Анастасия Акулова - Тлеют угли костров отгоревших…

Порозовев от смеха и танцев, девушка уже хотела принять предложение Виллима по поводу ещё одного танца, но в какой-то момент это надоело Петру.

Казалось, всё это время он её не замечал, но это было не совсем так. Царь действительно очень комфортно чувствовал себя в обществе придворных кокеток, но, в силу своего характера, раздражался, заметив явное внимание к Марте. А когда девушка проявила благосклонность к ухажёру, так и вовсе начал потихоньку терять голову. Собственник в его лице всё больше требовал крови.

А когда Марта, которую он уже давно подсознательно считал своей, с тихим смехом и очаровательной улыбкой согласилась вот уже на шестой танец подряд с этим павианом, внутри словно случился вулканический взрыв, побуждая к действию.

Не говоря ни слова, царь просто встал, и, ни на кого не обращая внимания, крепко схватил за руку изумлённую Марту и вышел из зала. Подданным и послам, коих он бесцеремонно покинул в разгар праздника, оставалось лишь шокировано смотреть им вслед.

Один лишь Менщиков, который и не к такому со стороны царя привык, хитро, понимающе улыбнулся и обратился к гостям, застывшим в немом удивлении:

– Праздник продолжается.

Глава 13

Где-то сзади с треском захлопнулись двери покоев. Запыхаясь, Марта совсем потеряла понимание происходящего.

– Что вы делаете?! – Возмутилась девушка, пытаясь выдернуть руку, – Ваше Величество, что не так?

– Ты слишком фривольно себя вела, – его голос был холоден и груб, – Словно… девушка из таверны.

Оскорбление пощёчиной хлестнуло по лицу.

– Что? – От гнева у Марты перехватило дыхание, – Чем я заслужила такие слова, Ваше Величество? Не стоит приравнивать меня к тем дамам, что кружили вокруг вас весь вечер.

– Ты чуть ни вешалась на того кутилу! – Пётр давно уже не ощущал такой дикой ярости. Хотелось придушить её на месте за все её улыбки, посланные ухажёру.

– Вас это задевает?! – Прерывисто дыша, парировала Марта, – Я Вас не понимаю, государь! Знаете, это слишком похоже на ревность. Я не совершила никакого греха. И уж тем более не вам судить о моём поведений, когда у вас что ни час, то новая фаворитка!

Марта всё время сдерживала эти слова, но они вырвались-таки наружу.

Она исподволь любовалась молниями в его глубоких синих глазах…

– Совсем головой не дорожишь?! – Его голос был хриплым от гнева.

Марта хотела что-то ответить, как вдруг заметила, что Петра начали бить приступы крупной дрожи, взгляд помутнел, как у больного лихорадкой, а сам он начал заметно задыхаться, судорожно вдыхая воздух.

И только тут девушка с ужасом вспомнила…

Да, Наталья Алексеевна как-то рассказывала ей о том, что в детстве, во время стрелецкого бунта, Пётр видел, как стрельцы растерзали нескольких человек. С тех пор у него иногда бывают приступы эпилепсии, чаще всего, вызванные сильным гневом…

«О чём я только думала, дура!» – Охнула девушка, бросившись за лекарем.

Но хватка его железных рук была по-прежнему крепкой.

– Не нужно лекаря! – Прохрипел он, опустившись на кровать и пытаясь справиться с этим лёгким приступом давней болезни.

– Но… – растерянно попыталась возразить девушка.

– Не помогут. Пройдёт, – сквозь зубы прошипел он.

«Чёртов упрямец!» – Не выдержав, про себя воскликнула Марта, пытаясь выдернуть руку. Ведь не пускает же!!!

Дикое беспокойство горечью обожгло горло. Марта ещё никогда в жизни не испытывала такого чувства – словно его боль стала её собственной. Сердце стучало в бешеном ритме от страха за того, кто так невыносимо, болезненно дорог.

Девушка лихорадочно искала возможность ему помочь. Не выпустит – это точно. Помирать будет, но, упрямец, не отступится…

Одна лишь идея пришла ей в голову. Мало подходящая, но всё же…

Аккуратно присев рядом, Марта легонько коснулась ладонями его висков, чувствуя, насколько сильны судороги. Он по-прежнему крепко держал её за запястье…

Вздохнув глубоко и прерывисто от непролитых слёз тревоги, девушка ласково, как-то особенно проникновенно начала читать молитву.

Пастор Глюк, её наставник, часто повторял, что искренняя молитва от всей души сильнее любого лекарства. Не важно, на каком она языке или какого вероисповедания человек – главное, Вера и искреннее желание помочь. К нему много раз приходили бедолаги, больные различными недугами, и девушка не раз своими глазами видела, как тех отпускает боль после простой и проникновенной молитвы.

Сейчас она шептала её же. Полузабытые слова хрустальным журчанием реки лились с её губ, словно из самой глубины чистой влюблённой души.

Открыв глаза, девушка удивлённо, облегчённо и радостно вздохнула, заметив, что приступ прошёл, взгляд царя вновь стал незамутнённым. В нём отразилось лишь бесконечное удивление.

– Как ты это сделала?

Марта и сама не понимала, как.

– Не… не знаю… – Повела плечами девушка, до боли вглядываясь в его лицо.

Словно камень свалился с души. Такой чистой, бесконечной радости, счастья она не ощущала давно. И ей было всё равно, что только что она совершила чудо, лишь одно имело значение – с ним ничего не случилось.

Выдохнув, наконец, она не сумела сдержать одну-единственную слезинку-предательницу.

– Слава Богу, – Убедившись, что всё обошлось, Марта неуверенно улыбнулась. Широко и искренне, так, что эта улыбка говорила больше любых слов.

– Тебя кто-то этому учил? – Теперь же она буквально купалась в теплоте его голоса.

– Нет, – покачала головой девушка, – Так делал мой наставник, пастор из Мариенбурга. Пастор Глюк.

– В тебе полно неожиданностей, – ответил он, чуть приподняв её голову за подбородок, – Чудесница.

– Это навряд ли, – мило порозовела Марта, опустив длинные ресницы.

– Оставь кокетство для остальных, – жёстко усмехнулся он.

Слова сорвались с губ прежде, чем она успела себя остановить:

– Мне всё равно на остальных.

«Точно дура! – Тут же упрекнула себя девушка, прикусив язык, – Не хватало только в любви ему признаться!»

Она надеялась, что он поймёт эти слова не в том смысле, который вложила в них она сама.

Но нет, он всё понял правильно. Она не могла заставить лгать свои глаза, когда он так пристально, с лёгкой улыбкой смотрел в них, словно утопая. Только он умел смотреть на неё так, что замирало сердце и перехватывало дыхание.

Ладошками, что всё ещё покоились на его висках, девушка непроизвольно провела по его лицу, легко-легко, словно касаясь невесомыми лепестками роз. Хотела бы отодвинуться, разрушить странную магию этой близости, но словно застыла, едва дыша от охватившего трепета.