Ирина Щеглова - Роковая строфа

23

Андрей, обхватив голову руками, пристально смотрел на экран монитора, словно хотел загипнотизировать. Почтовый ящик пустовал. Это был его личный почтовый ящик, тот самый, на который Рита должна была отправить … Но ведь это было так давно. Сказал же он Борису, что Рита, наверное, забыла и о нем – Андрее, и о его почтовом ящике, и об их договоре.

Он отвлекся на секунду от экрана, и в этот момент пришла почта. Андрей вздрогнул, автоматически открыл послание, буквы и строчки поплыли у него в глазах: Прощай, и, если навсегда, то навсегда прощай! – гласило короткое сообщение без сопроводительной записки. Адрес отправителя ничего не объяснил Андрею. Тогда он набрал дрожащей рукой: «Благодарю» и отправил в ответ. «Вот и все, – шептал он, – вот и все…»

Борис дождался подтверждения о доставке сообщения, тонко усмехнулся, по обыкновению, аккуратно опустил крышку ноутбука и повернулся к Вике:

– Вот и все, – сказал он ей, – вот и все…

24

Осень уже вступала в свои права, раскрасив мир в золото и багрянец. Солнце старалось во всю, помогая осени украшать свои владения. Было по-летнему тепло.

Когда Андрей подъехал к дому Бориса и Маши, он мог полюбоваться пышным цветением клумб в ореоле золотого пожара листьев. Андрей замер на мгновенье, поразившись буйству красок, но скоро опомнился и поспешил в дом. Его сопровождали неизменные собаки, счастливые возможностью хоть что-то сделать для хозяина.

Борис ждал его, сидя в глубоком кресле на крытой веранде. Его глаза были закрыты. Казалось, он спал. На самом деле Борис, подставив лицо ласковым солнечным лучам, напряженно думал.

– Ну, как ты? – обеспокоено спросил Андрей больного.

– Сегодня лучше, чем вчера, – ответил Борис, приподнимаясь со своего кресла.

– Сиди, сиди, – поспешил остановить его Андрей.

– Я не так немощен, – усмехнулся Борис. – Садись-ка лучше рядом и выслушай меня.

Андрей присел на другое кресло, предварительно придвинув его поближе к Борису.

– Вот так. Теперь хорошо, – сказал Борис. – Я вызвал тебя, чтобы посоветоваться.

– Я слушаю.

– Видишь ли, – начал Борис, – врачи настаивают на необходимости длительного курса лечения.

– Конечно, ты обязан подчинится. Это не шутки.

– Погоди, – остановил его Борис. – Ты не знаешь многого. Он немного помолчал и продолжил, – мои дела плохи, Андрей. Плохи настолько, что я на днях составил завещание. Не перебивай! Длительный курс лечения – это для дураков. Я не дурак и знаю, что дни мои сочтены.

– Послушай, Борис…

– Да не впадай ты в панику! – поморщился Борис. – Видишь, я еще жив и могу побороться за себя и своих близких. Итак, Андрей, я, как ты понимаешь, не в состоянии оставаться у руководства компанией. Но я знаю человека, которому могу доверить это руководство, – он внимательно посмотрел на Андрея, и сказал тише, – я надеюсь… Этот человек – ты.

Андрей не стал выражать жгучей благодарности и кидаться на колени перед шефом. Он понимал, что ситуация достаточно серьезная, поэтому лишь молча склонил голову в знак согласия.

– Я уже обо всем распорядился, требовалось лишь твое согласие, – договорил Борис.

– Я согласен.

– Спасибо, – просто ответил Борис. – Это еще не все. Как ты понимаешь, наследницей всего движимого и недвижимого остается Маша.

Андрей согласно кивнул.

– Таким образом, ты как бы остаешься под ее патронажем, во-первых, потому что она самый крупный акционер, во-вторых, член правления, – Борис очень внимательно смотрел на Андрея. Тот выдержал взгляд.

– Хорошо, – произнес Борис, внезапно как-то обмякнув в своем кресле. – Теперь я приступаю к самой деликатной части нашего с тобой разговора. Андрей, Маша очень хорошая девушка.

– Я знаю об этом.

– Лучше многих. Вы остаетесь с ней вдвоем, чтобы править всей этой империей. Так не лучше ли вам стать одной семьей?

Андрей сидел, опустив голову на руки. Он молчал.

– Послушай, друг, – вкрадчиво сказал Борис, – я не покупаю тебя. Маша хороша и без всех этих миллионов. Честно говоря, я больше беспокоюсь о ней, чем обо всем остальном. А она любит тебя, я знаю… – он подождал немного и продолжил, – я не требую от тебя немедленного ответа. Но, если ты обещаешь мне подумать над этим предложением, то, по крайней мере, обнадежишь меня.

– Я обещаю, – тихо ответил Андрей.

25

Телефон вывел ее из задумчивости. Ночной звонок не предвещал ничего хорошего.

Это был лечащий врач матери:

– Госпожа Соболева, – начал он, – у вас сейчас ночь, прошу прощения за беспокойство…

– Доктор, какие могут быть церемонии! – взмолилась Рита. – Что случилось?

– О, мне так жаль! Ваша мама…

– Неужели?!

– Нет, нет, пока еще нет. Но, вы можете не успеть. Вам лучше приехать и немедленно.

Трубка дрожала в ее руке, Рита никак не могла совладать с собой, чтобы ответить.

– Я должен позвонить вашему отцу? – с беспокойством спросил доктор.

– Благодарю вас, я сама, – наконец ответила Рита.

Они вылетели вдвоем, просто исчезли, почти никого не поставив в известность. Опасались навязчивых журналистов и болезненного любопытства знакомых и незнакомых людей.

Рита плохо помнила как сам перелет, так и все, что за ним последовало. События мелькали, черно-белыми картинками, оставляя ее почти равнодушной. Она практически не разговаривала, если не считать автоматически произнесенных дежурных фраз. Она плохо запомнила наиболее важное – само прощание и смерть матери. Зато, почему-то, осталась в памяти примерка черного траурного костюма, даже не сама примерка, а отраженная в зеркале незнакомка с лицом, спрятанном за вуалью. Вокруг нее суетились какие-то люди, ее то и дело переставляли с места на место, словно она была не живым человеком, а манекеном. Это забавляло, она даже рассмеялась. После этого доктор забрал ее с собой, увел длинным коридором и спрятал. Там была добрая женщина, говорившая непонятно. Она, наконец, разрешила Рите уснуть, и Рита уснула.

Она открыла глаза, сквозь портьеру пробивался широкий солнечный луч, он ломался о подоконник, скользил по полу и взбирался на ботинки сидящего рядом с Ритиной кроватью человека. Человек держал Риту за руку.

– Папа? – с трудом шевеля губами, произнесла она.

– Слава Богу! Девочка, Слава Богу! – тихо сказал отец.

Осторожно вошел доктор.

– Как мы? – спросил он.

– Хорошо, – ответила Рита.

– Сейчас придет сестра, – улыбаясь и щупая ей пульс мягкими теплыми пальцами, сообщил доктор, – мы вас на минуточку оставим, с вашего позволения? Прошу вас, господин Соболеф.

Отец ободряюще кивнул Рите и удалился с доктором. Вместо них появилась давешняя женщина. Рита захотела встать, но очень закружилась голова. Она бессильно откинулась на подушку.