Наталия Яровая - Лихорадка в ритме диска

— Оля, — прошептал он. — Ты такая красивая! В его словах явственно звучал восторг, но это был как раз тот случай, когда моим ушам верилось с трудом. Я откинула одеяло:

— Запрыгивай!

А вот и не угадала! Он только протянул загорелую руку и погладил меня. Как фарфоровую статуэтку, бережно. У меня по коже наперегонки забегали приятные мурашки.

— И ноги у тебя — обалдеть!

— А у тебя — руки. — Я не выдержала: — Ну, Вадик!

Он, наконец, перебрался на кровать.

Силы покинули нас ближе к утру. При этом мы оба сделали вид, что просто решили минутку передохнуть. Вадик сгреб меня в охапку, я удобно сложила на нем одну из своих «обалденных» ног, голову пристроила на рельефном плече и… проснулась, когда солнце опять норовило залезть в окно. Одна. Я опасливо вышла в кухню. Маманя варила кофе и выглядела ласковой:

— Буди друга семьи, завтрак готов.

Несложные умозаключения привели меня в детскую. Там по Мишкиному дивану невинно и сладко разметался загорелый друг семьи. Ну конспиратор!

Не без охоты я поцеловала его и велела вставать. Он пытался затащить меня к себе под простыню, но, заслышав о маме и завтраке, сразу угомонился.

Аромат кофе в кухне перебивал какой-то противненький запашок, из чего я определила, что помимо яичницы нам подадут еще и салат из морской капусты, очень, по мнению мамы, полезный. А я даже затрудняюсь определить, что в нем противнее: вкус или запах. Однако Вадик с аппетитом подмел все, что стояло на столе, а салат весьма одобрил. За полезность. Он явно стал заметно ближе нашей семье.

После завтрака мы опять заехали на квартиру к хозяину «феррари». С тем же результатом.

Вадик сильно прихмурел, пришлось утешать:

— Это оттого, что мы поздно встали, все уже разъехались.

Видимо, вспомнив о причине нашего позднего просыпания, Вадик повеселел и полез целоваться, после чего неожиданно спросил:

— А ты кто вообще?

Я опасливо отодвинулась от него, не зная, что и подумать:

— В смысле?

— В смысле, по жизни.

— А-а, преподаватель.

— Училка!

— Сам ты училка! В универе преподаю. — И неожиданно пожаловалась: — За полкопейки.

— Сдается мне, что недавно. И на училку не похожа.

Ух ты, смекалистый какой!

— Недавно. Чуть больше года. Как дальше будет, не знаю. Жизнь впереди еще большая. Пока диссертацию пишу.

— Ты?!

— Ну не ты же!

— Молодца! Умница — сразу видно. Книжки читаешь (вот впечатлился-то!). А раньше чего делала?

— Долго объяснять. Небольшую конторку держала. Консультации, финансы, инвестиции, нал-безнал. Наука выживания в условиях неразумного налогообложения. В три слова не уложишься. Но прибыль была. Да оно тебе надо, Вадик?

— Ну ты мозг! Я и представить себе не могу, о чем ты говоришь, а ты на этом бабки делала. А теперь чё?

Я пожала плечами. Не люблю эту тему. Забылось вроде уже, затянулось, перешло на другие рельсы.

— Другая жизнь теперь, Вадик. Новая.

Но он не отставал:

— Не, а чё дело-то такое бросила? По правде!

— Да скорее меня бросили. Или кинули, проще говоря. Сделку со старым добрым партнером проворачивали, крупную. В нашей системе, знаешь, слово зачастую больше денег весит. Ну и техническая сторона, в смысле построения финансовой схемы. Чтоб чисто все прошло, никого не подставить, не подвести, никого прибылью не обидеть.

— Ничего не понял, — вставил Вадик. — Но справедливо. Как и у нас. Ну?

— Ну, до половины сделку уже провернули, а партнер взял и свалил в Зеландию. И весь наш «банк» с собой дернул. Вроде не в первый раз с ним работали, а вот не выдержал испытания большими деньгами.

— А ты?

— А я вместе со своим словом, под которое весь сыр-бор и замутили, здесь осталась. Без денег, с долгами. Пришлось выпутываться. Освободила себя от движимости и недвижимости. Сам понимаешь, авторитет подмочен, большие сделки уже опасаются доверять. Так, за консультацией прибегут, идейку какую поддернуть. В общем, в один прекрасный день закрыла офис на лопату и исчезла из того мира. Перешла в другой, попроще. Переживала сначала, конечно. А потом вдруг обнаружила, что спать стала крепко и до утра. Раньше после четырех уже не спалось, вертелась, думала, дела — шовчик к шовчику сращивала, просчитывала на двести восемьдесят рядов, чтоб срывов не было. Было дело, до больницы себя довела. А сейчас как-то задышала, так спокойно стало вдруг. Здоровая, спокойная жизнь. Даже нравится!

— Гад! — Вадик сжал кулаки. — Дай его координаты, из-под земли достану!

— Ну, мститель, блин, — развеселилась я, — говорю же, не имеет смысла. Я жить лучше стала. Здоровее. Нет худа без добра! Не хочу назад. Да и не одну меня он кинул. Его долго искали. Скрылся.

Вадик долго хмурил брови.

— А муж твой где? — после небольшой паузы уточнил он.

— Муж? — призадумалась я. Тоже нелюбимая тема. — Муж закомплексовал, когда у меня бизнес в гору пошел. Разошлись. Сначала поддерживали отношения. Потом, как я в нищету впала и возникла необходимость в реальной поддержке, технично растворился. Да и черт с ним!

— А у сестры твоей муж куда растворился?

— У нее целых два было. С первым мама помогла расстаться — невзлюбила. Он и правда занудой конченым был. А второй — всем хорош. Веселый, добрый. В море ходил, зарабатывал прилично, но пил, зараза! Алик родился, она потерпела еще немножко и выгнала. Не свезло, в общем. Вот так и получилось: сначала я ей помогала, теперь она — мне. Да и веселее как-то вместе.

Вадик удовлетворился. Дел вроде пока не было. Мы немножко погуляли по набережной, выпили в кафе молочный коктейль, перекусили и снова заглянули к ферраристу. Никого. Не знаю, как Вадика, но меня это начинало настораживать.

— Поехали к Петровне, — предложил он. — Комнату пока себе застолблю.

— Ну да, а то к вечеру свободных может не оказаться, — съязвила я.

— Ага. А позже снова сюда приедем, покараулим.

Вадик иронии не заметил.

У Петровны на манеже — все те же. Одна из комнат была закрыта — клиенты. На кухне попивала кофеек Машка, которая нам обрадовалась, как родным, и пожаловалась:

— Сегодня дурдом какой-то, все как с цепи сорвались. Еще день на дворе, а я вроде целую смену отпахала, устала.

Я, разумеется, не стала уточнять, на каком поприще девушка утомилась, а Вадик определился:

— Петровна, ты одну комнатку не занимай сегодня, я ее у тебя снимаю. Поживу пока.

Та не возражала, а Машка подмигнула мне. Представляю, что подумала.

В дверь позвонили, Петровна понеслась открывать, но через минуту растерянно отрапортовала: