Элейн Каннингем - Алиса

— А что он от тебя хотел?

— А ты как думаешь? Ключ, конечно.

— Для Монтеса?

— Не знаю. Нет, не думаю.

— Поверь мне, Джонни, все не так уж скверно, как тебе кажется. Этот Энджи не станет тебя бить. Ведь ему придется избавиться и от меня, а на это он не пойдет. Не здесь и не при всем белом свете. Они же — не обычные бандиты. Монтес, как-никак — генеральный консул. Возможно, даже представляет свою страну в ООН. Неужели он подошлет к нам своих наемных убийц?

— А почему бы и нет, — мрачно пробормотал я.

— Нет, не думаю. К тому же — ключ-то у нас.

— Нет, уже не у нас.

— Джонни, выслушай меня! — воскликнула Алиса. — Ведь им-то неизвестно, что ключ пропал. Откуда им знать, что кто-то его украл?

Я оторопело уставился на свою жену.

— Может быть, это дело рук Шлакмана — того, который мне звонил? Он ведь узнал, где я работаю. Что ему стоило выяснить, где я живу…

— Нет. — Алиса нетерпеливо замотала головой. — У тебя плохо с головой, Джонни. Пусть кто-то тебе и позвонил — это ещё ровным счетом ничего не значит. Запомни — ни в коем случае не говори им, что ты потерял ключ. Они все равно тебе не поверят — даже, если ты присягнешь на библии. Таким людям к вранью не привыкать…

— Что ты знаешь о таких людях, Алиса?

— То же, что и ты, или даже больше. Мое детство прошло не в тихом предместье, Джонни. Я ведь выросла на улицах Лондона, где царили совсем другие нравы — уж можешь мне поверить. Поэтому выслушай внимательно, что я тебе скажу. Если ты станешь доказывать им, что потерял ключ — тебе конец. Если ты говоришь правду, то никакой ценности для них больше не представляешь. Даже наоборот — с мертвым хлопот им меньше, чем с живым. Если же они тебе не поверят, то не станут ждать, пока ты передумаешь, а выбьют из тебя правду силой.

— Что же мне им сказать?

— Энджи. Он ведь приедет сюда, а не Монтес?

— Да, Энджи.

— Хорошо. Скажи ему, что ключ у тебя. Потом скажи, что хочешь получить за него больше денег. Добавь, что сейчас ключ не здесь. Что ты отдал его другу. Нет — я отдала. Да, так будет лучше. И — в случае, если с нами что-то случится, наш друг отнесет ключ в полицию.

— Алиса, да он ни за какие коврижки не поверит в подобную чушь.

— Еще как поверит — ведь на твоем месте он поступил бы именно так. Толстяк предложил тебе десять тысяч долларов — да? — Я молча кивнул. — Вот и скажи, что хочешь двадцать.

Я облизнул внезапно пересохшие губы.

— Нет, я думаю, что этот номер не пройдет.

— Еще как пройдет.

— Скажи, Алиса, что мы от этого выиграем?

— По меньшей мере — несколько часов. Вполне возможно, что их нам хватит, чтобы выпутаться из этой истории. Во всяком случае, мы получим передышку, чтобы спокойно подумать, не поглядывая каждую минуту на часы. Тогда мы сможем использовать для схватки свой интеллект, а не кастет с консервным ножом. Разве ты не сказал мне, что второй ключ находится в руках полиции? Значит, рано или поздно, они найдут нужный сейф. Или — его откроет тот, кто похитил ключ у нас. Или — ещё кто-нибудь. Не знаю. Знаю только, что ничего лучшего, чем мой план, нам сейчас не придумать.

Я сдался.

— Хорошо, — сказал я. — Попробуем по-твоему. План, конечно, сумасбродный, но я попытаюсь. Только — ты в этой игре не участвуешь. Я не хочу, чтобы ты была дома, когда он придет.

— Нет, Джонни, — Алиса покачала головой. — Нет. Мы увязли вместе — и не спорь со мной. Вдвоем у нас шансов куда больше, чем порознь. Только я настаиваю на одном — говорить с ним должна я.

— Нет!

— Пожалуйста, Джонни — доверься мне. Энджи ни на что не пойдет, пока не переговорит с Монтесом. Если же он даже и решится на какие-то крайности, я его приторможу. Меня он не тронет — пока, во всяком случае. Поверь мне, Джонни, это так.

Я помотал головой.

— Пожалуйста, Джонни, не упрямься.

В дверь позвонили. Алиса обняла меня за плечи.

— Сиди здесь, Джонни. Сиди и слушай. Я открою сама.

6. Полли

Звонок задребезжал снова, громко и требовательно. Я сказал себе:

— Сейчас он войдет. Попробует ручку, увидит, что дверь не заперта, и войдет.

Однако случилось иначе — Алиса подошла к двери сама, а я остался сидеть на кухне. Да, вы правы — я и сам предпочел бы поступить иначе, как, разумеется, и большинство мужчин, привыкших поклоняться более самоотверженным и мужественным идеалам, но в последующие несколько часов мне предстояло узнать очень многое об отваге и трусости. Мне пришлось расстаться со многими жизненными иллюзиями, которые я питал до сих пор. Главное, впрочем, состояло в том, что Алиса пошла к двери, а я остался на кухне.

Домик у нас маленький. Я услышал, как она открыла дверь и сказала:

— Здравствуйте. Вы, должно быть, и есть мистер Энджи. Заходите, пожалуйста.

Сидя с колотящимся сердцем, я почему-то подумал, насколько нелепо, что Алиса назвала его мистером Энджи. Разве она не знала, что Энджи — имя, а не фамилия?

Затянувшееся молчание снова нарушил голос Алисы:

— Заходите же, мистер Энджи, — сказала она. — Я — миссис Кэмбер. Вы ведь хотите поговорить с нами?

Я встал.

— Сейчас я выйду, — сказал я себе. — Что со мной творится? Что я за мужчина?

— Меня зовут Энджи, — послышался его голос. — Это — мое имя, миссис Кэмбер. А фамилия моя — Кэмбосиа.

Стоя посреди кухни, я попытался взвесить поведение Алисы. Внезапно мне пришло в голову, что я абсолютно не знал свою жену. Она предстала передо мной в совершенно новом, неожиданном виде.

— Как похоже на нашу фамилию, — мило сказала Алиса. — Сравните сами: Кэмбер и Кэмбосиа. Занятное совпадение, не правда ли?

Снова последовало молчание. Я мысленно представил, как Алиса стоит перед дверью, а Энджи разглядывает её, пытаясь сообразить, как держаться с этой веснушчатой, синеглазой женщиной, которая разговаривает с таким утонченным английским акцентом. Он привык иметь дело с женщинами, которых называл свиньями, суками, шлюхами или потаскухами. Алиса к известным ему категориям не относилась.

— Заходите же, прошу вас, мистер Кэмбосиа, — настойчиво пригласила она. — Мой муж ждет вас. Вы ведь, наверное, хотите поговорить с нами обоими, не так ли?

Я услышал, что дверь закрылась. Пройдя в гостиную, я увидел Энджи. Вид у него был озадаченный. Он поочередно переводил взгляд с меня на Алису, пытаясь сообразить, как себя вести.

— Вам не очень докучает наше яркое солнце? — вежливо поинтересовалась Алиса.

Солнце заливало нашу гостиную веселыми лучами, проникавшими сквозь застекленную балконную дверь-витраж. Некогда — мою гордость.

— Некоторые наши друзья уверяют, — как ни в чем не бывало щебетала Алиса, — что солнце выжжет мебель и ковры, но какой смысл иметь яркую мебель, когда твоя собственная жизнь скучна и бесцветна? Это я к тому, что не могу позволить себе вычеркнуть из своей жизни ещё и солнце. Там, где я выросла, мистер Кэмбосиа, солнечный свет ценили на вес золота! Вам-то это не понятно. Но вы не подумайте, что я вас уговариваю — вовсе нет. Просто порой нас посещают гости, которые не выносят солнца, и тогда — что ж, мне приходится задергивать шторы.