Елена Пивницкая - Любовь как криптология

Я навострила уши. История отцов и детей, это, конечно, занятно, но меня интересовал более меркантильный вопрос: что не в порядке с «химерой»?

— Аманда долго работала над «химерой»? — деловито поинтересовался Рок.

— М-м-м… Да… — сбился с мысли маргунец. — Над лекарством при синдроме Реля в общей сложности — больше двадцати лет. А конкретно над химерой — последние восемь.

— То есть исследования начались еще до твоего рождения? — уточнил кретянин.

Зак лишь кивнул.

— И что из этого? — раздраженно вклинилась я.

— Исследования зачастую требуют весьма и весьма больших денежных вливаний, — терпеливо пояснил супруг. — Тем более такие, которые находятся под строжайшим запретом и требуют соблюдения режима секретности. Кстати, почему правительство Маргуны не поддержало ее разработки?

— Мама говорила, там слишком много агентов Земли, чтоб надеяться на сохранение проекта в тайне. Она и ушла из Исследовательского Института, когда поняла, что легальный путь ведет в тупик… Мама унаследовала от родителей большое, даже по меркам Земли, состояние, но его хватило ненадолго. Нужны были деньги. Наверно поэтому она и обратилась за помощью к Килкени…

— И он помог?

— Отстегнул, сколько требовалось, и даже организовал еще одну лабораторию на Прино. Строил из себя благородного спасателя! Я и велся… — горько хмыкнул Зак.

— Короче. Килкени — гад и поддонок. Это я и так знаю, еще с того момента, как он приказал меня убить. Но давайте вернемся к «химере»! — попыталась направить рассказ на нужную стезю я.

— Где-то полгода назад мама сообщила, что, судя по отчету из лаборатории на Прино, один из образцов сыворотки показал хорошие результаты. Она планировала лично полететь и удостовериться… — Зак сцепил пальцы в замок с такой силой, что кожа побелела. — Я пару недель жил в рыбацком домике деда, а в тот день прилетел домой — хотел устроить сюрприз и заодно проводить маму на корабль. Только опоздал. Она лежала на кушетке в гостиной, ее голова свешивалась с края, а глаза смотрели прямиком на меня. Подошел, коснулся… Она была уже холодной. На столике валялся использованный шприц и пустые ампулы с черно-красной полосой вокруг горлышка. Много… Я такие выдел — концентрированный препарат, его разводят и используют для усыпления подопытных животных. Когда из коридора донеслись голоса, я испугался и спрятался прежде, чем понял, кто это. Мой так называемый отец и Томас обсуждали, как лучше избавиться от тела. Я просидел между стеной и книжным шкафом в нише, чуть прикрытой шторой, до самого вечера. Даже удивительно, как мне удалось туда втиснуться… выбирался потом долго. Они к тому моменту увезли куда-то тело и уничтожили улики.

Зак с усилием потер лицо, стирая с себя болезненные воспоминания, и уставился пустым взглядом куда-то между нами, словно заново переживая события прошлого.

— Я выбрался из дома и хотел бежать в полицию, но тут позвонил Килкени и сочувственным голосом начал втирать, что маме стало плохо, и по дороге в больницу она скончалась. Я еле сдержался, чтоб не заорать, лишь услышав его голос… — маргунец хмыкнул, криво прикусив нижнюю губу, и продолжил совсем другим тоном, более высоким, рискующим вот-вот сорваться, — но тут он пообещал, что скоро мне доставят «химеру». Наверно, нужно было послать его к черту… но я хотел жить и поэтому смолчал… притворился, что ничего не знаю, и вернулся на озеро. Ждать.

Последние слова я слушала вполуха. Значит, мальчишке «химера» понадобилась вовсе не для мести… Ух, ты черт!

— Зак! Ты… болен?

Он, глядя на меня, усмехнулся криво и как-то пренебрежительно, но все же согласно прикрыл глаза, еле заметно кивнув.

— Подозреваю, что болезнь не обошла стороной и саму Аманду Бейл, — вдобавок предположил Рок.

— И это тоже, — еще раз кивнул маргунец.

Все равно чего-то я не догоняю… Им всем миром и за такие бешеные деньжищи удалось произвести только две дюжины ампул?

Я озвучила свое недоумение.

— Нет, конечно. «Химеры» много, но моих образцов — всего две партии. С запасом делали, — с неприкрытой иронией произнес Зак.

— То есть?

— Кара, каждый образец «химеры» привязан к определенному человеку, — ответил вместо мальчишки Рок. — Состав каждой партии уникален и отличается от других, поскольку синтезируется на основе ДНК конкретного больного.

— А ты откуда знаешь? — взыграла моя паранойя.

— Прочитал в записной книжке, — одарил меня раздраженным взглядом муж. — Формулы там нет, но процесс описан весьма определенно.

— О, тогда ладно…

— Дальше вы все уже знаете, — маргунец сгорбился, оперевшись локтями на подлокотники, и поворачивался на вращающемся стуле вправо-влево, замирая дольше, когда его взгляд падал на контейнер, виднеющийся в открытом настежь сейфе. — Стас украл предназначенный для меня образец, и я застрял в рыбацком домике, ожидая неизвестно чего. Когда Стас погиб… У меня скоротечная форма синдрома Реля, и остался всего год до перехода болезни в третью фазу, когда симптомы начинают проявляются лавинообразно и уже бесполезно ее останавливать. Там еще два-три годика в виде полутрупа… Но это уже не важно — даже «химера» будет бессильна. А на создание нового образца требуется минимум четыре года. Килкени планировал отвезти меня на Нодар и поместить на это время в криокамеру.

Зак выдавал факты, будто отгораживаясь от происходящего, но я прекрасно понимала, сколько отчаянья скрыто за этими сухими фразами. Понимала просто потому, что сама пережила подобное и помню, как хотелось выть от бессилия и злости на собственное тело, так подло меня предававшего. И с какой одержимостью я вымаливала у Рока свою инъекцию спасения. А Заку пришлось жить с этим не каких-то две жалких недели, а годами. Если бы Стас уже не умер, то я собственными руками бы его придушила. Это ж нужно было додуматься до такого — он же ребенка на смерть обрекал!

И я в этом принимала непосредственное участие… Пусть и ненамеренно…

— Ах, да! — продолжал маргунец. — Еще Земной Союз зачем-то пытался меня похитить, думаю, что-то пронюхали и намеревались шантажировать мою маму, хотя ее к тому времени уже давно не было в живых.

Я приблизилась к мальчишке… Хотелось его обнять, утешить, но он слишком сильно походил на маленького озлобленного волчонка, готового укусить даже за попытку помочь. Да и унижать его жалостью было бы неправильно, поэтому я просто сказала:

— Забирай «химеру».

— Ну конечно, — едко процедил он. — Тебе ж она уже без надобности. Продать не получится.

— Считай, как хочешь, — не стала оправдываться я. Тем более что какой-то процент истины в его словах присутствовал. Крошечный, но всё же…