Ким Болдуин - Опасные любовные связи

Наконец, у нее была возможность вволю постоять под горячим душем, собраться с мыслями. Она взяла свой подложный паспорт и стала рассматривать фотографию. У личности на ней – короткие очень темные волосы, поэтому Домино послала за парикмахером и заказала обед в номер – первый раз за последние дни она сможет поесть прилично. Пока она обедала, ее длинные светлые волосы постригли и покрасили. И вскоре, если не считать порезов и ссадин на лице и шее, она идеально походила на женщину с фотографии.

Потом был подбор новой одежды, ее Домино тоже предпочла заказать прямо в номер. Теперь она была другим человеком – хотя все еще встревоженная и сверхбдительная, она уже более спокойно воспринимала необходимость выходить на улицу. Она отыскала ближайший таксофон и снова набрала Пирсу.

– Это Домино.

– Цель повержена, – отозвался он, – остальную часть операции провалила. Она остановлена.

– Билет есть?

– Да.

Она повесила трубку и направилась в аэропорт. Прошло около полутора суток, Домино приземлилась в Колорадо. Она пошла прямиком в офис Пирса. Она была готова умолять, чтобы ее отпустили. Она сказала ему, что больше не может делать это, и не хочет такой жизни. Она видела слишком много смертей, несправедливости и зла.

– Я не могу тебя отпустить, – ответил он. – Видишь ли, Домино, жизнь не оставляет вариантов.

Звук автомобильной сирены за окном вернул Домино в реальность. А как же Хэйли, – подумала она, – в случае с Хэйли есть варианты? В ушах зазвенели предостережения Пирса: «Ты должна добыть недостающие сведения и выяснить, кто еще связан с этим… если понадобится, ее уберет кто-нибудь другой»

Домино потянулась за мобильным.

Глава девятая

Хэйли подняла трубку раньше, чем пошел второй гудок, и очень старалась не выдать свое разочарование: звонила ее сестра, Клодетт, а вовсе не Лука. Хэйли, одетая в домашнее, сидела на диване, поджав ноги, и ела мороженое Haagen Dazs «ром-изюм».

– Эй, Хей! – это было любимое приветствие сестры еще с детства. – Что делаешь? Пойдем в киношку?

В отличие от Хэйли, Клодетт вела образ жизни, который называется «мама и домохозяйка», чем приводила отца в восторг, но при этом время от времени нуждалась в «выходе в свет» – посиделках с сестрой.

– Я не могу. Делу время – потехе час. И потом, я жду звонка, – Хэйли потянулась за пультом, поставила на паузу DVD-копию записи убийства.

– Ой, ну, тоже мне новости, – ответила Клодетт весело, делая капризный голос. – Ну, пошли, всего на пару часиков. Телефон с собой возьмешь. Давай, а то я приду и побью тебя.

Хэйли рассмеялась:

– Нет, правда, Клоди, не сегодня. Но на днях, я клянусь.

Но сестра не намерена была сдаваться так легко:

– Ты же знаешь, о чем говорят «делу время потехе час».

– Ну, если это тебя утешит, звонок, которого я жду, как раз по части «потехи», тут уж не беспокойся.

– О, давай-ка рассказывай. Нашла кого-то интересного, да? – надавила Клодетт.

– Да уж, это точно. Художник-реставратор, познакомились вчера на благотворительном вечере СПИД-центра. Умная, красивая, такая лапочка. – Хэйли закрыла глаза, вспоминая, как Лука прижимала ее к себе на танцполе.

– Так почему ты ждешь, пока она позвонит, а не звонишь сама?

– Ну… У меня нет ее номера, понимаешь? – призналась Хэйли.

– Что? – Клодетт рассмеялась ей прямо в ухо. – И ты дала ей уйти, не взяв у нее телефончик? И твои репортерские навыки не помогли ее отыскать? Что-то ты темнишь.

– Она позвонит. А теперь я пойду, хорошо? Нужно чтобы линия не была занята. И обещаю тебе, где-нибудь на следующей неделе пойдем в киношку.

– Ага-ага, все обещания, обещания, – для драматичности Клодетт вздохнула. – Удачи, Хей. Надеюсь, она тебе позвонит. Увидимся.

Когда сестра положила трубку, Хэйли снова стала изучать запись убийства. Она была так поглощена этим занятием, что, когда телефон зазвонил, пропустила целых три гудка.

– Алло, это Хэйли.

– Привет. Это Лука.

На душе у Хэйли потеплело.

– Какая еще Лука? – спросила она с деланным безразличием.

Смех на том конце провода.

– Нет, ну правда, – сказала Хэйли, – ты ведь мне не сказала свою фамилию.

– Мэдисон. А тебе все еще хочется знать?

– Это ты имеешь в виду мой вопрос про церкви и храмы, да? Видишь, у меня все на корочке записано. Конечно, я хочу знать. Я вся в ожидании со вчерашней ночи, – она говорила в легкомысленной дразнящей манере, но все, что она сказала, было правдой.

Снова смех.

– Журналисты не сидят сложа руки в ожидании, пока им какой-нибудь незнакомец не позвонит.

– Вот здесь ты ошибаешься, – сказала Хэйли. – Если ты журналист, иногда самые важные звонки – это от незнакомцев.

– Ты чем-то занята, я отрываю?

Хэйли вглядывалась в изображение убийцы, делающей второй выстрел в голову Гирреро.

– Нет, совсем нет. На самом деле, ты спасаешь меня от надоедливой блондинки.

– А, так ты не одна?

– Нет, я имела в виду одно сложное задание, – Хэйли выключила телевизор, и переключила все свое внимание на Луку. – Считай, что тебе повезло, что ты не имеешь дела с ними.

– Да, наверное. Художникам-реставраторам нечасто приходится с ними встречаться. Тут, если не боишься высоты, ты на вес золота.

– Ну, так скажи мне, почему церкви и соборы?

– Давай, я тебе за ужином это расскажу?

Хэйли почувствовала, как мурашки приятного возбуждения пробежали по всему телу.

– То есть, ты приглашаешь меня?

– Только если ты согласна, – сказала Лука.

– Тогда, за ужином!

Сенатор Терренс Барроус взял свой кофе и утренний выпуск Washington Post, и вышел к бассейну, где плескались его сыновья-близнецы, пока жена готовила на завтрак яичницу с беконом.

До выборов оставалось без малого полтора года, но специальная рубрика воскресной газеты уже публиковала сведения о кандидатах и бюджетах их предвыборных кампаний. Ученые мужи предсказывали, что каждому из возможных кандидатов понадобится по пятьсот миллионов долларов, а Терренс располагал лишь частью этой суммы, но вскоре должны были пройти несколько компаний по сбору средств, которые должны будут сделать его более конкурентоспособным.

Барроуса выводило из себя то, что тень ОЭН нависала над ним, не давая сосредоточиться на гонке за место в Белом Доме. Он послал Хэйли Вард пленку с записью убийства Гирреро пять дней назад, и тратил слишком много своего времени, пытаясь понять, что она так долго делает с записью.

Терренс вытащил мобильный и набрал Джеки. В ожидании ответа он встал с шезлонга и подошел ближе к дому, откуда было хорошо видно ребятишек, но при этом никто не услышал бы его разговор.