Патриция Гриффитс - Преграды любви

В коридоре появился доктор Шейдельман, и она, махнув ему рукой, отхлебнула остывший кофе из бумажного стаканчика. Он был горький и невкусный.

Зачем она торчит здесь? Неужели из-за этого вздорного типа, в которого несколько месяцев назад всадили пулю? Короткий обмен репликами между врачом и Тревисом и то, как он спокойно и обыденно сказал о своем ранении, произвели странное впечатление на Алекс. Тревис сообщил об этом таким спокойным и обыденным тоном, словно речь шла об укусе комара. Возможно, так принято в его профессии, в том мире, из которого, по его словам, он уже ушел. Почему это так волнует ее?

Прогнав опасные мысли и вернувшись к действительности, она окинула взглядом коридор, стайки спешащих медсестер, врачей…

Алекс сморщила нос, вдруг ощутив резкий запах карболки. Беспокоясь о Тревисе, она совсем забыла о своей аллергии на больничные запахи. Когда она была в больнице в последний раз? Когда навещала Сару после родов? Нет, Сара родила Брендона и Элизабет дома. Значит, это было… Ее вдруг охватил страх. Боже мой, это было, когда смертельно ранили Стефана!.. Почему она вспомнила об этом? Ей следует забыть этот ужас, ведь прошло столько лет. Да, с тех пор она не бывала в больницах, а теперь вот пришлось… Но сейчас никто не умер, и она пришла сюда только потому, что у Тревиса, кроме нее, никого из знакомых не было в этих краях.

В сущности, убеждала она себя, он ей безразличен, просто ему надо помочь, пока друзья не разыщут его и не увезут отсюда.

Решив таким образом этот вопрос, она приготовилась ждать, мысленно дав Тревису пять минут, чтобы завершить борьбу с непокорными джинсами. Если он не справится, что тогда? Она должна решить: уехать без него или помочь ему наконец одеться. Она представила, какова будет его реакция, если она попытается предложить свою помощь. Он так дорожит своей драгоценной независимостью…

К счастью, Алекс не пришлось решать эту дилемму. Через четыре с половиной минуты Тревис откинул занавеску бокса и вышел в коридор. Его вид в даже привыкшей ко всему больнице был достоин удивления. Волосы всклокочены, сорочка расстегнута и не заправлена в брюки; правда, с молнией на джинсах он справился. Однако он был босиком, в одной руке он держал ковбойские сапоги, в другой — кожаную куртку.

Алекс застыла, не донеся до рта стаканчик с совершенно холодным кофе. Доктор Шейдельман был прав, позавидовав его мускулатуре. Но не это она заметила в первую же секунду, когда увидела его почти обнаженный торс в незастегнутой рубахе. Более всего ее умилила своей беззащитностью темная ямка его пупка, выставленного на всеобщее обозрение. Только ли умилила или взволновала тоже? Алекс покраснела. Как это так — она, взрослая, разумная женщина, вдруг готова потерять самообладание из-за чьего-то пупка? Что за напасть?

Сильно тряхнув головой и пристыдив себя, она с любопытством смотрела, как Тревис заплетающимся шагом прошел мимо, даже не заметив ее. Было ясно — он шел к телефонам-автоматам, расположенным напротив стола дежурной медсестры.

Зачем-то продолжая рассеянно отпивать из стаканчика кофе, Алекс с трудом удержалась от того, чтобы не броситься за ним и не помочь дойти до автоматов. Но он сам благополучно добрался до них.

Бросив на пол сапоги и куртку, Тревис снял трубку. Прислонив ее сначала ко лбу и ощутив приятную прохладу, он с трудом восстанавливал в памяти номер телефона Отдела Секретной службы в Вашингтоне, округ Колумбия. Наконец вспомнив, он сделал заказ.

Незнакомый женский голос ответил почти сразу. Тревис с облегчением вздохнул и сильнее прижал трубку к уху. Лбом он уперся в стекло кабины.

— Мне нужен Дервин Макгрегор, — хрипло произнес он в трубку.

— Мне очень жаль, сэр, но его нет, — ответил тонкий равнодушный голос.

Черт!

— Для меня он должен быть. Передайте, что звонит Тревис Кросс.

— Я записала ваше имя, сэр, но мистера Макгрегора нет в Отделе.

Рука Тревиса еще сильнее сжала трубку.

Неужели Мак уже улетел? Сделав глубокий вдох, он попытался сообразить, что делать дальше.

— Тогда соедините меня со Стеллой, его секретарем, пожалуйста…

Стелла позаботится о нем даже лучше, чем Мак. Она давно работает в Отделе и вмиг все устроит. Более сообразительных и умелых секретарей, чем Стелла, он еще не встречал. В сущности, в Отделе все держится на ней.

— Сожалею, сэр. Миссис Уолдорф тоже нет.

Терпение Тревиса было на пределе.

— Где же она, черт побери? Когда она вернется?

— Прошу извинить, сэр, миссис Уолдорф вернется не ранее первых чисел.

— Каких первых чисел? — уже заорал он. Неужели первых чисел мая? Это значит — через две недели.

Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Тревис наконец сказал:

— О’кэй. Тогда примите телефонограмму для мистера Макгрегора.

Тонкий голосок на другом конце провода становился все более официальным.

— Сожалею, сэр, но мы не принимаем телефонограмм от неизвестных лиц.

Она явно насмехалась над ним.

— Я — сотрудник Отдела… — ему понадобилось остановиться, чтобы передохнуть и сообразить, что сказать дальше. Его явно зажимали в угол. Но криком здесь не поможешь, между ними три тысячи миль.

— Мой личный номер 55-592-7614Н.

— Одну минуту, сэр.

Нет, этого не может быть. Ему это снится. Он все еще в самолете, сейчас его разбудит стюардесса и скажет, что самолет идет на посадку и надо пристегнуть ремни. Он здоров, через несколько дней с Леклером будет покончено, и агент Тревис Кросс получит новое задание.

— Простите, сэр.

— Что?

— Мне очень жаль, но вы числитесь в выбывших, ваше удостоверение просрочено.

— Да, я это знаю, но…

— Сожалею, сэр, но я не имею права принять от вас телефонограмму. До свидания, сэр.

— Нет, нет, не бросайте трубку…

Но в ней уже слышались короткие гудки.

Он поднял глаза и увидел перед собой Алекс с его сапогами и курткой в руках и доктора Шейдельмана в обществе еще одного пожилого врача.

Тот, не говоря ни слова, подошел к Тревису и, воспользовавшись тем, что сорочка больного была расстегнута, произвел быстрый, но тщательный осмотр сначала шеи и ушей, затем кожи под мышками. Он осмотрел все места, где появились высыпания, столь мучившие Кросса.

Когда врач окончил осмотр, Тревис, не дожидаясь его заключения, быстро сказал:

— Ничего не говорите, доктор. Я знаю, это…

— Да, обычная ветряная оспа.

Тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений. Тревис бросил испуганный взгляд на Алекс.

— Я оплатила больничный счет, — как бы в утешение произнесла она.