От любви до ненависти и обратно - Вета Маркова
Я просто орал на неё, орал и не мог остановиться… Я её ненавидел!.. Я ей всё вспомнил и её диссертацию, и её работу, и её желание быть самой красивой. Чтобы нигде ни морщинок, ни растяжек, ни дряблости… Даже её слёзы, которые я не мог видеть и сразу всё прощал и забывал, меня теперь не трогают. Я перевожу дыхание, перед глазами стоит Лерка и Мирон, жизнь которого моя девочка у мужа отвоёвывает до сих пор…
— Вон отсюда, — говорю это уже почти спокойно, но настолько грозно, что Янка подпрыгивает и почти выбегает из квартиры, сильно хлопнув дверью.
Через некоторое время оживает телефон, извещая меня об смс-ке: «Я рожу тебе ребёнка и буду делать всё, что ты хочешь. Не уходи… Люблю».
Набираю в ответ: «Нет».
Перезваниваю знакомому адвокату и прошу ускорить процесс развода, договариваемся с ним о встрече.
Следующие несколько дней Яна атакует мой телефон, который я даже выключить не могу, так как жду звонка от моей Лерки.
Моя милая Лера страдает. Я ничего не знаю о ней, но я чувствую, что ей плохо. На связь Лерка не выходит, на телефонные звонки не отвечает. Телефон постоянно выключен. Мальчишки не ходят в садик, с ними гуляет только отец. Лерка нигде не бывает, не выходит из дома уже почти две недели. Я начинаю сходить с ума не зная, что с моей девочкой.
Стас Леру тоже давно не видел, примерно столько же, но по телефону общается, хотя и не регулярно. Он ничего мне не рассказывает. Просто передаёт от неё приветы, а я схожу с ума от неизвестности. Дико хочется её к себе прижать, в её голубые глазки заглянуть, до губ её нежных дотронуться. Зачем я тогда её к мужу отпустил? Ведь чувствовал же, что нельзя…
Николаевич при встрече делится неутешительной новостью. Младшего Ильина из органов увольняют. Не спасли ни погоны, ни заслуги, ни друзья. А увольняют за избиение жены. Она сначала заявление написала, но потом забрала. Избивал он её, как оказалось, регулярно. В этот раз ещё мужику какому-то досталось и дочке. Малышка с сотрясением в больнице лежит. Я вспоминаю милую кучеряшку, а сердце замирает. Вот св…та, это последнее дело руку на ребёнка беззащитного поднимать.
В Москве в конце недели проводится большая конференция нашего ведомства. Мы туда тоже едем. Мужики по работе, а я по делам сердечным. Решаю, что обязательно должен Лерку увидеть, хотя бы издалека. Если пойму, что у них с мужем всё хорошо, забыть постараюсь. Хотя я в это уже не верю. Не смогу я её забыть…
Приезжаю в столицу, прошу Стаса пригласить Лерку в парк с детьми. Моя девочка догадывается, и сама время удобное ей назначает.
Подъезжаю на стоянку у парка минут за тридцать до назначенного времени. Звоню Николаевичу. Шеф желает удачи и говорит, что отправил на всякий случай трёх ребят. Вдруг подмога нужна будет.
Сижу в машине, наблюдаю, вижу, как на стоянку въезжает белая ауди. Невдалеке припарковывается. Из машины выходит Лерка, заднюю дверцу открывает, и мальчишки сами из машины вылезают. Меня в этом что-то настораживает. Глаз замечает неправильность, но мозг ещё сообразить не успевает, что не так. Движения моей девочки мне тоже не нравятся, какие-то скованные, а у Лерки плавные, мягкие. Вылезаю из машины, нет сил больше терпеть. Хлопком дверцы внимание к себе привлекаю неожиданно. Мальчишки меня замечают и бегут наперегонки в мою сторону. Звучит окрик Лерки. Да где там, они и не слышат её.
Ко мне подлетают, я их на руки подхватываю. Оказывается, я по ним тоже соскучиться успел. Мирон меня за шею обнимает и шепчет что-то еле слышно. А я на Лерку смотрю, как она ко мне идёт. И что-то в её походке мне не нравится. А ещё боковым зрением вижу, как черная глухо тонированная иномарка, что в отдалении на стоянке давно стояла, с места срывается и на перекрёстке с визгом, против всех правил, разворачивается.
Хорошо у своей машины стою, далеко не отошёл. Мальчишек в салон запихиваю и Лерку в охапку сгребаю, маску боли на её лице вижу.
А потом выстрелы слышу и у Леркиной машины стекла в паутинку превращается. Мои хлопцы из своей машины выпрыгивают и к нам подбегают. Но мы все целы. Стреляли именно по машине.
Лерка шепчет тихо:
— Мне Антон войну объявил. Поможешь её выиграть?
Целую свою Лерку и снова маска боли на её лице проскальзывает. Что за чертовщина такая?
Решаем с ребятами разделиться. Мальчишек сразу к ним в машину сажаю и из столицы прямой наводкой под Питер, ко мне в коттедж отправляю. Лерка целует их и улыбается своим мальчикам:
— Я люблю вас, мои милые. Теперь точно всё хорошо будет. Андрей с нами.
Смотрю на Леру, а она браслеты с их рук снимает и курточки тоже, в свою машину бросает. Мужиков просит детей по дороге не заморозить и пакет из своей машины достаёт, им отдаёт.
— Там пирожки и сок в дорогу. Вам всем хватит.
Машина с детьми с места срывается, а она им вслед смотрит. Лера вновь подходит к своей машине, достаёт все вещи из салона, бардачка, проверяет всё. Ключи от машины на сиденье бросает и дверь захлопывает. Мы садимся в мою машину. И снова боль на её лице, когда спиной до сиденья дотрагивается.
— Андрей, мне домой заехать нужно.
Звоню Николаевичу. Сообщаю новости.
— Передай, что за рулём Антон был, но Дима в курсе всего, — говорит она это настолько равнодушно, словно о совершенно посторонних людях.
Подъезжаем к её дому, к нам ещё пятеро ребят подъезжают, которые свою работу знают, нашу безопасность обеспечивая. Заходим в квартиру, Лера вещи кое-какие в сумку бросает, ноутбук, шкатулки, ещё две сумки из детской выдвигает, заранее приготовленные.
— Всё, только это. Остальное купим, — говорит она. Квартиру взглядом сканирует. На кухню заходит и обручальное кольцо снимает, на стол кладёт. — Пошли, — говорит спокойно, без тени сожаления в голосе.
Хочу обнять, руку на талию положить. А она так тихо в ответ на моё движение, словно извиняясь:
— Болит там всё. Не трогай, — и улыбается застенчиво.
С..а, меня на изнанку всего выворачивает, встряхнуть её хочется. Почему молчала? Почему через Стаса
