Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан
Стоило ему отвлечься, как тут же заговорил инстинкт самосохранения. Он-то еще был жив и хотел как можно дольше оставаться в таком статусе.
Жар усилился, пламя подбиралось к нему. Сейчас или никогда, решил Игорь, жизнь редко дает вторые шансы, а ему в эту ночь она дала их удивительно много… И он побежал, не думая, просто рванулся вперед в свободный от пламени просвет, по дорожке, еще не заваленной обломками и слоем пепла. Там, впереди, его ждала широкая плоска берега, уходящая к воде, там не было ни деревьев, ни построек, там он будет в безопасности… хотя бы какое-то время.
Пробегая по узкому коридору из еще не горящих деревьев, Игорь вдруг задался вопросом: а как выглядит остров с материка? Такое пожарище сложно не заметить, значит, сюда наверняка прибудут настоящие спасатели! Эврика, хотелось крикнуть ему, новая надежда ворвалась в его сердце, как прорвавшая плотину река затапливает измученные засухой поля. Рано он сдался, чуть было не лишил сам себя возможности жить – даже если остров развалится на куски, или что там еще запланировала Ада, ему надо только продержаться в воде до прибытия помощи, а она придет, и скоро, в этом он теперь не сомневался.
Надежда наполнила мышцы силой, и он ускорил бег, однако лишний вес и пережитое за эту ночь быстро вернули всё на круги своя – примерно на середине пути он стал задыхаться и вынужден был перейти на шаг. Но это уже не имело значения, он верил: он будет жить. И у меня есть кое-что, что сделает мою новую жизнь гораздо лучше, подумал он и погладил рюкзак. Значит, план такой, рассуждал он, а за его спиной огненное кольцо незаметно сомкнулось, отрезая путь назад (что тоже было очень символично), добраться до берега, найти что-то, на чем можно уплыть… если, конечно, лазеры отключились. Но сейчас, на подъеме, он верил, что никаких лазеров в воде нет, и он без труда отыщет катер или обломок двери на худой конец. Надо только продержаться в воде до прибытия спасателей и надеяться, что они меня заметят, думал он, сквозь пелену дыма и газа прорвался ветер, принесший запах моря, Игорь в респираторе не почувствовал запах воды, но уловил контраст температур. Я близко, понял он и с новой силой устремился вперед, а за его спиной уже бушевал пожар.
Впереди показался просвет между деревьями, ветер теперь всё время врывался в лесополосу, раздувая пожар, небо над головой было черным – от пламени звезд было не видно. Игорь понимал, что дорога заняла у него совсем не много времени, но ему показалось, что прошел уже не один час. Или эта женщина всё неправильно поняла, решил он, всё еще пребывая в легкой эйфории, и остров не разрушается, кто знает, что это за обратный отсчет? На этом острове тысячи загадок.
Последний ряд деревьев нависал над набережной, опоясывающей остров, здесь разрушений не было, а пожар еще не добрался, так что всё выглядело как обычно. Всё, даже лазеры в воде. Едва он вышел из-под деревьев и увидел море, как сердце тут же упало, а отчаяние обрушилось на него, как груда камней – море светилось привычным нежно-бирюзовым светом, лазеры никто не отключил. Пути к спасению не было.
Игорь застыл, пораженный картиной, пока еще густые ветки скрывали его, как жемчужину в створках раковины. Везде, насколько он мог видеть, море светилось, он повел взгляд справа налево, пустой берег, бирюзовые волны, темное небо, подсвеченное гигантским пожаром… Внезапно слева он увидел что-то темное на берегу. Игорь резко повернул голову, мыслей не было, только удивление и испуг – нервы были натянуты до предела, так что сейчас его пугало всё – слева от него на линии берега возле самой воды была группа людей!
– Не может быть! – пробормотал он, часто моргая и напрягая глаза. Это, наверное, спасатели? Хотя, где тогда их вертолет, ведь по воде они прибыть не могли? Нет, это опять не спасатели, это… неужели выжившие?!
Снова то ли всхлипнув, то ли хохотнув, он сорвал респиратор и протер глаза. Темные фигуры на берегу никуда не исчезли. Зато воздух, свежий и холодный, пахнущий газом и дымом, тут же отрезвил его. Радость и грусть разрывали сердце, он больше не один на этом острове смерти, есть уцелевшие, его знакомые, люди, которых он знает – а в критических ситуациях любое знакомое лицо становится родным – но их было так мало! Неужели, это всё, что осталось от целого небольшого общества, эта горстка раненых, растерянных людей?
Теперь он видел, что некоторые лежат, держась за поврежденные места, другие сидят, обхватив голову руками, какая-то сутулая фигура переходила, хромая, от одного человека к другому, в руках у хромающего был какой-то чемоданчик. Да это же доктор, радостно понял Игорь, ему хотелось бежать к ним, обнимать их и плакать, но ноги не слушались, они как будто приросли к пыльной дорожке. Слезы потекли по щекам, но он снова не заметил этого, там были люди, живые, а взявшись за руки, как говорится, и в ад не страшно идти. Хотя, подумал он, зачем куда-то идти, если мы уже там? Эта мысль вызвала истерический смешок.
Их было не больше 20, и многие были тяжело ранены, теперь он видел. Парень лежал на камнях возле воды, из-под ребер торчало что-то бесформенное, за ним вдоль берега ходил какой-то человек, держа в руке другую руку, неестественно согнутую – чудовищный открытый перелом, кто-то сидел, обхватив себя руками и качался взад-вперед. Игорю стало дурно, ужас и жалость сдавили грудь, он всхлипнул, понимая, что вблизи картина будет еще ужаснее, и таких картин будет еще немало. Парень с осколком – не жилец, понял Игорь, и даже если мы найдем способ убраться с острова, нам придется бросить тех, кого транспортировать не получится.
В груди вдруг появился камень, настоящий валун, он знал, что это – тяжесть тех решений, тех ужасов, которые ему еще предстоит принять и пережить. И даже если он выживет, эту тяжесть ему придется нести до конца своих дней.
– Будь ты проклята! – рыдая, прошипел он, но на самом деле прокляты были они, им предстояло умереть или жить, с той ценой, которую они заплатят за эту жизнь.
Жар за спиной усиливался, он оглянулся – деревья за ним уже вовсю пылали, отрезая пути к отступлению. Я больше не могу вернуться и пойти в тоннель, подумал он, испытав удивительно сильное облегчение. Иногда иметь выбор – это наказание. Только вперед, подумал он, и шагнул из-под веток.
Здесь
