Людмила Сурская - Где Спряталась Ложь?

— Ну, дружок, выбирай себе место, — сказала она, погладив его по красивой голове с умными глазами. — Это теперь твой дом и ты будешь в нём жить.

Пёс лизнул ей щёку и поспешил к дивану. Лена опешила. Ничего себе выбрал. Жаль, конечно, вещь, да и Долгов изойдётся на нет. И так пришлось выслушать речь о том, кто в этом доме хозяин. Но обижать с первого дня собаку не стала. Постелила старый плед и он, с довольным кряхтением запрыгнув на него, разлёгся. На этом вопрос и закрыли. Мысль найти хозяев у неё была. Она проверила ошейник, надеясь найти адрес, но там была нацарапана только буква Л. Отсюда и пошло Лорд. Он с радостью откликался. Значит, попали в точку. Данька писал и расклеивал объявления. Но это мало помогло и Лорд остался у них. Местные знатоки собак прикинули, что псу не меньше 8-10 лет. Брать такую взрослую собаку категорически не советовали, но Лена рискнула. Он платил за её добро и ласку большой собачьей любовью и верностью. Получилось так, что пёс стал её собеседником, другом и отдушиной на многие годы, практически до своей смерти. Они гуляли и разговаривали понимая друг друга с полуслова, взгляда или лая. Умная собака ловила всё на лету. К тому же скоро выяснилось, что он не только умён, но и хорошо дрессирован. Правда, с неделю после солдат ел только батон с маслом. «Наверняка его дембеля кормили, это у них заскок, перед увольнением масла не есть». — Хихикал Данька. Время работало на них, и пёс привык. Лена как-то отправилась с ним гулять в дубовую рощу и, желая подшутить, спряталась за широкий ветвистый дуб. Как он заволновался. Понял, что потерялся и заметался, заскулил. Потом вдруг сел и успокоился. Вобрав ноздрями воздух, пошёл по следу. Когда за дубом нашёл смеющуюся Лену, встал во весь свой огромный рост, упёршись передними лапами в дерево, и принялся лизать ей горячим языком щёки. А получив от неё шутливый шлепок, отскочил, бегая вокруг, весело прыгая и повизгивая, совсем, как глупая собачонка. «Наверное, от счастья дуреют все», — пронеслось тогда у неё в голове. В квартиру он впускал без проблем, из квартиры чужому человеку выйти проблематично. Выпустить гостя должны были непременно хозяева. По городку прокатились неприятной лавиной случаи ограбления квартир. Не миновало это и их. Лорд лаять дома не имел привычки, но всегда сидел, как сфинкс, когда отпираешь замок под самой дверью. Поэтому трудно было представить лица воришек, открывших замок, и дверь, в момент броска грозного сторожа. Лена, торопившаяся в обеденный перерыв домой, могла только представить, как они катились по лестницам на выход. Лорд открытую квартиру не оставил, так и стоял в дверях гавкая на весь подъезд. Она, издалека услышала этот лай и заторопилась. Люди столпились на лестнице, боясь пройти. Увела пса, вынула из замка отмычки и всё поняв, поблагодарила умную псину за службу. Только всего лишь раз он проштрафился. Вдул себе в рот отбивные оставленные неосмотрительно Долговым на столе. Он их действительно вдул. Сложил губы трубочкой и они, как живые влетели к нему строем и по одной. Она застала эту картину и чуть не умерла от смеха. Вольная жизнь кончилась с переездом в город. Не было рощ и лугов для беготни, но привык и к этому. Скверик, который засадили сами же, пришёлся не привередливому псу тоже по вкусу. Да прошла целая жизнь, собачья и её. В новую более просторную квартиру он уходил с ней, не скрывая особой собачьей радости. Много свободного места, к тому же оказалось, не будет рядом так не любящего его Долгова. Он, как и люди болел. Несколько раз очень серьёзно, но Лене удалось спасти его, возя по клиникам и капельницам. Но против старости она оказалась бессильна. Последнее время пёс плохо ел, не работал мочевой пузырь, и были серьёзные проблемы с желудком, а она всё не решалась его усыпить, надеялась, что обойдётся. Только это был уже конец. Вскоре пса не стало. Лена завернула его в плед на котором он спал. Застегнула на шее тот самый ошейник, в котором его нашла и долго ещё сидя на корточках над ним, не решалась опустить в вырытую Данькой яму.

— Мам, ну что ты. Успокойся, — хлюпал рядом сын, утешая её. — Он пожил ого-го. Никуда не денешься, старость.

Лена понимала всё. Но плакала душа, ей казалось, что только собака любила её искренне, просто так и радовалась ей просто так, просто потому, что Лена есть, пришла домой, идёт с ней рядом по аллейке. У людей так не получается… У них иные чувства, сильнее, слабее, больше, меньше любовь, но иная. В ней отсутствует «просто».

Квартира стала пустой и холодной. За поворотом ключа её никто не ждал. Она упала на кровать и проревела всю ночь. Казалось, всё было, живи и радуйся, но ушёл муж, померла собака, остался сын, но и он скоро женится и уйдёт. Воспоминания душили. А ведь когда-то свято верила, что если идти дорогою добра, то и судьба непременно будет добра и всё у неё отлично сложится. Только всё не так получилось, наверное, чего-то в той её теории не хватает.

За стеной продребезжали первые машины. Уныло поскрипывали в пустом дворе, раскачиваемые ветром, качели. Надоело до чёртиков всё! Может сорваться и переехать куда-нибудь. Сменить город, страну… Она отвернулась от окна и пошла в кухню готовить завтрак, пока ещё есть кому. Покормив, поторопилась вытолкать Даньку в институт и засесть за его компьютер. Вставила дискету и принялась изучать. Разобрала мишени и пуски ракетами. Но этим её разбор полётов и ограничился. «Всё примитивно и на глаз. Как не крути, а нужна консультация специалиста». — Отправив в чехол дискету, подвела черту под бестолковым разглядыванием монитора она. Покрутив её в руках, завернула трофей в носовой платочек для маскировки, опустила в сумочку. Впервые судьба положила на ладонь всамделишную тайну. И идти к той тайне она прикинула окольными путями. Перво-наперво решила разобраться со стреляющим дивизионом. А для этого надо ехать в бригаду. Разговаривать с офицером наведения, тем, что стрелял. Она знает его ещё с лейтенантских погон. Он не должен отказать ей в таком пустяке. К тому же парень не языкатый. Но отправиться в бригаду сразу не вышло. Заявился следователь. «Не волнуйтесь, — успокаивал он её с порога. — Это просто формальность. Всей этой писанины просто требует следственная процедура». Пришлось отложить свои дела и слушать намёки и уловки следователя. День пропал. С утра она опять нацелилась на поездку. Но на сей раз решила: с бухты — барахты не заявишься. Нужно позвонить дежурному по части узнать вернулись ли они с полигона? Она подняла трубку, но звонка не было. «Телефон не работает. Одно к одному. Получается, опять день не заладился с самого утра. Что ж поеду так на авось. Терпеть нет ни какой мочи». Всё до чёртиков раздражало, солнце, зацепившееся за антенны девятиэтажек и даже премиленькие для другого времени облака. Ковёр под ногами не в меру цеплялся, а чайник на плите мозолил глаза. «А вообще-то, пора притормозить завод, а то отражение в зеркале уже вызывает не просто неудовольствие, а страх. На Даньку и того нервы спустила из-за сущего пустяка, к вечеру при таком разгоне вообще может быть водопад. Подумаешь, проедусь в пустую. Нет его, поговорю с кем-то другим. По дороге надо заехать в контору, подать заявку на приход мастера. Пусть придёт к вечеру посмотрит, что там с ним». Она так и сделала, завернув в узел связи, написала заявку и указала удобное ей для работы мастера время. Потом, перекрестившись, поехала в бригаду. Садиться за руль после гибели Семёна было страшновато, но куда деваться. Жизнь не остановить. Она до сих пор не может понять, как он погиб, даже машина осталась почти цела. Просто завалилась на бок, а у него одна пробоина на виске и всё.