Екатерина Гринева - Гений страсти, или Сезон брачной охоты

– Не учите меня ведению бизнеса!

– А я и не учу. Советую. Курить будешь?

– Нет! То есть… да! – выпалила я.

Он достал сигареты и подал мне одну. Я протянула руку к форточке, но не достала. Шаповалов распахнул ее, и свежий ветер овеял мое разгоряченное лицо. Я зажмурилась.

– Весна! – тихо сказал Шаповалов.

– Да. Как вам Маша? – задала я очень глупый вопрос.

– Хорошая девочка!

– Ленивая и глупая, – мстительно сказала я. – И еще она нигде не работает.

– Ну… хорошеньким женщинам многое простительно.

Шаповалов буквально навис надо мной, и я почувствовала себя какой-то маленькой и совсем беспомощной. Он чиркнул зажигалкой. Моя рука затряслась, как последний осенний лист, дрожащий на ветке под порывами ноябрьского промозглого ветра. Он перехватил мою кисть, и я оцепенела. Дышать – невозможно, словно мою грудь стиснул железный обруч… Надо прикурить. И сделать это с достоинством. А где мне его взять, это достоинство? Мне вдруг показалось, что я – не я, а какая-то другая женщина, озабоченная лишь извечными «бабскими» проблемами: клюнул ли ее мужик на ее сестренку-гадюку?

– Господи, какая гадость! – простонала я.

– Вы о чем?

– О сигарете, конечно же! – я сердито сверкнула на него глазами. – Столько раз зарекалась – не курить, а бросить не могу…

– Дайте себе волю.

– Что? – я вздрогнула.

– Вы слишком напряжены, не умеете расслабляться.

– Что вы имеете в виду? – шепотом спросила я.

– Что вы берете на себя слишком много! Так же нельзя! Вы все-таки женщина. Нельзя же абсолютно все контролировать, все держать в уме, иногда надо дать себе волю.

– О чем это вы?

– О жизни…

Где-то наверху хлопнула дверь, постоянно тянет сквозняком. У меня внезапно возникло искушение: все ему рассказать – о пропавшем ролике, о том, что на меня недавно напали, о своих сотрудниках, среди которых затесался предатель, и я не знаю – кто это, и даже думать об этом не хочу, потому что у меня мгновенно разболится голова. Для меня до сих пор все это – дурной фильм, и нет никакой возможности его остановить или перемотать ленту назад, до самого начала, когда еще все было в полном шоколаде.

Мы же всегда были одной семьей, одной командой! А теперь оказалось, что это не так. Но я справилась с искушением поплакаться на плече у Шаповалова. Я не могу раскисать, я – железная женщина, Влада Вешнякова, и не должна ни при каких обстоятельствах быть нюней и плаксой! Эта роль – не для меня.

– Жизнь бывает разной, – уклончиво заметила я, и он оглушительно расхохотался, да так задорно, что мне стало неловко, словно я сморозила явную чушь.

– Я сказала что-то смешное?

– Вы так очаровательно пытаетесь выстроить собственную оборону, что я просто тронут!

– Тронуты? – я почувствовала, что сбита с толку окончательно. – Вы… все время смеетесь надо мной или пытаетесь меня поддеть. Наверное, я кажусь вам смешной?

– Напротив – очень серьезной. Даже слишком.

Он решительно шагнул вперед, очередной порыв свежего воздуха распахнул форточку, и она стукнула о раму. Он стоял так близко, что сигарета выпала из моих пальцев и я приоткрыла рот от неожиданности.

– Влада! – послышался сверху голос матери. – Идите сюда! Куда вы пропали?

Голос ее вполз мне в уши, ворвался в сознание в самый неподходящий момент, когда между нами воцарилась хрупкая тишина, сотканная из наших недомолвок и пауз… Звук ее голоса вывел нас из оцепенения, и мы как по команде резко отпрянули друг от друга.

– Влада! – надрывалась мать. – Олег Николаевич! – разносилось по всему дому.

– Матушка ваша нас зовет, – в его голосе прозвучала досада и что-то еще, чему я не могу дать название. – Не будем ее сердить. А то следом за ней еще и ваша сестренка подтянется.

Чинно, как первоклашки, мы поднялись по лестнице под бдительным оком матери, стоявшей в дверях.

– Накурились, – с притворным гневом помахала она рукой, отгоняя несуществующий дым. – Бьюсь, бьюсь со своими девицами, а они все дымят! Хоть бы вы на них повлияли, сказали, что это вредно для здоровья. Все легкие себе испортят!

– Непременно скажу, – весело откликнулся Шаповалов. – Прямо сейчас.

Мать замолкла и подозрительно посмотрела на него.

– Я вам постелила во Владиной комнате, – вымолвила она.

– Это еще зачем? – простонала я. – Я могла бы… – Тут я умолкла.

До меня дошла простейшая мысль: мы с Шаповаловым будем спать на моем старом диване, жутко скрипучем, на котором нельзя повернуться, чтобы пружины не завизжали на весь дом. Мою новенькую кровать, которую я купила, когда стала зарабатывать хорошие деньги, утащила к себе Машка, а все старье переместила в мою бывшую комнату.

И как же мы!!! Будем!!! Спать с Шаповаловым!!! Игра зашла слишком далеко. У меня возникло желание немедленно рассказать матери и Машке все, как есть. Да, но тогда Машка сразу навострит ушки и ринется завоевывать Шаповалова. Уж она-то его точно не упустит! И эта мысль заставила меня промолчать.

Шаповалов крепко сжал мой локоть, как бы в знак солидарности, и я кивнула.

– Очень хорошо.

– Может быть, вы чайку попьете на сон грядущий? – заискивающим тоном спросила мать.

Такой я ее давно уже не видела! Наверное, она уже лелеет мечту, что такой солидный бизнесмен скоро станет мужем ее дочери и она продолжит литрами пить дорогой кофе и смотреть любимые сериалы. А зять будет щедро снабжать ее деньгами… Явно, именно подобные мысли заставили мою мать сменить свой привычный грубоватый тон на елейно-паточный. И еще неизвестно, какой вариант звучит более противно…

– Я буду кофе.

– На ночь? – робко спросила мать.

– Он на меня как снотворное действует. Так что не беспокойтесь… – улыбнулся Шаповалов.

– Я буду чай. Я все сама сделаю, – торопливо сказала я.

Мы протиснулись в мою бывшую комнату, очень маленькую. На диване было постелено белье в розовых цветочках. Шаповалов плюхнулся на диван, прежде чем я успела крикнуть:

– Осторожнее!

Диван угрожающе заскрипел, и Шаповалов пересел подальше, к его спинке. Он опять вытянул ноги, так что мне никак не протиснуться мимо него.

– Душновато… – заметил он.

– Я сейчас форточку открою.

Я перешагнула через его ноги, чуть не упала, и он придержал меня за талию. Руки у него просто железные… Я открыла форточку, а потом, немного подумав, и окно тоже.

– Я сейчас… – и я пулей вылетела из комнаты.

На кухне заседали мать и Машка. Они посмотрели на меня и как-то странно улыбнулись – обе.

– Н-да… – процедила Машка сквозь зубы. – Отхватила мужика…

– Сразу видно, солидный мужчина. С деньгами, – заметила мать делано-безразличным тоном.