Шальная любовь (СИ) - Дельмаре Александра

А Надежда сквозь землю готова была провалиться. Что делать? Девушка сжала пересохшие губы. Нет, ни слова ей сейчас не выдавить. Ну, не знает она, что сказать и как сказать! Да и за свой невольный обман Наде было страшно неловко. Не за ту себя выдавала, дурила головы хорошим людям.

И снова её выручил Глеб.

– Надежда, скажи, ты собираешься что-то принципиально менять в работе издательства?

Изо всех сил она отрицательно замотала головой, нет, конечно, нет. Глеб улыбнулся. Алиса, стоящая рядом, скептически хмыкнула, что-то пробормотала. Надежда голову дала бы на отсечение, что это было слово «выскочка». Или что-то похуже. Выскочка?! Да она просто маленькая несчастная девчонка, и на всём белом свете нет спины, за которой ей, одинокой птахе, можно спрятаться.

А этот новенький, Андрей, смотрит на неё с сожалением. И, кажется, недоверие сквозит в эго взгляде. Интересно, что он о ней думает? Что шустрая девчонка хочет власти и денег? Что не справится, взявшись за то, о чём не имеет ни малейшего представления? И сдастся, и лапки кверху? Нет, не дождётесь! Да она костьми ляжет, но докажет, что это не так! Мотивация – великая вещь, страшная сила, и теперь она у неё будет!

Бесстрашный воробушек, одинокая, растерянная девчушка… «Как было бы здорово, если б она разрешила мне быть рядом, – думал Андрей. – Непросто будет этого добиться, совсем непросто».

Но он большой любитель сложных задач. Глядя вслед новой хозяйке, быстро покинувшей комнату, Андрей решил, что сделает всё, чтобы получить, как заслуженную награду, благосклонный взгляд понравившейся ему девушки.

* * *

Кочубей умирал. Не помогли ни дорогие лекарства, ни врачи, приходившие к больному почти каждый день. Бесполезно. Уходя, люди в белых халатах на все вопросы Яна пожимали плечами, отводили глаза. Нет средств против старости, эта болезнь неизлечима. Ян дежурил у постели умирающего, прислушиваясь к неровному дыханию Кочубея, поправлял подушку, смачивал водой его пересохшие губы.

Давно, лет в шестнадцать, Ян надолго сбежал из дома, поселился у Кочубея, помогал в разных делах. Много времени проводил с ним на вокзале, гоняя, на радость сотрудникам милиции, «чужих» ворюг и карманников. Его мать, устав искать пути к сердцу своего неуживчивого приёмного сына, махнула на всё рукой. Тогда и случилось с ним несчастье: пробегая мимо стоянки такси у Ярославского вокзала, Ян попал под машину. Он запомнил только громаду мчащегося на него серого металлического монстра, чудища с горящими глазами, собирающегося уничтожить его маленькую жизнь. А ещё остались в памяти звук падения собственного тела, острая боль, разлившаяся внутри, и после – бесконечная звенящая тишина.

Только на третий день Ян пришёл в себя, и, с трудом открыв глаза, увидел сидящего рядом Кочубея. Так же, как он сейчас, тот сидел у его постели, держа в ладонях его безжизненную руку.

– Наконец-то! – Кочубей вскочил со стула, громким голосом позвал медсестру, – напугал ты нас, парниша, ну, напугал!

Сознание медленно возвращалось к нему. Минута, две, и сквозь пелену тумана вдруг отчётливо проступила страшная картина произошедшего. Ян ужаснулся.

– Что со мной? – спросил хрипло и испугался – с таким трудом дались ему эти слова.

– Были проблемы, – Кочубей старательно улыбался, делая вид, что всё в порядке, – были, да прошли. Теперь прорвёмся. Даже не сомневайся, парниша.

Но проблемы не прошли, напротив, выросли до гигантских размеров. У Яна отказали ноги. Когда он узнал об этом, прорыдал всю ночь. Возможность двигаться…. Оказалось, что это безмерное счастье, которое он не замечал, не ценил, не дорожил. Снова земля уходила из-под ног, и Ян чувствовал себя самым несчастным человеком на всём белом свете.

Кровать, угловая комната в квартирке Кочубея, а чуть позднее коляска, с которой он не сразу справился – вот это теперь его мир, очень маленький и очень скромный. Да ещё пыльное окно, в которое молодой человек видел настоящую, недоступную ему жизнь. Там, по желтеющей липовой аллее, где вразброс лежали на мокром тротуаре опавшие листья, шли по своим делам люди, красивые и не очень, весёлые и грустные, молодые и совсем старики.

Приходила та, которая пыталась стать его матерью, приводила врачей. Но всё без толку, всё напрасно. Врачи только руками разводили и быстро уходили, забрав протягиваемый женщиной гонорар. Один, правда, посоветовал клинику в Израиле. Сказал, что медицинский центр «Шиба» успешно занимается лечением травм позвоночника, и как знать, возможно, помогут парню встать на ноги. Помогут? Да не поможет никто! Откуда такие деньжищи! Ян отвернулся к стене, глотая слёзы. А потом, когда все ушли, в бессильной ярости бил и бил кулаками свои ненавистные, обездвиженные ноги.

Так шли месяцы его бессмысленного существования, отдалённо напоминающего жизнь. Однажды Кочубей взял Яна с собой на вокзал, вёз его туда на коляске километра два. И парень ожил. Здесь он увидел тех, кому ещё хуже, бездомных и убогих, отвергнутых этим миром, собирающихся сюда к ночи. Вместе с таким же инвалидом Ян снял комнатушку рядом с вокзалом, жил здесь, как умел.

И вот теперь его друг, единственный человек в целой вселенной, которому он верил, умирал. Ян отправился на кухню налить свежей воды. А когда вернулся, Кочубей уже был в другом мире, наполненном покоем и пустотой. Потрясённый, Ян подрулил ближе, устроился рядом, прощаясь с другом, а горе тихой болью разливалось внутри. Вот так… Вот так закончилась в жизни Яна эпоха под названием Кочубей. Всё, точка…

* * *

Пять! Отличная цифра! Пять солидных, хорошо оплачиваемых дел вел теперь Евгений Аксёнов. И никакого криминала, только разводы, раздел имущества, возмещение вреда. Нечаянно возникшая в жизни жирная белая полоса радовала Женьку. Быстро став востребованным юристом, он старался держать марку, работал, как проклятый, не зная выходных. Грели душу, не позволяя расслабляться, и круглые суммы авансов, хорошо пополнившие его банковский счет.

Позвонили из банка, предложили кредит на покупку жилья. «Мы теперь имеем возможность это сделать», – вежливым голосом сказала девушка на том конце провода. С особым ударением в голове она произнесла фразу о хороших условиях кредита. Ответил, что подумает, хоть в душе ликовал. Да, время самое подходящее, когда, если не сейчас.

Женька вернулся в мыслях к вчерашнему дню. Волнующему, счастливому и особенному-преособенному. Заветная красная коробочка уже лежала во внутреннем кармане пиджака, когда он встретился с Анной. Преподнёс цветок, чмокнул в щёку, предложив прогуляться.

Поздний вечер, безветренный, застывший в преддверии первого снегопада, располагал к неспешной прогулке. Вечер, этот угасающий день, утомлённый заботами и дневной суетой – лучшее время суток. Вечером приветствуется быть беспечным, бесшабашным и немного романтичным, хоть чуть-чуть, хоть самую малость.

Держась за руки, они шли по тротуару рядом, бок о бок. Кожаным итальянским сапожком Анна наступала на замёрзшие звонкие лужицы, ломающиеся с весёлым хрустом под её ногой. Время от времени спешащий прохожий разбивал их пару на две одинокие половинки, но, будто два маленьких бумажных кораблика, они тут же устремлялись друг к другу.

Впереди засверкали огни торгового центра «Времена года» с его знаменитым рестораном, выбранным Женькой для торжественного случая. Да, сегодня он намерен сделать Ане предложение. Давно ему, болвану, надо было бы собраться с духом и попросить Аню, ждущую их общего ребёнка, стать его женой.

– Аня, а как тебе вон те светящиеся окна на верхнем этаже? – начал он издалека.

– Ресторан «Облака». Название эффектное, да? И местечко хорошее. Приглашаешь?

Женька кивнул. Они вошли в громадный, залитый золотым светом вестибюль, направились к лифту. Пока поднимались вверх, Женька успел прижаться губами к её губам и на короткие несколько секунд раствориться в нежности Аниных тёплых губ. Если б можно было целовать их вечно, он был бы счастлив…

Светлый и просторный зал, оформленный в бежевых тонах, был заполнен людьми. Роскошные диваны цвета слоновой кости звали в свои объятия уставших от дневной суеты людей. Официант провёл их за маленький столик для двоих, стоящий у панорамного окна. Там, внизу сверкала огнями вечерняя Москва, а здесь – маленькое царство музыки и уюта, и бокалы с шампанским, фрукты и шоколад уже на столе.