Линда Ховард - Открытие сезона

— Но ведь полицейский департамент подключен к Интернету. Не так ли? Разве вы не связаны со всеми этими полицейскими сетями?

— Угу, — буркнул он. — Одна линия, один компьютер. — Лицо его выразило отвращение.

— Ну-у, Хилсборо — маленький городок, — отметила она. — Наш бюджет не слишком велик. Да и преступлений здесь не много. — Она вдруг помедлила неуверенно. — Ведь это так?

— В общем, достаточно низкий процент. С тех пор как я переехал сюда, в границах города убийств не случалось. У нас лишь обычные кражи со взломом и нападения, вождение в пьяном виде, домашние свары.

Ей очень хотелось спросить его, у кого были домашние свары, но прикусила язык. Вдруг он ей ответит, а она потом расскажет маме и тете Джо… и это получится что-то вроде сплетни… Нехорошо.

Кажется, он снова придвинулся ближе? Она не видела, что он это сделал, но ощущала жар его тела и чувствовала его запах. Что есть такое в мужчинах, отчего они пахнут иначе, чем женщины? Тестостерон? Больше волос на теле? Нет, запах не был неприятным, пожалуй, он даже возбуждал… Просто он был другим, словно принадлежал иному виду существ. И сидел он чертовски близко!

С нее было достаточно!

— Вы меня тесните, — вежливо заметила она.

Он не отодвигаясь посмотрел вниз: их стулья разделял по крайней мере дюйм.

— Я вас не касаюсь, — так же вежливо ответил он.

— Я не сказала, что вы меня касаетесь. Я заметила лишь, что вы сидите слишком близко.

Он возвел глаза к небу и тяжело вздохнул, но отодвинул стул еще на дюйм.

— Это что, еще какой-то странный южный обычай?

— Вы же работаете в органах поддержания закона и порядка и должны были изучать язык тела. Разве не так вы запугиваете подозреваемых: вторгаясь в их личное пространство?

— Нет, обычно для запугивания я использую пистолет.

Господи, ну как же это по-мужски! Он такой типичный: не может не похвалиться калибром своего оружия. Она едва удержалась, чтобы не возвести глаза ввысь, но он только что проделал это, а она не хотела его копировать.

Типичный мужчина… В памяти всплыл вчерашний разговор с мамой и тетушкой. Причем какая-то мысль стремилась прорваться, но она затолкала ее подальше. Нет, она не станет вступать с ним в дискуссию. Ей только хотелось, чтобы его браузер поскорее закончил обновление и он отправился восвояси…

— Вам известно, что за цвет "моув"… э-э… серебристо-лиловый? — вдруг выпалила она. Слова эти слетели с языка как бы помимо ее воли, и она не успела их удержать.

На него ее вопрос подействовал как удар электротока. Он отдернулся и посмотрел на Дейзи так, словно у нее внезапно прорезались клыки и щупальца.

— Почему вы спросили об этом? — настороженно поинтересовался он.

— Мне просто захотелось это узнать. — Она помолчала. — Ну так знаете или нет?

— Почему вы решили, что мне должно быть это известно?

— Не знаю. Я просто так спросила.

— Это похоже на один из тех тестов, которыми пользуются женщины, чтобы определить, гей мужчина или нет. Почему бы вам не задать прямой вопрос, если вас это интересует?

— Не интересует, — поспешно отозвалась она, придя в ужас, что он мог так подумать о ней. — Просто один человек… в общем, не важно. — Она залилась краской. Дейзи знала, что покраснела, потому что щекам стало жарко. Она пристально смотрела на экран компьютера, словно пытаясь усилием воли заставить программу работать быстрее.

Он провел шершавой ладонью по коротким волосам.

— Мутно-розовый, — пробормотал он. 

— Что?

— Мутно-розовый. Серебристо-лиловый — это вычурное название мутно-розового. Верно? Я часто его слышал, когда моя бывшая жена выбирала всякие предметы, обставляя нашу квартиру… но, на мой взгляд, это просто мутно-розовый.

Господи Боже! Тетя Джо была права насчет серебристо-лилового: теперь он перестал быть безошибочным тестом. Интересно, не так ли? Ей не терпелось поскорее сообщить им эту новость.

— А пюсовый? — произнесла она и чуть не шлепнула себя по губам. Ну почему она не может оставить его в покое?

— Какой? — Судя по его лицу, он впервые слышал это слово.

— Пюсовый. Что это за цвет?

— Повторите по буквам.

— П-ю-с-о-в-ы-й.

На этот раз он провел ладонью по лицу.

— Это какой-то вопрос с подвохом?

— Почему вы так решили?

— Пюсовый. Кто, черт побери, станет называть цвет пюсовым? Он звучит как от слова "пукать". Но ведь никто не захочет иметь вещь пукающего цвета.

— Пюсовый — очень приятный цвет, — сказала она. Он недоверчиво посмотрел на Дейзи:

— Ну если вы так говорите…

— Так вы знаете, какой это цвет?

— Нет, черт побери. Мне это неизвестно, — рявкнул он. — Я знаю настоящие цвета: синий, зеленый, красный и тому подобное. Пюсовый!… Это надо же! Вы его только что придумали.

— Вовсе нет, — ухмыльнулась она. — Пойдите посмотрите в словаре. — И она ткнула пальцем в сторону справочной секции. — Вон там стоит несколько словарей.

Он яростно фыркнул, потом отодвинул стул назад и, чуть не печатая шаг, направился в справочную секцию. Пролистал словарь, провел пальцем сверху вниз по паре страниц, затем прочел краткую справку: "красновато-коричневый", еще раз фыркнул и покачал головой.

— Не то чтобы я ни разу не видел чего-то красно-коричневого, но если и видел, можете быть уверены: я не указывал на него с воплем: "Ей-богу, это выглядит пюсовым!"

— А как бы вы его определили? — ехидно осведомилась она. — Как-то истинно творчески: "О да, это красновато-коричневое"? Хотя я-то всегда считала, что пюсовый скорее лиловато-коричневый.

— Знакомые мне люди поняли бы, о чем я говорю, если бы я сказал "красновато-коричневый" или даже "лилово-коричневый", а не эти ваши выкрутасы. И вообще зачем нужно знать о таком цвете? Какой человек в здравом уме пойдет в магазин и попросит у продавца пюсовую рубашку? Или купит пюсовый автомобиль? Меня тревожат люди, покупающие лиловые машины, а уж пюсовые! Дайте передохнуть!… Пюсовый годится только быть тестом на гейство.

Может, так оно и было, но Дейзи не собиралась в этом признаваться.

— Теперь вам известно, какой цвет называется пюсовым, — не удержалась она от шпильки. — Отныне, когда вы увидите что-то коричневое, хотя бы с легким оттенком красного или лилового, вы непременно подумаете: "А ведь это пюсовый".

— О Господи! — Он ущипнул себя за переносицу и пробормотал: — У меня от вас голова разболелась. — После чего поднял на нее глаза и угрожающе прищурился. — Если вы скажете об этом кому-нибудь, даже вскользь, я, во-первых, стану это отрицать, а во-вторых, арестую вас, даже если вы всего-навсего перейдете улицу в неположенном месте. Понятно?