Анна и Сергей Литвиновы - Предпоследний герой

А так – пока она просто дедовы записи читает, у нее и собственное мнение создается. Хоть она и не доктор – тоже небось способна понять, действительно ли дедово лекарство такая уж панацея. Или эликсир из катрана – всего-навсего семейная легенда…

Рецепт вытяжки из хрящей черноморской акулы Настя обнаружила в самом конце тетрадки. Обрадовалась, внимательно прочитала – и тут же расстроилась. Она, прямо скажем, надеялась на что-то вроде: «взять три грамма акульих хрящей, проварить их в течение часа в литре молока»… А могла бы догадаться и раньше, что легких путей эти врачи не предлагают – обязательно запутают так, что хоть в медицинский поступай…

Во-первых, вначале следовала целая страница требований к качеству дурацких катранов: оказывается, для лекарства годится далеко не любая акула. Возраст должен быть – не старше десяти лет, длина – не более метра, брюхо – обязательно белое, без единого пятнышка, и хвост – строго разнолопастный, без дефектов…

«Гениально! – злилась Настя. – Мало того, что я ума не приложу, как их ловить, этих катранов, – мне еще и селекцию придется проводить. Проверять, разнолопастный у акулы хвост или неразнолопастный…»

Одна радость: лов как раз скоро начнется, апрель, писал дед, – самый лучший для рыбалки месяц. Если бы еще Сенька согласился поехать с ней…

Но и дальше, после селекции, все оказывалось не просто. Дед корябал своим жутким почерком: «Приготовление вытяжки возможно только в условиях современной лаборатории при строгом соблюдении технологической специфики». Ну, лабораторию-то сейчас найти, слава богу, проще, чем в дедово время: девяностые годы – это вам не сороковые, а вот как следить за технологической спецификой – решительно непонятно…

«Придется помощника искать. С медицинским образованием, – тоскливо думала Настя. – Только где же его найдешь? Знакомых медиков у меня нет, а незнакомые – или рецепт украдут, или огромные деньжищи заломят. А скорее – и то, и другое… До чего же обидно, что Сенька участвовать в этом не хочет! Он бы что-нибудь придумал… Хотя тоже не врач…»

Но супруг стоял насмерть. Не хотел помогать теще, по чьей милости ему пришлось провести годы в тюрьме. И потому все Настины разговоры про апрельский Южнороссийск, когда повсюду цветут абрикосы и вода в море – чистая-пречистая, решительно игнорировал.

Настя совсем было опустила руки. Что ж, остается только признать, что это у нее давнее слабое место: неспособна она к самостоятельным, решительным действиям… Капитан ей нужен. Рулевой…

А Сенька рулить не желает… Стало быть, ничего и не получится… Придется смириться.

И покорно ждать маминой смерти?

«Уйти, что ли, мне от этого Сени? – злилась она. – На фиг мне такой муж, от которого ни толку, ни помощи?»

Впрочем, хватило ума вслух о разрыве не заговаривать. Тем более что в самом конце дедовой тетрадки Настя натолкнулась на странную фразу: «Если понадобится, Кира поможет».

– Кто такая Кира? – набросилась на мужа Настя.

Сеня добросовестно задумался:

– Кира? Не знаю, не слышал.

– Это из дедовой тетрадки. Дед пишет, что она все знает – ну, как готовить лекарство.

Сеня скривился:

– Опять ты об этом…

Настя сухо ответила:

– Про лекарство я ничего тебя не прошу. Просто спрашиваю, знаешь ли ты эту Киру?

– Еще раз повторяю – не знаю.

Вот негодяй, взял манеру – каким он тоном с ней разговаривает!

– Хорошо, – спокойно сказала Настя. – А про других коллег своего деда ты в курсе?

– Ну, каких-то его друзей – знаю, конечно. Только понятия не имею – коллеги они или просто приятели.

– Говори. Записываю. – Настя склонилась над блокнотом.

Сеня грустно посмотрел на нее. Кажется, ему хотелось обнять ее, пожалеть, приголубить…

«Ну же! – внушала мужу Настя. – Ну обними меня! Я так по тебе скучаю… Давай, обними меня – крепко-крепко!»

Сеня уже и руки к ней протянул – но в последний момент взгляд его упал на злосчастную дедову тетрадку… И лицо его сразу закаменело, теплый огонек в глазах погас.

– Записывай, – сухо сказал он. – Дядя Андрей Форафонов. Дядя Миша Шадуров. Тетя Лена Крылова…

Настя

Всю дорогу до Южнороссийска Настя проклинала собственную «тепличность». «Нет во мне жизнестойкости. Нету воли к победе, – переживала она. – Еще и трудности толком не начались, а я уже вся без сил!»

Впрочем, от такой езды действительно обалдеть можно.

Билета на самолет достать не удалось. На скорый поезд – или хотя бы на пассажирский, но в купейный вагон – билетов тоже не было. Вот и пришлось полтора суток трястись в плацкарте.

Печка в вагоне топилась еле-еле, в окна свистел колкий ветер. Плацкартные полки оказались куда жестче, чем в привычном купейном. Да и с соседями, прямо скажем, не повезло: сплошь скупщики столичного добра, весь вагон сумками перегородили.

Традиционную дорожную курицу Настя сдуру упаковала в целлофановый пакет, и та «задумалась» в первый же день. Печенье с конфетами кончились мгновенно, а вагон-ресторан исторгал столь неаппетитные запахи, что Настя бы и в блокаду туда не пошла. Так и ехала все тридцать шесть часов: в голодухе да в шуме. Минуты считала, сколько до Южнороссийска осталось. И удивлялась сама себе: вроде и замужем уже второй раз, и ребенку скоро пять лет, и на работе считается ценным специалистом, а поди ж ты: до сих пор даже путешествовать не научилась. Ни билетов хороших достать не смогла, ни курицу в дорогу упаковать.

«Привыкла, что кто-то за меня всегда думает. Раньше – дед, бабушка и мать… Потом – Эжен… А теперь вот и Сенька… Нравственный инфантилизм, – приговорила себя Настя. – Впрочем, ладно. Мне же пока не сто лет, а всего двадцать пять. Есть еще время приучиться к самостоятельности».

Когда наконец прибыли в Южнороссийск, Настя дотащила дорожную сумку до стоянки такси. И договорилась с водителем.

Таксисты в Южнороссийске оказались какие-то странные:

– Мне на улицу Мира, к пароходству, – попросила Настя.

Шофер, с ног до головы упакованный в джинсу, окинул ее ласковым взглядом:

– Садись, цыпочка! Чем платить будешь?

«О чем это он? – растерялась Настя. – Они что тут, за такси бонами, что ли, берут?»

Водила не сводил с нее масленых глазок, и до Насти наконец дошло: он не про тип денег спрашивает. А про тип оплаты: купюрами или натурой. Остроумные здесь, однако, шутки!

Настя наградила хама уничижительным взглядом и, волоча тяжелую сумку, потащилась прочь. В спину летел сальный хохот…

«Эх, Сенька, Сенька! Как же мне тебя не хватает!» – думала она, выискивая в толпе таксистов самого пожилого и благонадежного на вид…