Елена Арсеньева - Охота на красавиц

Она тихонечко посвистела, потом позвала:

– Эй! Славко! Проснись, это я, Кира!

В то же мгновение гибкое тело вылетело из палатки и обвилось вокруг Киры, бормоча:

– Пришла! Все-таки пришла!

Едва удерживаясь на ногах под градом поцелуев, задыхаясь от крепкого спортивно-мужского духа, Кира не могла даже головой укоризненно покачать, хотя очень хотелось. Ну как она могла забыть, что ее появление Славко Зозуля воспримет совершенно однозначно! Он давно неровно дышал к Кире, еще с первого их совместного полета, когда она от страха так сильно стискивала его коленями (водила в дельталете помещается между, извините за выражение, ног пассажира), что он воспринял это как призыв. Почему Зозуля решил, будто восторг, вызванный в Кире полетом, неразделим отныне с его образом, – неизвестно, однако с этих пор он непрестанно бил к Кире клинья. Алка, не оставившая без награды домогательства второго летуна, Василя, злилась на подружку, которая только плечами пожимала, встречая взор бирюзовых глаз Зозули, от вожделения горевших просто-таки синим пламенем.

– Не убудет от твоего Игорька! – ворчала Алка. – Сама знаешь, я в этом смысле – могила, он и не узнает никогда, как ты немножечко порадовалась жизни. Может быть, и узнаешь наконец… это самое. Бери с меня пример: я мужикам мозги не пудрю, сразу даю понять, что не крепость, которую надо брать силой.

Однако Кира считала, что она и так слишком часто берет с Алки пример.

– Да погоди, Славко! – остановила она пылкого летуна в тот миг, когда он уже начал измерять ее грудь своей пятерней. – Экий ты однообразный, право слово!

– Пошли в палатку – и я тебе покажу, что очень даже разнообразный, – жарко выдохнул Зозуля, потираясь о ее бедра своими.

– Щекотно, – поежилась Кира и отстранилась от некоего опасного затвердения. – Да погоди ты! – прикрикнула она, и руки Зозули наконец-то упали.

– Твоя зачем пришла? – обиженно засопел он. – Просто подразнить, да? Или полетать среди ночи вздумала? Долетаешься до того, что я на тебя прямо в воздухе наброшусь.

– Не успеешь, – покачала головой Кира. – Мы гораздо раньше гробанемся. Но ты прав – я пришла полетать.

– Нет, Кирюша, – с явным сожалением покачал головой Зозуля. – Василь как узнал, что мы с тобой ночью летали, так чуть голову мне не отъел. Техника безопасности, то-сё… Нельзя!

– Василь? – вскинула брови Кира. – А где он – Василь? Покажи-ка мне его. Ау, Василь! – негромко окликнула она и замерла, прислушиваясь. – Нету Василя! Как же он узнает, когда его нету?

– Он же не без глаз, – огрызнулся Зозуля. – Как только взлетим над поселком… сегодня ого какая лунища!

– А мы не будем взлетать над поселком, – настойчиво сказала Кира. – Я тебе не успела ничего объяснить. Мне до смерти надо в Феодосию! Прямо сейчас! Понимаешь, мы поспорили с Алкой, что я на дельталете доберусь до набережной быстрее, чем она на джипе.

– А откуда у Алки джип? – заинтересовался Зозуля.

– Это не ее джип, а… ну, одного мужика, Алкиного знакомого, – сквозь зубы объяснила Кира, однако Зозуля, по счастью, не заметил ее странной интонации.

– Ну вы, бабы, даете! – сказал он возмущенно. – Что ж вы с нами делаете, а?! Василь ждал ее, ждал, а у нее, ты погляди, новый кавалер. Ну конечно, белый джип! Еще и джип-сафари небось? – уточнил он. – Разве устоишь? Я понимаю. Василь так и ушел на дискотеку один. А теперь еще ты пришла меня терзать…

Насколько Кира успела узнать Василя, один он останется не дольше, чем в поле его зрения покажется первая юбка. Ну а Зозуля… Кира пожала плечами: у Зозули нет шансов. Придется ему еще немножко помучиться, бедняге. Но не дольше, чем до завтрашнего утра, когда слух о Кириных «подвигах» станет достоянием гласности – и эротические мечты Зозули сменятся ужасом.

– Славко, а Славко, – промурлыкала Кира. – Ну не злись. Пойми, мне очень нужно в Феодосию. Ну не последний же день мы видимся, в конце концов. Может быть, я еще решусь…

«Последний, Зозуля, последний. И не решусь – не жди, не будет!»

Зозуля обиженно покряхтел еще некоторое время, но Кира уже чувствовала: лед тронулся!

– Лады, – сказал наконец Зозуля. – Гони сто баксов – и вперед.

Кире показалось, что она ослышалась.

– Как это – сто баксов? – переспросила ошеломленно. – С каких это пор?

– С этих самых, – повел вокруг рукой Зозуля. – Вот с теперешних. Потому что, если Василь нас все-таки засечет и опять станет меня поедом есть, я ему сотенкой зубищи-то затуплю!

– Хорошо, – решительно кивнула Кира. – Сто – так сто! Но только потом. В Феодосии. Потому что все деньги у Алки. Мы, собственно, еще на то поспорили, что я тебя уговорю отвезти меня бесплатно…

– В смысле – без денег, – уточнил Зозуля, и синие бесовские искры так и посыпались из его алчно вспыхнувших глаз. – Однако без предоплаты я и с места не тронусь.

– Ты что, хочешь сказать… – прошелестела Кира, но Зозуля перебил ее:

– Хочу, Кирюша! Аж лопну сейчас – до чего хочу!

Он шагнул к Кире, и та испуганно попятилась, увидев, что его бедра вновь изменили свои очертания.

Кира зажмурилась. «Какая я дура! – сказала она себе мысленно. – Ну почему я не заорала там, в беседке, когда Мыкола еще только начал распускать руки?! Надо было так вопить, чтобы не только Панько, но даже этот мазила Роналдо в Париже услышал бы! Что бы там ни врал Мыкола, он бы меня уже не тронул, я вернулась бы в «обезьянник», а там девочки не дали бы в обиду. Какая я дура, дурища, тупица! Рассказала бы все Саше, она уж точно дозвонилась бы до Нижнего. Вот оказался бы для нее сюжетец – закачаешься! И, может быть, уже сегодня я стала бы свободна… Нет, даже в разум не взошло! Какой идиот назвал меня быстросчетчицей? Я просто курица, глупая курица!»

Она растерянно повела вокруг взглядом. Ничего похожего на табуретку. А жаль… Нет, из этого было бы мало толку: ведь одной ей дельталет в небо не поднять, она даже автомобиль водить не умеет!

И вдруг резкий звук вклинился в поток Кириных мыслей. Ничего, собственно говоря, особенного в этом звуке не было: просто какой-то автомобиль на полной скорости промчался по шоссе мимо поселка, а шум далеко-далеко разнесся в ночной тишине. И все-таки этот звук заставил Киру содрогнуться, потому что ему отозвалось все ее существо внезапно вспыхнувшей догадкой.

Нет, не потому не зажег Мыкола фары, когда примчался к бабы-Нонниному дому, что табуретка роковым образом вмешалась в его мыслительную деятельность! И мигалку с сиреной он вовсе не забыл включить… Потому что ни мигалки, ни сирены не было. Не было светло-кремового милицейского «уазика». Не было Мыколы! Это Кирина мозговая деятельность оказалась неисправимо повреждена, если она не сообразила сразу, что под окошком остановился белый джип, а из него вышел… из него вышел тот самый неведомый враг, из-за которого пошла кувырком вся жизнь Киры.