Королева Крика II (СИ) - blueberry marshmallow
Откровенно говоря — он устал. Сегодня были крайне напряженные съемки. Они вымотали его совершенно. Хотелось лечь в кровать, взять под бок Моцарта и поспать. Но Воробьева ждало домашнее свидание, что, впрочем, нисколько его не удручало. Кала была очень милой девушкой. Она отвлекала его от мрачных мыслей, и общение с ней прогоняло усталость. Наверное, встреча с Чопрой была сейчас для Алексей своеобразным светом в окне. И это его удивляло, потому что с другими девушками было иначе, даже когда он был влюблен.
Вика, Аня, Таня, Оксана… Много ведь имён, если честно сказать. Но они стирались из памяти в эту минуту. Не потому, что он был таким паскудой, а потому, что чувствовал себя так, словно наконец встретил то самое. Свое.
Позвонили в дверь. Алексей поправил воротник рубашки и пошел открывать.
Кала ворвалась в его квартиру, как вихрь, и сразу же впилась губами в его губы. Это было что-то новенькое. Впрочем, Воробьев и не подумал ее оттолкнуть. Наоборот — он шагнул к ней навстречу, прижался своей грудью к ее груди. Его рука скользнула по ее талии.
— Привет, — выдохнул он в губы девушки, когда она слегка отстранилась от него.
Белая шубка падает на пол. Ладонь Алексея перемещается с талии девушки чуть ниже — раз она сама не против, то с чего бы ему артачиться?
— Ты пришла как раз вовремя, — он шепчет ей на ухо, слегка щекоча дыханием кожу. Ее духи напоминают смесь специй и слегка горчат. Ему нравится.
Воробьев чуть отступает назад, увлекая девушку за собой в комнату. Теперь уже он целует ее — требовательно, жадно, покусывая нижнюю губу. Иногда его смущают мысли о бешеном выплеске желания, о страсти, которую так любят рисовать в фильмах. И снова — он никогда не бывал таким с другими. Только с ней.
— Очень красивое платье. Но… Тебе не кажется, что оно может помешать?
А, может быть, и не помешает, если Алексей не будет джентельменом?
По крайней мере — он демонстрирует Кале, что может им не быть, когда внезапно подхватывает ее под ягодицы и усаживает на стол.
И с чего он считал, что этот стол не совсем вписывается в интерьер? Какая глупость! Очень даже вписывается.
Ей нравится, как звучит его голос. Иногда в нем проскальзывала совсем лёгкая хрипотца, которая добавляла Воробьеву шарма и сексуальности.
— Правда? — усмехается Кала. — И я как раз подумала, что тебе будет приятнее посмотреть на иные предметы моего гардероба.
Или на их отсутствие.
— Я очень хотел бы посмотреть, — голос Алексея сел и это, возможно, звучит довольно комично. Его, действительно, разобрало не на шутку.
Ее колени разведены в стороны, и мужчина находится так близко, что жар, разливаясь внутри живота, концентрируется в самом его низу. Чопра сбрасывает с ног обувь и теперь смыкает их в лодыжках за спиной у Алексея, прижимаясь еще ближе. Ещё.
— А ты хочешь поторопиться?
Она вновь целует его, дразняще касается своим языком его языка, цепляясь пальцами за его плечи, в затем спускается ниже — мазнув губами по скуле, очерчивает поцелуями линию челюсти, переходя к шее. Слегка прикусывает кожу. Не больно, скорее щекотливо. Теперь она упирается ладонями в его грудь, ласково водит по ней руками, но после слегка отталкивает мужчину от себя, чтобы посмотреть ему в глаза. В ее взгляде явно читается желание такой силы, какая может быть лишь у истинной собственницы, на богатство которой позарился кто-то другой. Все так же прямо и бесстыдно засматриваясь в голубизну его глаз, девушка очень медленно опускает руку ниже. Ещё ниже. Ещё. Скользит ладонью по ткани рубашки на груди Алексея, на животе, пока не добирается до брюк. Пока она не спешит расстёгивать их. Просто касается его в районе паха очень ласково, нежно, почти невесомо. Ее взгляд сейчас тяжел, вызывающ, а расширившиеся зрачки почти закрыли собой радужку.
Но затем Кала резко отнимает ладонь, вновь порывисто обхватывает руками шею Воробьева и жадно целует. Ее движения и действия резки, как бросок королевской кобры, популяция которых была особенно велика в Индии.
Его сердце стучит, как бешеное. Желание туманит голову настолько, что Алексей едва ли не становится порывист и груб — что уж никак ему не свойственно. Пламя Калы разгорается с такой силой, что опаляет его, заставляя молодого человека буквально подрагивать от нетерпения.
Она обвивает ногами его бёдра, прижимает к себе. Ее губы скользят по его губам и шее. Ему хочется толкнуть Калу на спину, стянуть с нее белье и овладеть ею прямо сейчас. Но поведение девушки, ее слова и движения заставляют его сдерживаться.
Когда пальцы Калы касаются его паха, с губ Алексея срывается стон.
— Любишь поиграть?
Он тоже любит.
И потому, когда она бросается его целовать, Алексей внезапно запускает руку ей в волосы и оттягивает голову девушки назад.
— Тише… Тише.
В первый раз Кала чувствовала и вела себя совершенно иначе. Сейчас же не осталось ничего из тех, первичных, ощущений. Ни страха, ни смущения. Сейчас место осталось лишь для практически животного желания. Наверное, девушка даже сама от себя не ожидала подобного, но, тем не менее, все, что она сейчас делала, шло из самой глубины ее истинного нутра. Не даром говорят, что энергию шакти просто так не обуздать.
А ещё в первый раз мешал алкоголь. Все произошло быстро и осталось в памяти немного смазанным. Сейчас же появилась возможность прочувствовать все до конца. Вобрать в себя эти ощущения без остатка.
Ей не совсем не больно, когда Алексей оттягивает ее за волосы назад. Она все так же призывно смотрит на него, наслаждаясь его страстью и возбуждаясь лишь сильнее. Кала определенно нашла это действие мужчины очень горячим.
Воробьев отвечает на поцелуй довольно смазано, но лишь потому что спешит взять власть в свои руки. Он заставляет Калу слезть со стола, чтобы в свою очередь прижать девушку животом к столешнице. Алексей проворно освобождает ее от платья, оставляя Калу в одном белье.
И что с ним происходит?
— Ты очень красивая.
Его рука игриво скользит по ее ягодицам поверх белья, а затем принимается гладить девушку между ног.
Ее тело напрягается от его прикосновений, сладко-тянущее ощущение становится лишь сильнее. Воробьев не видит ее лица в этот момент, но Чопра прикрывает глаза и закусывает нижнюю губу от наслаждения. Она невольно расставляет ноги чуть
