Клэр Бреттонс - С вечера до полудня

Плеснув себе еще кофе, Гордон потянулся за очередным куском рулета.

— Может, это был велосипед кого-то из детей Кристины?

— Да ты что, мальчик, у нее нет детей! Станет она портить себе фигуру, как же! И замуж выскочила за такого же сноба. — Хильда понизила голос до заговорщического шепота. — Говорят, он богат, как Крез, но правда ли это — Бог весть. Мы здесь его, почитай, и не видим. Вот Кристина, та приезжает каждый вторник, регулярно, как часы, и всегда разодета в пух и прах.

— А в прошлый вторник она приезжала? — Габриела кинула на Гордона взгляд из серии «я же вам говорила». Он нахмурился.

— Само собой, — подтвердила Хильда. — Когда она прикатила, я как раз работала в саду, готовила грядки для саженцев. Она, как всегда, была такая приветливая, улыбчивая. А вот когда уезжала, ей, казалось, было уже не до улыбок. Злая, как черт, Кристина вопила на Лоренса — что-то вроде того, что ты, мол, совсем спятил.

— А почему? — поинтересовался Гордон. — Вы не поняли?

— Нет, не поняла. Но Джорджия Леи — она живет с той стороны от Лоренса — божится, что этот скандал связан с муженьком Кристины. А Джорджия редко ошибается в таких вещах. Ее подруга, Зита Хармон, работает в ресторанчике возле его конторы. Мы там иногда перекусываем. И судя по всему, что я слышала от Джорджии, этот муженек — жулик первостатейный. — В подтверждение своих слов старушка многозначительно покачала головой. — Скользкий тип.

Габриела протянула ей визитную карточку.

— Вот мой телефон, Хильда. Если услышите или увидите еще что-нибудь странное, позвоните, хорошо?

— Ну конечно, если вы не проболтаетесь Лоренсу. С ним и так неприятностей не оберешься. Когда мы в прошлый раз поцапались, так он со зла потоптал мои ирисы. Скажу вам, хороший человек не станет нарочно мять ирисы.

Габриела от всего сердца согласилась с ней.

Гордон улыбнулся. Когда Хильда проводила их к выходу и закрыла за ними дверь, он сказал:

— Думаю, она умеет держать слово.

Габриела понимала, что надо бы что-нибудь ответить, но голос ей не повиновался. Она еще не видела Гордона таким спокойным и расслабленным. Он беззаботно улыбался, а в глубине серых глаз вместо беспощадных огней мягко сияли веселые искорки.

Гордон открыл перед ней дверцу автомобиля. Избегая смотреть ему в глаза, Габриела скользнула внутрь. Все в ней бунтовало, не желая признать свершившийся факт — она увлечена им. Нет! Только не Гордоном Сазерлендом! Он груб, резок, он даже не верит, что девочку похитили!

Гордон уселся рядом с ней. Ворвавшийся в тесное пространство салона запах дождя и изысканного одеколона смешивался с запахом кожаной обивки. Горло у нее сжалось. Что и говорить, этот человек отрицательный во всех отношениях. Но от его близости — впервые за долгое время — сердце Габриелы начинало биться сильнее, а голова кружиться.

Глупо было бы обманывать себя, делать вид, будто ничего не происходит. Но еще глупее, еще сумасброднее было бы позволить себе испытывать сексуальное влечение к Гордону Сазерленду, особенно с учетом сложившихся обстоятельств.

Габриела мгновенно приняла решение. Она переборет свое чувство, заглушит просыпающийся зов тела. Укрепленная этой решимостью, она смело подняла глаза.

Увы, при одном взгляде на Гордона у нее снова перехватило дыхание, внезапно ослабели руки. Он улыбнулся — и она почувствовала, как в крови бушует пламя. Никакой ошибки — она не на шутку увлечена этим мужчиной. Вот глупая сумасбродка!

3

Габриела дрожала от холода. Поплотнее завернувшись в плащ, она сидела в своем «шевроле», припаркованном примерно в трех домах от жилища Лоренса, и напряженно всматривалась в темноту. Улица была тиха и пустынна. Сквозь пелену дождя мерцали янтарными бликами окутанные дымкой фонари. Тускло светились огоньки за стеклами домов.

Она потянулась к ящичку и достала носовой платок. От ее дыхания стекла запотели, ничего не стало видно. После наступления темноты сильно похолодало, градусов на десять, не меньше.

В окно постучали. Габриела задохнулась от страха.

— Эй, это я.

— Гордон! — Она облегченно вздохнула. Он выходил раздобыть чего-нибудь поесть. Она отперла дверь. — Залезайте.

Она смотрела, как он обходит машину. В руках у него был бумажный пакет. Плюхнувшись на сиденье, Гордон захлопнул за собой дверцу и произнес глубокомысленно:

— Холодает.

От дождя его намокшие кудри завились еще круче. По лицу и шее стекали тоненькие струйки, исчезая под воротником. Габриела зачарованно смотрела на них. Внезапно у нее заурчало в животе.

Гордон усмехнулся.

— А вы и впрямь проголодались. — Порывшись в хрустящем пакете, он выудил оттуда что-то завернутое в белую бумагу. — Гамбургер.

Ноздри Габриелы уловили дразнящий запах мяса, горчицы и маринованного укропа. Она обожала маринованный укроп.

— Спасибо.

— Пожалуйста. — Гордон вытащил вслед за гамбургером закрытый стаканчик и протянул его девушке. — Кофе. Черный.

— Как любезно с вашей стороны!

Габриела поставила стаканчик на приборную доску и сняла крышку. Над кофе поднимался пар. Развернув промасленную обертку гамбургера, она откусила большой кусок Ох, до чего вкусно! Сочный, горячий. К тому же уже давно пробило девять часов и от съеденной на полдник шоколадки и пирогов Хильды осталось одно воспоминание.

Продолжая рыться в пакете, Гордон достал картонную коробку.

— Яйца, фаршированные креветками, — пояснил он. — Я не знал, любите ли вы их, поэтому для вас взял гамбургер.

— Вы угадали. — Она и впрямь их терпеть не могла. — В рот не беру.

Но, как ни была она голодна, теперь у нее просто кусок в горло не лез. В этом ужине на двоих в тесной машине, ночью, когда кажется, что кроме вас во всем мире больше никого не существует, было что-то очень интимное, сближающее.

Гордон сосредоточенно работал вилкой над своей порцией, время от времени облизывая испачканные в соусе пальцы. Габриела не сводила с него глаз. Большие руки, длинные, ловкие пальцы. Она отпила кофе От горячего напитка по всему телу разлилось тепло, и она наконец-то перестала дрожать. Хотя на самом деле у нее вовсе не было уверенности, что в жар ее бросило именно от кофе.

Она лукаво покосилась на Гордона.

— А вы сторонник здоровой пищи, да? Никакого мяса?

— Да не то чтобы… Но не могу же я двадцать четыре часа в сутки питаться одними шоколадками. — В подтверждение своих слов он подобрал с заднего сиденья обертку от батончика. — А вы кроме них хоть иногда что-нибудь едите?

— Если удается. — Габриела против воли не могла сдержать улыбки. Чуть не застонав от стыда за свою слабость, она перевела взгляд в окно, твердо решив смотреть только туда и не поддаваться атакам этого мужчины на ее чувства.