Роковой Париж (СИ) - Ускова Нелли

Но каждый день, независимо от обстоятельств, Юля звонила Петру по Skype. Обычно это было после восьми вечера — Клэр укладывала детей спать, и отпускала Юлю, лишь изредка прося помочь, если Мишель капризничала, или Жак слишком шумел, не давая малышке уснуть.

У Петра в это время было десять вечера, и он старался уже вернуться с работы. Всегда встречал Юлю радостной улыбкой, а она выливала на него потоки своих впечатлений, с огромным запалом рассказывая обо всём: учёбе, экскурсиях, Клэр, обучении мальчишек, о Париже. Она словно целый день копила восторг для него. Когда впечатления и разговоры заканчивались, садилась готовиться к занятиям, но не отключалась от Skype. Каждый занимался своим делом, но они были будто рядом, в одной комнате, иногда подглядывая друг за другом. Казалось, что их разделял лишь экран монитора, протяни руку и коснись, но всё было не так. Засыпая, Юля понимала, что Пётр за несколько тысяч километров, и каждый раз мысленно зачеркивала ещё один день до его объятий и очень скучала.

Пётр же погрузился с головой в работу, проводя в конторе каждый день с восьми утра до десяти вечера. Нужно было закрыть проект, чтобы со спокойной душой ехать на обучение. Они успели всё в срок, и с заводом в Новороссийске было покончено.

Когда Сергей Иванович позвонил и сообщил, что команду Петра готовы взять, он тут же поделился новостью с ребятами. Отпраздновав эту победу и распрощавшись с Новороссийском, они поехали на обучение в Москву.

Десятичасовой ежедневный интесив давался ребятам тяжело. Пётр видел, что к вечеру команда выглядела разбитой, а нужно было ещё сделать домашнее задание. Пётр обучался вместе с ними, но для него такой график был абсолютно нормален, он всё время поддерживал, подбадривал ребят. У него ещё оставалось время и силы на общение с Юлей. Звонок Юле стал отдушиной для него в таком напряженном режиме, Пётр словно подзаряжался от девушки её энергией и красотой. Мужчина видел, как у Юли светились глаза, как она счастлива, как радуется каждому дню в Париже. Не мог наглядеться на неё такую радостную, весёлую и безумно скучал.

Помимо разговоров с Юлей, Пётр ещё занимался поисками жилья, и риелтор предложил ему для аренды три квартиры в новом доме, недалеко от военной базы, пусть не в военном городке, но зато нашлось жильё для всех в одном подъезде. Ребятам — Глебу, Косте, Ване и Лёхе — досталась четырехкомнатная на втором этаже, Макс со своей девушкой разместились в однушке на девятом, а Пётр с Саней выбрали двушку на пятом.

Экзамены все сдали на отлично, получили свои сертификаты, и в этот же день было назначено собеседование на полиграфе на базе. Мучили их долго. Все выходили бледные, растерянные, но зато успешно прошедшие собеседование. Им сразу выделили и показали их рабочий кабинет на территории базы, по соседству с конструкторским бюро, и оформили в штат.

Окончательный переезд в Москву был назначен на десятое октября. Петру нужно было забрать много вещей, поэтому он решил с Сашей ехать на машине, а для остальных взял билеты на самолёт.

14

В день прослушивания Юля безумно волновалась, будто от этого зависела её дальнейшая судьба. Она мысленно твердила, что это всего лишь студенческая театральная постановка, и даже если она не пройдёт, страшного в этом ничего нет. Но волнение было настолько сильным, что у неё от одной мысли выйти на сцену сжималось сердце и тряслись руки.

Юля выучила выданный отрывок, и могла проговорить его, даже если бы её разбудили среди ночи. Девушка тщательно готовилась, репетировала с разной интонацией и мимикой. А её единственным зрителем был Петя. Он всегда улыбался, когда она начинала «играть», или смеялся, когда Юля в сотый раз спрашивала, как ему. Он не понимал ни слова на французском, но каждый раз поддерживал девушку и говорил, что Юлиной экспрессии достаточно, чтобы проникнуться. Через неделю репетиций он рассмеялся и сказал, что сам уже выучил все реплики наизусть и даже попытался что-то повторить, чем рассмешил девушку до слез.

И вот её позвали на сцену, Юле казалось, что сердце у неё бьётся где-то в пятках, и с такой силой, что эхом разносится по всему телу. Она выдохнула и вышла. В огромном студенческом зале сидело всего три человека. Красивая белокурая девушка: она приветливо улыбнулась. Рядом высокий парень, лохматый, с темными, вьющимися волосами почти до плеч. Он был одет в ярко-синюю толстовку с капюшоном и едва заметно улыбался. С первого взгляда молодой человек показался некрасивым: высокий лоб, крупный нос, оттопыренные уши, заостренные скулы — его лицо выглядело совершенно негармоничным. Но выделялись глаза: большие и синие, — стоило встретиться с ним взглядом, как лицо сразу преобразилось. От его мягкого взгляда и лёгкой улыбки с ямочками на щеках веяло харизмой и обаянием, он сразу становился привлекательным. Следом за ним сидел мужчина старше предыдущего, темноволосый, с аккуратной стрижкой, в очках, пиджаке и рубашке. Этот, наоборот, был серьёзен и выглядел по-деловому.

Парень достал листочек, поприветствовал Юлю, спросил, готова ли она. Девушка кивнула. И остальное прошло как в тумане, Юля помнила, что начала рассказывать отрывок, но не узнавала свой голос, не слышала слов. Она репетировала с выражением, с эмоциями, но сейчас из-за волнения голос был тихий, сдавленный, некоторые фразы она произносила слишком быстро, нечётко, будто набрала в рот невкусной каши, голос дрожал.

Парень поднял ладонь, остановив её:

— Спасибо. Простите, но это не то, что нам нужно для Джульетты. Если хотите, я подберу для вас второстепенную роль, приходите на репетицию в понедельник в 15:20.

Юля кивнула и вздохнула, в горле стоял ком. Она понимала, что это был полный провал, она словно предала самого Шекспира, так отвратительно прочитав. Юля стала уже уходить со сцены, а потом вдруг обернулась. В ней загорелось безудержное желание прочитать того Шекспира, которого она знает, настоящего, и хотя бы для себя реабилитироваться в глазах любимого драматурга.

— А вы слышали этот отрывок в оригинале? — смело и дерзко спросила она у парня в синей толстовке, не понимая, откуда появилась эта энергия. Голос зазвучал уверенно.

Все с любопытством посмотрели на неё, парень в синей толстовке улыбнулся:

— Да, слышал. Вы хотите прочитать нам оригинал?

— Если можно, — Юля знала «Ромео и Джульетту» на английском почти наизусть.

— Вперед, — мягко улыбнулся он, жестом указав на сцену.

Волнение пропало, Юля спокойно начала читать этот отрывок на английском, с неподдельными эмоциями и запалом, которые она испытывала, прочувствовав каждое слово, вкладывая переживания в каждую букву, и в конце даже прослезилась от переполняющих её чувств. Она закончила читать и выдохнула. Парень в синей толстовке медленно похлопал в ладоши.

— А вот это уже Джульетта! Мне понравилось. Сможешь сыграть так же на французском?! — Юля только сейчас обратила внимание, какой приятный у него тембр голоса, мягкий, обволакивающий.

— Попробую, — улыбнулась Юля, и её вновь заколотило от волнения, словно осенний лист на ветру.

Парень в синей толстовке наклонился к девушке слева и шепнул ей, та кивнула, потом что-то сказал мужчине справа, тот улыбнулся и тоже кивнул.

— Что ж, единогласно. Пока вы наша Джульетта. Первая репетиция в понедельник в 15.20, здесь. Не опаздывайте, пожалуйста, — сказал парень в синей толстовке на прощание. — Простите, что забыл представиться, я Франсуа, и я буду ставить пьесу.

Давно Юля не ощущала такого внутреннего подъема, и широкая улыбка не сходила с её лица до самого дома. Она не замечала, как люди в метро, глядя на неё, не сдерживались и тоже улыбались, смущенно опустив глаза.

Влетев в дом, Юля чуть ли не обняла Клэр от радости, ей безудержно хотелось поделиться своим счастьем

— Клэр, представляешь, меня взяли! Я буду играть Джульетту, — выпалила Юля, не поздоровавшись — она уже не могла держать эту новость в себе.