Юлия Шилова - Любовница на двоих

— А может, я попробую вас дотащить?

— Куда?

— Ну, до трассы. Остановим попутную машину. Вас довезут до больницы.

— Да разве ты, с таким животом, дотащишь меня?

— Дотащу. Я вот совсем недавно тащила довольно тяжелую железную лопату и ничего.

— Нашла что сравнить! Я намного тяжелее лопаты.

— Не важно, можно попробовать.

Я ухватила мужчину за руки и, стараясь равномерно дышать, поволокла его к трассе. Он стонал и корчился от боли. К тому же незапланированная нагрузка не понравилась моей дочери, и она стала показывать мне свое возмущение сильными резкими ударами в живот. Я вскрикнула и, усевшись на землю, обхватила живот руками.

— Тебе плохо?

— Сейчас пройдет. Господи, и как же вас угораздило забраться под мост с огнестрельным ранением?

— А как тебя угораздило бродить по ночному лесу с таким огромным животом?

— У меня возникли проблемы.

— У меня тоже.

Немного передохнув, я потащила раненого дальше. Он был очень тяжелым, каждый шаг давался мне с огромным трудом.

— Кто будет-то, пацан или девка? — спросил мужчина глухим голосом.

— Девчонка.

— Рада?

— Конечно, рада. Разве можно не радоваться тому, кто должен вот-вот появиться на свет.

Временами мне казалось, что я просто потеряю сознание, упаду рядом с мужчиной и утром кто-то найдет два трупа. Но я собиралась с силами и, кусая губы до крови, продолжала тащить дальше. Как только показалась освещенная трасса, я встала на колени и тихонько всхлипнула.

— Вы, пожалуйста, потерпите. Осталось совсем немного. Сейчас поймаем машину, и вам окажут помощь. Вы будете жить. Вот увидите, вы будете жить!

Мужчина приподнял голову:

— Ты хоть понимаешь, что ты меня спасла?

— Еще рано говорить о спасении. Вот когда вы будете в больнице, тогда вы будете спасены.

— Я думаю, до больницы осталось совсем немного. Я твой должник?

— Глупости. Я же не сделала ничего сверхъестественного.

— Я бы этого не сказал. Беременная женщина, готовая разродиться в любой момент, тащит здоровенного мужика, рискуя собственной беременностью и здоровьем.

— Ну что вы такое говорите!

— Я знаю, как мне тебя отблагодарить.

— Ой, да не надо мне никаких благодарностей!

— Ты мне скажи, у твоей девки отец есть?

— Какой отец? — опешила я.

— Ну, муж у тебя есть?

— Муж?!

— Да ты что, в самом деле, как маленькая. Мужик с тобой какой-нибудь живет?

— Нет у меня никого. Ни отца, ни мужа, ни какого-нибудь мужика.

— Так это же хорошо!

— Что ж тут хорошего?

— Я буду твоей девке отцом.

— Что?!

— Я твоей девке отцом буду. Буду любить ее как родную, а быть может, и больше. А тебе буду мужем. Хорошим, надежным, преданным. У меня в кармане записная книжка, вырви листок и запиши мой московский адрес. Я как только оклемаюсь, сразу в Москву лечу. Прилетай ко мне. Что тебе в этой Америке одной делать?!

— Да мне особо тут делать и нечего, — пробормотала я и, сама не понимая, что делаю, полезла в карман незнакомца.

— Пиши. Город Москва, улица Академика Скрябина…

Сунув листок в карман своего бесформенного платья, я вернула своему новому знакомому записную книжку и, собрав последние силы, потащила его дальше.

Положив раненого у дороги, я выпятила свой огромный живот навстречу большим ярким фарам и принялась ловить попутку. Рядом со мной остановилась грузовая машина. Пожилой американец посмотрел на меня удивленными глазами и выскочил из кабины.

— Пожалуйста, помогите. Тут мужчина в беде. Нужно в больницу. У него кровь.

К счастью, американец знал несколько русских слов и сразу бросился выполнять мою просьбу.

Как только мой новый знакомый очутился в кабине, я помахала ему рукой и крикнула:

— Ты только держись!!! Самое страшное уже позади. Только держись!!!

— Конечно! — донеслось до моих ушей. — Я же теперь не вольный ветер! У меня скоро дочь появится! Мне нельзя умирать. Мне ее еще растить и растить!!! — Машина взревела. — А отчество у нашей дочери — Александровна! Запомни Александровна!!!

Это последнее, что мне довелось услышать за ревом отъезжающей машины. Попутка скрылась, а я все стояла и стояла и смотрела ей вслед.

Глава 8

Вытерев потное лицо платком, я достала листок, прочитала адрес.

— Вот видишь, доченька, наконец-то у тебя появился папка. Листок может потеряться, поэтому нам нужно заучить папкин адрес. Он сказал, что обязательно выживет. Ведь у него теперь есть ты. Да и я тоже. Город Москва, улица Академика Скрябина…

Я вернулась назад, нашла свою лопату и вдруг почувствовала, как сильно потянуло низ живота.

— Динуля, ты это брось. Сейчас не время вылазить. Ты должна еще немного посидеть в мамином животике. Ты успокойся и запоминай вместе со мной. Город Москва. Улица Академика Скрябина. Господи, и до чего же хороший этот академик. Признаться честно, я совсем не знаю, кто такой Скрябин, но ты ведь даже не представляешь, как сильно я его люблю. В честь него названа целая улица. А на этой улице живет наш папка. Понимаешь, папка!

Нести лопату у меня не было сил, я потащила ее волоком. Судьба оказалась милостивой, я без особого труда нашла ель, рядом с которой возвышался холм свежей земли.

Я никогда не копала. Заболел не только живот, заболело сердце. Не выпуская лопаты из рук, я сделала вид, что совершенно не чувствую боли и, сдерживая рыдания, разрывающие грудь, заговорила:

— Улица Академика Скрябина… Ну папка, ну забрался. Плохую улицу не стали бы называть в честь академика. Наверно, она очень хорошая, широкая, зеленая, красивая. Да и запоминается легко. Мы когда с тобой в Москву приедем, обязательно узнаем, кто же такой этот академик, что он за человек. Вот сейчас выкопаем деньги и раз навсегда забудем про нищету. Мы к своему папке приедем не с пустыми руками на все готовое, а с капиталом, так сказать. Хотя он же твой папка, а папка должен принять нас любыми. Ему совсем не важно — с деньгами мы или нет. Ему важно, чтобы мы были рядом. Это надо же такое придумать, мы себе нашли папку не где-нибудь, а в Америке, под мостом.

У меня кружилась голова, во рту страшно пересохло, но я продолжала копать. Видимо, моя дочурка устала ничуть не меньше, она не переставала на меня злиться, постоянно пиная в живот.

— Динуля, ну прекрати. Сейчас помрем вместе и все тут. Думаешь, мне легко? Ни черта мне не легко. Мне еще тяжелее, чем тебе. Ведь ты же просто лежишь, а я делаю физическую работу.