Елена Коюшева - Мои прекрасные принцы

— Танька, ты чего не пьёшь?

— Не хочу.

— А, я не спрашиваю, будешь ты или нет. Я просто хочу отметить нашу встречу. — Малыш, пей, давай, а то сидишь, будто на поминках.

Признаться честно, я не знала такого Ромку, он стал чужим, циничным и жёстким. В эту минуту я поймала себя на мысли, что мне совершенно не о чём говорить с Ромкой, видимо нас давно уже ничего не связывает. Правильно он подметил на счёт поминок, я присутствовала на похоронах нашей дружбы. Вот здесь и сейчас мы захороним остатки нашей некогда тёплой дружбы и закопаем её глубоко в памяти. Такой ход мыслей подтолкнул к действию. Собравшись с силами, я поднесла рюмку ко рту: в нос ударил резкий запах спирта. Я поморщилась и опрокинула рюмку. Горло обожгло так, что дышать стало не чем, я схватилась за край стола и прерывисто задышала. Увидев, что мне плохо, Ромка подскочил, налил в стакан воды и подал его мне. Мне значительно стало легче: дыхание пришло в норму, и я почувствовала, как по телу растеклось тепло, страх притупился. Мы сидели и молча, смотрели друг на друга: тусклый луч света сбежал по стенке и упал на Ромкино лицо. Я внимательно и даже придирчиво разглядела, того кого ещё так недавно любила и кого жутко теперь ненавидела.

Рома смотрел на меня захмелевшими глазами, и улыбался.

— Мы так долго молчать будем? — Рома первый нарушил молчание. — Расслабься, или ты меня уже бояться стала?

— Ничего я не боюсь. — Ты ни о чём со мной не хочешь поговорить? — Я нервно закурила сигарету.

— А о чём нам говорить? Сейчас я посижу ещё немного, мы с тобой попрощаемся и я уйду.

— И всё?

— А что может быть ещё? Ты же хотела, чтобы я ушёл из твоей жизни навсегда, я так и сделаю.

— Рома, тебе, что угрожает опасность? Я вижу, что-то происходит, но что не могу понять? Ты не похож сам на себя, какая беда тебя коснулась? Ты всегда был добрым, жизнерадостным человеком.

Рома взял сигарету и закурил.

— В том-то и дело был. Теперь уже неважно. Таня у меня больше нет денег, машины, работы, и жизни. Меня скоро убьют.

— Рома что ты несёшь! Ты пьян!

— Когда мы познакомились, я уже был связан с криминалом и плотно сидел на игле. Я убивал людей и делал грязные деньги. Помнишь мою» Бекху, её я купил после того, как шлёпнул одного банкира. А вечером того же дня мы вместе с тобой смотрели криминальные сводки, я даже помню твои переживания по этому происшествию. На всём, что мы носили, ели, пили, ездили, всегда была чья-то кровь. Поразительно, но ты мало интересовалась, как я зарабатываю деньги. Тебя больше интересовала сумма, а не способ их добычи. Припомни вечер нашу годовщину, когда я опоздал в ресторан, мне пришлось завалить семью. Их страх, кошмар и ужас, застывший на лицах до сих пор не дают мне покоя, они приходят по ночам и просят вернуть им жизнь. А ещё я слышу каждую ночь детский крик: отчаянный, пронзительный, истошный. Там была маленькая девочка, я не хотел в неё стрелять, но она меня видела, у меня просто не было выбора. Я не хотел стрелять в ребёнка! Я не убийца детей! Понимаешь, не хотел! Но почему она заметила меня?!!!!!!! — Рома завопил и обхватил голову руками, раскачиваясь на стуле.

Я смотрела на него обезумевшими глазами и не могла пошевелиться. Когда Рома опомнился и успокоился, налил себе виски и продолжил:

— Каждый день я говорил себе: Рома — это в последний раз, я не хочу больше убивать. Я даже сменил номер, тогда постучали в дверь, сунули пачку денег, дозу герыча и фотографию клиента. Я вполне их устраивал, потому что я наркоман, а значит марионетка. Так я попал в ловушку собственных пороков. Месяц назад я взял чужие деньги, и должен был их передать, но я их украл. И теперь меня ищет братва.

— Страшный ты человек Рома, — только и смогла сказать я.

— Почему это я страшный?

— Ты убийца! Ты изверг! Я тебя ненавижу! Если бы ты знал, как мне хочется тебя ударить!

— Так ударь!

Я вытерла слёзы, и отвесила Роме хорошую пощёчину. Рома не шелохнулся.

— Сволочь ты! Подонок! Как тебя земля носит!

— Знаю.

— Господи, и за что я тебя любила?

— За то, что я сволочь. Таня, ты будто не знаешь, за что бабы подонков намного больше любят, чем порядочных мужиков. Девки по таким, как я убиваются, и чем больше им в душу дерьма кинешь, тем они ещё больше убиваться будут. А любила ты меня, за то, что я сволочь, но сволочь денежная и щедрая. Я давно это подметил, и понял, что так удобно жить.

— Ты распоряжаешься судьбами людей. Ты беспощадно убиваешь за деньги. Тобой овладела жажда наживы. Ты просто идёшь по трупам, а так нельзя. Рома, ты заслуживаешь смерти.

— А как можно? — Рома посмотрел на меня налитыми кровью глазами. — Как можно? повторил он свой вопрос.

— Я не знаю, но не такой ценой. Я понимаю, как тебе сейчас плохо, но мне нисколько тебя не жалко. Ты погряз в дерьме, тебе из него и выпутываться.

— Таня, а ты знаешь ты до сих пор мне не безразлична. Я сам не могу понять, что твориться со мной в последнее время. Деньги украл, погоня, меня чуть не убили. Как то всё навалилось сразу.

— Ты, мужа решила найти?

— Да. — Я хочу нормального бабского счастья.

Рома подвинулся ко мне ближе и взял за руки. Его руки показались холодными и шершавыми.

— Ну, хочешь, я исправлюсь?

— Нет. Мне от тебя ничего не нужно.

— Хочешь, всё будет как раньше?

— Нет. Как раньше не будет. Рома, ты на игле?

Рома мягко отстранился и заглянул в глаза:

— Я лягу в клинику.

— Рома бывших наркоманов не бывает.

— Ты не сможешь жить без меня! — неожиданно крикнул Рома и запустил в стену пустую рюмку.

— Смогу, — с дрожью в голосе произнесла я. Я же тебе сказала, что хочу начать новую жизнь, и у меня неплохо получается.

— Ни хрена не сможешь! Ты будешь трахаться с мужем, а думать обо мне, потому что я всегда умел доставить тебе истинное удовольствие. Я знаю каждую клеточку твоего божественного тела. Вы, же бабы, дуры! Ноги сами раздвигаете, чтобы вас отодрали по полной. Вы балдеете от жёсткого и животного секса. Ты сама зачахнешь от пассивности бытового секса и прибежишь ко мне.

— А с чего такая уверенность? — Я не могла побороть дрожь в своём теле и голосе.

— Я слишком хорошо тебя знаю.