуть ему руку, но не решился. Трезвым бы вообще разговаривать не стал.

— Здорово.

— Да-а, давно мы не виделись. Ну, как живешь?

— Нормально, как все.

Он еще не понимал — зачем позвали его, но соблазн предстоящей выпивки подталкивал подспудно изнутри. И он выжидал подходящий момент, когда можно будет одолжить десятку.

— Как все… — Владимир усмехнулся и вытащил из джипа бутылку водки, — ладно… пойдем, тяпнем по маленькой. Не виделись давненько, — как бы оправдывался он.

Смирный направился к недалеко стоящей скамейке, махнул оттуда рукой и охрана, до сих пор сидевшая в джипе, притащила две рюмки и закусь. Владимир расстелил газетку, бросил на нее пару соленых огурцов, налил по стопарю. Остальное, взмахом руки, приказал унести. Заметил, как бич проглотил слюну, провожая взглядом уносимую еду. Усмехнулся, не таясь, и коротко бросил:

— Давай…

Водка пробежала по пищеводу, упала в желудок и стала согревать организм, снимая все наболевшее в последнее время. Владимир расслабился. Раздражительность уходила, распахивая, по сути, его добрую душу. Он налил еще по одной.

— Будем… — опрокинул рюмку в рот и захрустел огурчиком.

Маленькая посиделка с выпивоном на скамье не могла остаться незамеченной для местных бичей и бомжей. Они стали потихоньку собираться вокруг, надеясь поживиться на халявку, но охрана Смирного не давала приблизиться к заветной скамеечке. И местные отходили, чтобы визуально наблюдать издалека — а вдруг обстановка изменится и удастся выпить, или, хотя бы, забрать пустые бутылки.

Разговор не клеился, оба понимали, что говорить им не о чем, нет совместных тем и перекидывались между рюмками дежурными фразами о погоде и кто чем занимается. Но продолжали сидеть вместе. Один — потому что наливали, другой — потому что был хозяином ситуации и его могли слушать.

Смирный взглянул на окна своей бывшей квартиры, вспоминая, как когда-то жил здесь с Дианой замечательно и красиво. Любимая не занималась бизнесом, училась и все свободное время отдавала ему.

«Почему изменилось все? Годы ли сделали свое дело или она остыла к нему? Бизнес, всему виной этот грёбаный бизнес». Мысли наплывали, наслаивались друг на друга. «Нет, не бизнес здесь виноват». Он вспомнил, что еще тогда, давно — в первые месяцы совместной жизни почувствовал некое отчуждение. Незаметное и неосязаемое, но отчуждение, которое росло и увеличивалось со временем, поднималось пропорционально ее влиянию. Сейчас они уже не спят вместе, делают вид на людях, что все хорошо и только.

«Значит, она и не любила меня никогда, занималась сексом, но не любила. А сейчас? Зачем я нужен ей сейчас — вся власть у нее» Владимир тяжело вздохнул. Внезапно блеснула мысль: «Какой же я дурак, какой дурак, полный придурок… Это же обыкновенная месть, завуалированная, тонкая женская вендетта». Он сжал кулаки до боли и постепенно расслабился, поникнув всем телом. «Она имеет на это право»…

Владимир наполнил свою рюмку, выпил залпом, встал и, не прощаясь, пошел к своему дому. Охрана забрала после него только рюмки, оставляя повеселевшему Сергею недопитую бутылку и уселась в джип.

Собственно, Смирный и не жил в этом доме уже три года, квартира была оформлена на него и сейчас здесь находились три проститутки, работавшие на дому. Иногда они выезжали на квартиру клиента, но чаще работали здесь.

Владимир попытался открыть дверь своим ключом, но он не подошел — замок поменяли. Постучал. Женский голос спросил:

— Кто?

Это окончательно вывело его из себя.

— Кто, кто… конь в пальто, — зло выкрикнул он.

Через дверной глазок его, наконец-то, признали, заскрежетал поворачиваемый ключ и дверь распахнулась.

— Ой, — засуетилась радостно и вместе с тем испуганно девчонка, — проходите Владимир Степанович, проходите. Очень рады вас видеть.

Смирный оценивающе окинул ее взглядом, видимо остался доволен, и шагнул внутрь. Еще две девчонки выскочили из комнаты, защебетали приветствия. Владимир заулыбался, он не знал их, но его знали. Прошел, не снимая туфель в комнату, заглянул в спальню, и присел на кровать.