Нора Робертс - Портрет смерти

– Значит, на ланч у нас будут такос[2]?

– А что? Я люблю такос… Свяжись с Фини. Я хочу знать, как там дела со сведениями, переданными Надин.

– Вчера вечером они исключили тридцать процентов компьютеров из двух тысяч двухсот, а сегодня утром проверили восемьсот машин в «Устрой сцену». Надеются к полудню вычислить нужную.

– Почему моя помощница знает об этом раньше меня?

– Ну, понимаете… разговор в постели. Вот видите, в этом случае секс оборачивается для вас преимуществом. Макнаб сказал, что они справились бы быстрее, но в таких клубах компьютеры используются очень плотно. Тем не менее это остается его главной задачей.

Не услышав ответа, она откашлялась.

– Ну что, связаться с капитаном Фини?

– Похоже, мы с Фини тут сбоку припека. Вы с мистером Макклювом все сообщите нам, когда найдете это нужным.

– Макклюв? – фыркнула Пибоди. – Неплохо! Так я и буду его называть. Спасибо.

– Ешь на здоровье. – Ева бросила на Пибоди ехидный взгляд. – Может быть, нам не стоит ехать в лабораторию? А вдруг ты состоишь в интимной связи и с Дики тоже?

– Фу!

– Ну что ж, моя вера в тебя восстанавливается. По крайней мере, частично.

На Дики Беренски был белый халат поверх желтой рубашки в голубой горошек. Голова у него была яйцом, тонкие темные волосы зачесаны назад. Он не сводил глаз с одного из экранов и жевал булочку с клубничным джемом.

При виде Евы он кивнул:

– Снова в моих пенатах? Что, дорогая, не можешь без меня жить?

– Куда же мне без тебя! Давай колись.

– А не хочешь спросить, откуда у меня этот чудесный тропический загар?

– Нет. Рэйчел Хоуард, Дики…

– Я всего два дня назад вернулся с роскошного нудистского курорта. Провел там целую неделю.

– Ты ходил там голышом, и никто не умер и не сошел с ума от ужаса?

– Обижаешь. Вообще-то я неплохо сложен. Если захочешь проверить, я всегда…

– Дики, хватит трепаться. Рассказывай о Рэйчел.

– Скучно с тобой, Даллас! Одна работа на уме… – Он покачал головой и переехал на вертящемся стуле к другому экрану. – Моррис уже сообщил тебе время смерти и все прочее. Опиум в организме, последняя трапеза, никаких сексуальных контактов. Девочку везли как сноп. Мы нашли на ее одежде и обуви несколько волокон.

Он поиграл паучьими пальцами на клавиатуре, и экран ожил.

– На подошвах туфель ворс от ковра. Автомобильный коврик. Я сделал для тебя анализ. Трудность все та же – самый обычный коврик для дешевых машин. Во всяком случае, для большинства фургонов и «универсалов», выпущенных между пятьдесят вторым и пятьдесят седьмым годом. В более новых – тип другой, но такой коврик все еще можно купить для замены. Сочетание коричневых, бежевых и черных волокон.

Он постучал по увеличенному изображению, где волосок напоминал разлохматившийся канат.

– Цвет лошадиного дерьма. Если найдешь коврик, мы подтвердим, что это он. Но если не найдешь, все бесполезно.

– Ничего получше у тебя нет?

– Немного терпения и чуть больше уважения. – Он сунул в рот остатки булочки. – Волокна на одежде от кресла, в которое он ее посадил. Цвет соответствует цвету на фотографии и тоже типичен для дешевой обивки. Наш подопечный не тратится на машины и мебель. Но…

Он передвинулся к другому экрану.

– Не экономит на гриме. Сравни эти снимки и посмертный портрет. Перед тем как убить, он сделал ей макияж.

– Да, теперь вижу.

– Дома у нее такой косметики не обнаружено. Судя по любительским снимкам, жертва косметикой не пользовалась. Просто не нуждалась. И так была свеженькая. Но для этого снимка он ее накрасил. Анализ подтвердил, что грим дорогой и профессиональный. Такой, какой используют актеры и фотомодели. Возьми губную помаду «Бэрримор». Знаешь, сколько стоит тюбик? Полторы сотни.

– Мне понадобится перечень всех косметических средств, которые удалось установить.

– Да-да. – Дики протянул ей дискету. – Но есть одна маленькая головоломка. Следы пластыря на груди.

– Да. Моррис уже говорил.

– Без лекарства. Он заклеил рану, но не стал прикладывать лекарство, потому что девушка была мертва. Просто не хотел, чтобы рубашку запачкала кровь. – Он вывел на экран увеличенное изображение раны. – На рубашке отверстия нет. И на лифчике тоже.

– Значит, перед этим он их снял, – пробормотала Ева. – Или просто отодвинул в сторону. Заколол ее, заклеил рану, чтобы кровь не испачкала одежду перед съемкой. Снова застегнул пуговицы, придал ей определенную позу. А когда все было закончено, он снял пластырь. Почему?

Она задумчиво расхаживала по кабинету.

– Потому что все было позади. Он покончил с ней, и она была уже не нужна ему. Может быть, он боялся, что на пластыре остались отпечатки его пальцев, которые смогут навести нас на след. А может быть, просто плевать на это хотел и забрал пластырь на память. Ничего себе сувенирчик! – Она взлохматила волосы.

– Я видел и похуже, – откликнулся Дики.

– Да. Бывает и хуже.

– Трина хорошо разбирается в косметике, – сказала Пибоди, когда они сели в машину. – Она наверняка знает все местные и прочие магазины, где ее можно купить.

– Да. – Ева уже подумала об этом. И о том, что будет, если она увидится со своей подругой-стилистом. Эта садистка наверняка заставит ее пройти курс ухода за волосами, за лицом и телом…

Она вздрогнула.

– Поговори с ней сама.

– Вы трусиха, Даллас.

– Верно. Ну и что?

Пибоди внимательно посмотрела на Еву:

– Пожалуй, вам не помешало бы слегка подстричь волосы.

– А ты могла бы пользоваться духами получше.

Пибоди поджала губы:

– Как знаете…

– Когда вернешься к себе, позвонишь Трине. Меня поблизости не будет. Если она спросит, скажешь, что я веду сверхсекретное расследование. За пределами Земли… И вернусь через несколько недель. Нет, лучше через несколько лет.

– Понятно. Куда теперь?

– Диего.

– Время ланча еще не наступило.

– Можешь взять бурритос на завтрак.

Через пять минут Пибоди почувствовала, что умирает с голоду. Здесь божественно пахло экзотическими пряностями. Молодежь завтракала в кабинках на четверых, оттуда доносились оживленные голоса. Официанты двигались бесшумно, разнося кружки с ароматным кофе.

Одна из торопившихся официанток сказала им, что Диего в утреннюю смену не работает. Раньше полудня он из квартиры над рестораном не появляется.

– Выходит, он работает только во время ланча и обеда, – сказала Ева по пути наверх. – Больше клиентов – больше чаевых. У дяди работать выгодно. Проверь, нет ли у Диего машины, зарегистрированной на его имя. Потом проверь дядю и выясни, не числится ли за рестораном какой-нибудь фургон.