Кей Хупер - Полет ворона

— Сомнения? Вас всехповесить бы за то, что вы сделали! И я подержала бы проклятую веревку! Месяцы — месяцы! — работы коту под хвост из-за героя-любовника, который не смог противиться желанию показать всем свою значимость!

Джош с готовностью перевел неизбежный взрыв со своих помощников на себя. Он обладал чувством справедливости, и это была его ошибка, что его помощники копались в ее прошлом. Он сказал:

— Если бы ты была честна со мной…

Рейвен повернулась и бросила на него взгляд, под которым он должен был съежиться.

— Я не знала тебя с сотворения мира, — резко оборвала она, игнорируя сдавленный смех позади себя. — И я не треплю языком при первой возможности! — Запоздало к ней пришло понимание, что как раз этим в данный момент она и занимается. Рейвен замолчала и продолжала сверлить его взглядом.

Джош посмотрел на своих друзей:

— Вы нас не оставите?

Рафферти, выходивший последним, оглянулся и с серьезным видом спросил:

— Может, мне стоит остаться, Джош? Ты, возможно, понадобится кто-то, кто защитит твои права.

Джош приподнял бровь, держась с достоинством, насколько это возможно, будучи несправедливо названым плейбоем и героем-любовником перед своими людьми. Рафферти засмеялся и тихо закрыл за собой дверь.

Рассматривая Рейвен и борясь с желанием снова обнять ее, Джош спокойно сказал:

— Я как раз пытался дозвониться до тебя прямо перед твоим приходом. — Он кивнул на место, где раньше были его друзья. — Они заставили меня осознать, что я наделал. Я сожалею, Рейвен. Я не подумал. То сфабрикованное досье на тебя просто… Я чуть с ума не сошел.

Рейвен резко обернулась, подошла к окну и стала смотреть на улицу. Когда Келси вызвал ее с помощью кода чрезвычайной ситуации, она даже не потрудилась замаскироваться. Она просто сменила автомобиль и постаралась приложить все усилия, чтобы за ней не было слежки. И так как Леон был на собрании правления, она чувствовала себя в достаточной безопасности, примчавшись сюда, чтобы посмотреть в лицо Джошу.

Она была одета в то же, в чем была, когда позвонил Келси, — в белое шелковое платье, которое нежно льнуло к ее груди и талии, переходя в свободную юбку, легко касавшуюся ее коленей. На лицо был нанесен макияж, подходящий к ее роли — ничего чересчур яркого, но мягко затемненные таинственные глаза были похожи на кошачьи, и черты ее лица, мастерски очерченного, казались заостренными и экзотическими.

Очень тихо Джош сказал:

— Я мог бы догадаться, какую роль ты играешь, даже без того досье. Таинственная женщина, соблазнительная, но ни разу не соблазненная. Зажигающая огонь, но никогда сама не загорающаяся. Прядущая сеть, в которую сама никогда не попадает.

Резко, на грустной ноте, он добавил:

— Ты должна познакомиться с моей сестрой.

Рейвен проигнорировала это совершенно нелогичное заключение. Вместо этого она обдумывала, как он описал ее роль, и почти рассмеялась. Оценивая представление, которое разыграла для его людей, она решила, что не была столь хорошей актрисой, как, казалось, думал Джош. «Будь он проклят за то, что заставил меня потерять контроль», — думала она, но не почувствовала никакой злости, даже возмущения.

— Рейвен…

— Почему ты не мог послушаться меня, — спросила она, стремясь сохранить спокойный голос. — Зачем тебе было нужно это расследование?

— Уже было слишком поздно останавливаться, — серьезно ответил он. — Мы уже копались в твоем прошлом. И после того, как я ушел от тебя, я очень боялся, что ты влезла не в свое дело, боялся, что тебе причинят боль.

— Я была в совершенной безопасности. — Она смотрела на него. — Тогда.

Джош сделал глубокой вдох и медленный выдох.

— Рейвен, я отдал бы все, чтобы никакого расследования не было, чтобы отвести от тебя опасность, которую сам на тебя навлек. — Он подумал, что она смотрит на него довольно странно.

— Скажи мне, — потребовала Рейвен. — Во что, ты думаешь, я вовлечена?

Он не колебался:

— Я полагаю, что ты работаешь с кем-то или на кого-то, кто хочет посадить Леона Треверса за решетку навсегда. Вероятно, по обвинениям, касающимся торговли белыми рабынями.

Выражение ее лица никак не изменилось, сейчас профессиональная маска была на месте:

— Понятно. Ну что же, Келси, кажется, был убежден, что ты быстро выяснишь это.

— Келси?

— Мой напарник.

Количество вопросов в голове Джоша увеличивалось, но он сдерживал их. Он уже нанес достаточный ущерб своими вопросами.

— Это была единственная вещь, которая имела смысл, — сказал он. — Зак поднял досье на тебя довольно быстро, и я не мог поверить этому. Ты была вне досягаемости. И у меня было лишь то проклятое досье, прожигающее мой мозг. Я должен был опровергнуть его. Именно поэтому я и пошел в пентхаус.

— Ты думал, что я любовница Леона Треверса.

— Нет, — сказал он быстро. — Я знал, что должна быть какая-то причина, объяснение.

Рейвен безрадостно засмеялась. Ее глаза на мгновение наполнились воспоминанием о боли:

— В пентхаусе мне так не показалось.

Он сделал шаг к ней, затем остановился, поскольку она сразу напряглась.

— Рейвен, пожалуйста, попробуй понять. Я влюбился впервые в жизни в замечательную, красивую женщину со смеющимися глазами. И я знал лишь то, что полюбил ее. И затем, когда я даже не успел узнать ее поближе, она исчезла. И вот передо мной досье, фотография и уверенность в том, что она живет в пентхаусе Треверса.

— Ты поверил этому. — Она знала, что была несправедлива, знала, что все доказательства изобличали ее. Но она все еще чувствовала боль и не могла отнестись к этому профессионально.

Он сделал еще один шаг, его глаза смотрели прямо и настойчиво, его лицо было немного бледным.

— Нет. Я почти сошел с ума, но независимо от того, насколько я был безумен, я не мог поверить этому. Именно поэтому я продолжал копать глубже, Рейвен. Именно поэтому я не мог оставить все, как есть.

— Я просила тебя доверять мне.

— Я так и сделал. Но я испугался за тебя.

С усилием, которое сломало что-то внутри нее, Рейвен оторвала свой взгляд от него и посмотрела в окно. Она могла буквально чувствовать его напряжение, его настойчивое стремление убедить ее. Необычное сопереживание едва ли удивило ее, поскольку теперь она узнала это чувство. Но неосознанно она задавалась вопросом, как мужчина мог выглядеть столь спокойным, как Джош, если скрывал столь мощные эмоции, что она могла чувствовать, как они исходят от него.

Но разве она сама не скрывала собственные эмоции? Как только возникла эта мысль, Рейвен почувствовала обжигающие слезы и поняла, что ее собственное показное самообладание улетучивается. Будь он проклят! Он разрушил годы обучения и опыта. Она отчаянно смаргивала слезы.