Сандра Браун - Хижина в горах

Это был коричневый упаковочный пакет большего размера, чем мешок для ленча, но не такой большой, как пакет для покупок. Эмори с любопытством вытащила его из-под дров. Пакет оказался тяжелым.

Чтобы пакет не открывался, его верх был сложен несколько раз. Она открыла пакет.

Внутри оказался камень, дюймов восемь в диаметре в самом широком месте, с острыми краями в верхней части, похожими на миниатюрную горную гряду. Эти выступы были темно-красными от крови. Она протекла в крошечные трещины словно зловещий поток лавы. К засохшей крови прилипли несколько прядей волос той же длины и того же цвета, что и ее собственные.

Эмори пронзительно вскрикнула, и в ту же секунду руки, на которые она обратила внимание именно из-за их величины и силы, схватили ее сзади за плечи, развернули и вырвали пакет у нее из рук.

– Ты не должна была этого видеть.

Глава 8

Специальный агент ФБР Джек Коннел поднялся по ступеням из песчаника, посмотрел на ящик на двери и нажал на кнопку домофона рядом с фамилией Гэскин. Женщина ждала его и ответила практически мгновенно:

– Это вы, мистер Коннел?

– Да.

Она впустила его. Мужчина открыл парадную дверь, вошел в маленький вестибюль, затем открыл дверь из тяжелого резного дерева со стеклянными панелями. Она предупреждала его, что дом старинный, его не модернизировали, поэтому в нем нет лифта, но, к счастью, нужная ему квартира оказалась на втором этаже.

Коннел поднялся на площадку с красивыми резными балясинами перил. Элинор Гэскин стояла в проеме открытой двери. Она протянула ему правую руку.

– Вы не изменились.

– Не могу сказать то же самое о вас.

Женщина добродушно рассмеялась и похлопала свой большой живот.

– Что ж, такое случается.

Теперь ей было немного за тридцать, и ее красота бросалась в глаза. Широко расставленные карие глаза, прямые темные волосы, подстриженные почти в стиле эмансипе 1920-х годов, черные легинсы, балетки и просторная блуза для беременных. В ее улыбке не было ничего искусственного. Пожав гостю руку, она сделала шаг в сторону и пригласила его войти.

– Спасибо, что позвонили мне, – сказал Коннел. – Мы оставляем визитные карточки людям, но почти не надеемся, что нам кто-то позвонит. Особенно, когда прошло столько времени.

– Четыре года, если я не ошибаюсь.

Прошло четыре года с расстрела в Уэстборо, штат Виргиния. Он опрашивал эту молодую женщину спустя два месяца после того страшного дня, но потом они не общались до того момента, когда она неожиданно позвонила ему накануне вечером.

– Присаживайтесь, – пригласила она. – Могу я что-нибудь вам предложить?

– Нет, спасибо.

Специальный агент сел на диван. Комната купалась в солнечном свете, лившемся через эркер, выходивший на улицу. Это был обсаженный деревьями исключительно жилой квартал, расположенный между двумя многолюдными бульварами в Нью-Йорке, в Верхнем Вест-Сайде.

– Красивое здание, – начал Коннел. Квартира, подобная этой, которая, казалось, занимала весь второй этаж особняка из песчаника, стоила очень дорого. Как будто читая его мысли, хозяйка дома ответила:

– Мой муж унаследовал эту квартиру после своей бабушки. Она прожила здесь более сорока лет. Разумеется, нам пришлось ее отремонтировать. Новые ванные комнаты, новая кухня. И самое лучшее, что здесь есть отдельная комната для детской.

– Первый ребенок?

– Да. Это девочка.

– Поздравляю.

– Спасибо. Мы в восторге.

Они обменялись вежливыми улыбками посторонних людей, которым необходимо обсудить кое-что важное, но неприятное. Женщина решилась первой:

– Вы посмотрели видео, которое я вам отправила?

– Не менее десяти раз. Но мне бы хотелось посмотреть его вместе с вами, чтобы проверить, на ту ли женщину я смотрел.

Элинор подошла к шкафчику с набором видеотехники. Она включила то, что требовалось, и на плоском экране телевизора на стене над камином пошла запись. Женщина осталась стоять чуть сбоку с пультом дистанционного управления в руке. Внизу картинки горели буквы названия телеканала.

– Сейчас вы увидите… Вот она.

Элинор остановила запись и указала на женщину, лицо в толпе. Это был сюжет из национальных новостей, вышедших накануне вечером. Протестующие из Олимпии, штат Вашингтон, шли к Капитолию штата, протестуя против закона об оружии. Женщина, о которой говорила Элинор, несла плакат.

– Я так и думал, что вы говорите о ней, – сказал Коннел. – Она похожа на Ребекку Уотсон, но… я не уверен на сто процентов.

Джек подошел к телевизору, чтобы посмотреть поближе. Он изучал лицо среди десятков других лиц.

– Вы узнали Ребекку по этому кадру?

– Сразу, как только я ее увидела.

Он с сомнением посмотрел на Элинор.

– Я хорошо знала Ребекку. Я переехала в город сразу после колледжа, была совершенно «зеленой». Она решилась принять меня на работу. Люди никогда не забывают своего первого работодателя. Мы проработали вместе в универмаге «Мэйси» почти пять лет до трагедии в Уэстборо и были не просто знакомыми. Я была ее правой рукой.

Каждый рабочий день мы долгие часы проводили вместе. Тогда я была не замужем. Она только что развелась. Иногда мы шли к ней домой после обычного рабочего дня и продолжали работать, а потом выпивали бутылочку вина. Мы были подругами.

Элинор повторяла все то, что уже говорила ему четырьмя годами ранее, когда Ребекка Уотсон пропала. Коннел тогда опрашивал ее в связи с внезапным исчезновением подруги. Молодая женщина была расстроена и встревожена. И она была искренней. Он бы поставил свою карьеру на ее правдивость. Но в то время она не могла сказать ему ничего полезного. Джек оставил ей свою визитную карточку и попросил немедленно позвонить ему, если она когда-либо увидит Ребекку Уотсон или получит от нее известия.

Накануне вечером Элинор Гэскин так и сделала. Но он не мог позволить себе слишком радоваться такому развитию событий. Пока не мог. Четыре года он шел по следам, которые казались многообещающими. Все они привели его в тупик.

– Она изменилась, – заметил агент Коннел. Четыре года назад он тоже проводил время с Ребеккой Уотсон, но они никогда не распивали бутылочку вина. Их общение было бурным. Он допрашивал ее часами, днями. Ребекка с самого начала заявила ему, что никогда не откроет местонахождение ее брата, и не сделала этого.

– У нее другая прическа, – согласилась Элинор, – но это легко изменить.

– Четыре года назад она носила очки.

– Большие, в роговой оправе, – молодая женщина улыбнулась. – Ребекка считала, что они придают ей деловой вид и помогают при заключении трудных сделок. И поверьте мне, она умела вести переговоры.