Норма Бейшир - Время легенд

В конторе Колби рассуждал о сыновьях, которых родят Фрэн с Линдом, как о давным-давно решенном деле, ожидая появления двух, а то и больше внуков. Дома Фрэн вела нескончаемые разговоры об очередном ребенке очередной подруги, сетуя, что у нее нет собственных детей. Но Линд не хотел иметь детей. Хватит того, что он женился на женщине, которую не любил, ради дела; с беззаботным эгоизмом он показал, что для счастливо найденной «крыши» дети не так уж обязательны. Да и что это за отец, которого почти никогда нет дома, который вечно в разъездах. Для ребенка нет ничего хуже, чем иметь отца, который вовсе не жаждал его появления на свет, — уж кто-кто, а он знал это лучше многих. Будь у него другое прошлое, другое детство, может быть, он сейчас испытывал бы совсем другие чувства. Но теперь было поздно думать о том, что могло бы быть. Теперь ему оставалось уповать только на то, что его частые отлучки не позволят Фрэн слишком скоро забеременеть. Не говорить же ей в самом деле, что он не хочет иметь детей. Следовало вести себя так, как все от него ожидали.

Хотелось бы ему иногда знать, не слишком ли велики их ожидания.

Нью-Йорк, август 1954

Гаррисон Колби приподнялся, улыбаясь Фрэн, приближавшейся к его столику в ресторане «Эль Морокко» летним солнечным днем.

— Как хорошо, что ты пришла! — сказал он, усаживая ее рядом с собой. — Но что привело тебя на Манхэттен?

— Я была у доктора, — тихо сказала она.

— Да? — Его брови приподнялись в недоумении. — Надеюсь, ничего серьезного?

— Думаю, нет, — ответила она. — Я прошла обследование у гинеколога. Знаешь, я подумала — вдруг со мной что-то не в порядке, вдруг есть какие-то причины, по которым я не могу иметь детей.

— И что сказал доктор? — продолжал расспрашивать Колби.

Фрэн попыталась улыбнуться.

— Пока взял только анализы, результаты будут готовы только через несколько дней, — она помолчала. — Похоже, я зря беспокоюсь.

Колби посмотрел на нее в недоумении:

— Тогда в чем же дело?

— Ах, папочка, ну как я могу иметь детей, если моего мужа почти никогда не бывает дома? — с горечью воскликнула она. — Джим все больше в Европе, домой его не дождешься.

— Солнышко, но мы ведь уже говорили об этом, — напомнил Колби. — Ведь он ездит по делам, ты же знаешь, как серьезно он занят в фирме и как он для нас ценен…

— Еще более ценен он для нашего брака, папа, хотя, кажется, это давно уже никого не волнует. — Голос Фрэн зазвенел от гнева. — Я живу одна-одинешенька в этом чудовищном доме! А ты знаешь, что за все эти четыре года мы ни разу не были вместе в годовщину нашей свадьбы?

Но тут подошел официант, спрашивая, не желают ли они заказать аперитив. Колби заказал мартини, Фрэн попросила дайкири. Когда официант отошел, Колби не смог скрыть своего разочарования:

— Удивляюсь я тебе, Фрэн. Ты рассуждаешь, как ребенок.

— Нет, я не ребенок, — не согласилась она. — Я замужняя женщина, и заметь, счастливая в браке, но я же чувствую, что я теряю мужа, а ведь я хочу всего-навсего быть с ним почаще, иметь от него детей, если это возможно. Разве это так много?

Колби покачал головой:

— Фрэн, меня тоже почти никогда не бывало дома, когда росли вы с Кейт. Но можешь ли ты вспомнить, чтобы твоя мать вела себя так, как ты сейчас?

— Нет, но ты же знаешь, что мама очень скрытный человек, — напомнила Фрэн.

— Не думаю, чтобы ваша мать была несчастлива со мной, — продолжал Колби. — Она ухитрялась справляться со своими чувствами, да и вас вырастила без особых проблем. Скажи, разве ты когда-нибудь чувствовала мое невнимание к тебе?

— Нет, — медленно начала Фрэн, — но я прекрасно помню, как мне хотелось, чтобы ты чаще был дома.

— Разве ты считаешь, что Джим пренебрегает тобой?

Фрэн подождала, пока официант поставит принесенные напитки, затем взглянула на отца.

— Ни в чем таком я Джима не обвиняю, — сказала она. — Я лишь думаю, что он мог бы бывать дома больше. И еще я думаю, что ты мог бы помочь мне — если ты, конечно, правда этого хочешь.

— Но я же объяснял тебе, Фрэн, у твоего мужа есть служба, важные обязанности, — тихо, но внушительно проговорил Колби, потягивая мартини. — Он серьезно относится к работе и делает все возможное, чтобы создать тебе условия, к которым ты привыкла. Джим весьма преуспел, и настанет день, когда он возглавит фирму.

— Превосходно, — заметила Фрэн не без сарказма. — Знаешь, папочка, я иногда жалею, что не влюбилась в грузчика или в уличного торговца.

— Мне придется улететь в Париж на следующей неделе, — сказал Линд, когда они с Фрэн одевались, собираясь ехать к одному из сослуживцев Линда.

Фрэн бросила одеваться.

— Но ты только вчера вернулся! — протестующе воскликнула она.

— Знаю, — нахмурился он, — но дело не терпит отлагательства.

— Это ужасно, — раздраженно сказала Фрэн, бросив в сердцах щетку для волос на туалетный столик. — Тебя вечно нет дома!

— Но ты же знаешь, что когда я могу, я всегда с тобой, — начал было он. — Господи, Фрэн, кому, как не тебе, знать…

— Ты говоришь точно, как мой отец! — отрезала она. — Послушай, Джим, мне иной раз кажется, что ты нарочно затеваешь все эти поездки, чтобы сбежать от меня!

— Ты же знаешь, что это не так, — возразил он тихо.

— Разум подсказывает мне, что это не так, но оскорбленная гордость во мне говорит, что муж у меня есть только на бумаге! — крикнула она.

Он помолчал, потом предложил:

— Может быть, не пойдем в гости? Мне кажется, сегодня нам лучше побыть вдвоем, поговорить.

Фрэн согласилась:

— Мне противна даже мысль о том, что надо тащиться сейчас к Шерманам.

— Хорошо, я позвоню им. — Он подошел к телефону, набрал номер. Она почти не вслушивалась в его объяснения, он говорил что-то насчет ее легкого недомогания из-за перемены погоды. Боже, он рассуждает совсем как отец, грустно думала она.

Повесив трубку, он вернулся к ней.

— Что, если нам попросить Сейди приготовить что-нибудь простенькое на ужин? — предложил он. — Я проголодался.

— Я сама приготовлю, — тихо сказала Фрэн, вспомнив, что она отпустила экономку. — Сейди уже ушла. Боюсь, она не захочет вернуться в такую поздноту.

Линд усмехнулся.

— Солнышко, мы же оба знаем, что ты не умеешь даже воды вскипятить, — мягко сказал он. — Никто не думал, что тебе придется заниматься кухней. Готовить, я хочу сказать.

Она кивнула.

— Может, послать кого-нибудь за едой?

Она опять кивнула.

— Я сама не знаю, что говорю, никогда об этом не задумывалась, — призналась она в замешательстве.