Госпожа Вольтури - Яна Бендер
Люциан ушел, прикоснувшись напоследок губами к моей руке. Я буду его ждать, даже если мне придется лгать главе клана Вольтури о том, что мне плевать на ликана.
– А ты молодец, – прозвучал довольный голос Аро, когда я вышла из тронного зала за приоткрытую дверь.
Он все видел и слышал. Тем лучше, не нужно будет подбирать необходимые слова или смирно сидеть рядом, пока он читает мои мысли и воспоминания.
– Ты все знаешь? – равнодушно уточнила я.
– Конечно. Неужели ты думаешь, что я бы оставил тебя один на один с собственным врагом?
– И что теперь? – опустошенно бросила я.
– Ты выполнишь свое обещание, – подтвердил он и заулыбался.
Я не осознавала, почему он так добр к нам. Меня следовало бы выбросить из задних ворот резиденции Вольтури со скалы, ведущей в пропасть… Хотя… Какой в этом смысл? Так…принародное унижение, которое даже гибели за собой не поведет.
Я вопросительно подняла брови.
– Ничего удивительного, моя дорогая, – он по-прежнему ласково обнял меня за плечи, – мне нужна информация, и ты мне ее достанешь.
– Хочешь использовать меня? – все еще прибывая в недоумении, уточнила я.
– Ты против? Кажется, мне стоило бы найти для тебя другое наказание…посуровее этого, но я выбрал шпионаж для тебя. Тем более, что Люциан теперь безгранично доверяет тебе.
Я была согласна на все, только бы скорее убежать из Вольтерры, а там уж будет видно. Я расскажу все Люциану, и мы вместе решим эту проблему.
– Хорошо. Я выполню твое поручение.
Вечером я должна была отправиться в поселение ликанов.
– Как я должна ему объяснить свое появление? – консультировалась я у Аро.
– Скажи правду, что я все слышал и выгнал тебя за измену.
– А ты не боишься, что мне с ним будет лучше, чем с тобой? – хитро прищурившись, заметила я.
– Значит, так тому и быть. Я не стану насиловать тебя своей любовью.
– А, если я не вернусь?
– Я пришлю за тобой.
– Что будет, если получишь отказ?
– Ничего, – он зловеще усмехнулся.
Я поняла, что означала эта гримаса. Он сожжет все поселение, а меня притащит силой в Вольтерру.
– У нас свадьба через полторы недели, – напомнила я ему.
– Я помню, – предвкушая победу над всеми оборотнями сразу, ответил он.
Ближе к вечеру он вызвал мне такси. Я быстро собрала небольшую сумку с необходимыми мне вещами и направилась к выходу.
Аро проводил меня и остался во мраке коридора возле главного входа. Я вышла на улицу. Кажется, ужин в ресторане отменяется.
Машина привезла меня в небольшую деревушку посреди леса, вдали от человеческих глаз. По узкой улочке, усыпанной белым гравием, бегали дети, лет пяти-семи. Женщины суетились по хозяйству. Здесь царила обычная смертная жизнь, которой мне так не хватало за стенами резиденции Вольтури.
Мужчина, сидевший за рулем, подвез меня к серому двухэтажному дому, однако его чердак мог стать еще одним, третьим этажом. Я расплатилась с таксистом и вышла на улицу. Местные жители с опаской смотрели на меня. Чужаков здесь не любят.
Я постучала в ворота. Огромный темнокожий силач подошел к ним, и я увидела сквозь кованные прутья знакомое лицо Рейза.
– Чего тебе? – пренебрежительно бросил он.
– Мне нужен Люциан, – заявила я.
– Хм, – усмехнулся он, – он занят и не принимает вампирских шлюх.
Я схватилась рукой за вертикальный металлический штырь ворот.
– Позови его! – приказала я так, что сама услышала угрозу в своих словах.
Рейз ушел. Я осталась один на один с недоумевающими взглядами некоторых обитательниц этой деревушки.
– Вампирская шлюха…– передавался шелестящий шепот женщин.
Человек бы его не услышал, но до моего слуха донеслось их обсуждение. Я повернулась к ним и окинула их презрительным взглядом.
Он бежал ко мне через небольшой дворик, усажанный кипарисами и можжевельником.
– Прости этого идиота! – воскликнул он, глазами указывая на своего соратника.
Он распахнул передо мной ворота.
– Ты пришла! – прижимая меня к груди, шептал он в мои волосы.
– Почти…он меня прогнал, – призналась я.
– За что?
– Он все видел и все слышал.
– Я клянусь, что, когда с Эгоном будет покончено, я возьмусь за Аро!
– Не стоит, – отказалась я от его идеи.
– Пойдем, – он потянул меня внутрь дома.
Мы оказались в коридоре. Справа были две двери: ванная комната и чулан. Слева располагался вход в большой зал, совмещенный с кухней. Прямо перед нами – лестница, ведущая на второй этаж.
– Проходи, – слегка подтолкнул он меня в сторону зала.
Это было настоящий человеческий дом. Здесь были большие окна, пропускавшие солнечные лучи. Я так отвыкла от них в Вольтерре.
– Тебе здесь всегда будут рады отныне и вовеки, – отводя прядь моих волос с шеи, шептал он.
– Нет, меня здесь считают чужой, врагом, посланницей Вольтури.
– Иоанна, я тебя считаю родной, своей…
Вечером мы отправились в местный «кабак». Я ни разу не была в таких заведениях, по крайней мере, в текущем веке. Сейчас я стремилась каждой клеточкой своего тела впитать человеческую жизнь, которую мне мог дать Люциан. Я пила ее взахлеб, чтобы не оставить ни капли на дне своей вечности.
Подали пиво…настоящее. Я на все смотрела широко открытыми глазами. Мне никогда не было так легко и свободно. Я чувствовала, словно попала на волю из долгого многовекового заточения в темнице.
Его собратья сначала осторожно переговаривались в моем присутствии, но когда я призналась им в том, что с Аро покончено, и я никогда больше не вернусь в Вольтерру, только, если с целью ее разрушить, они стали воспринимать меня, как свою сестру.
Люциан бережно обнимал меня за плечи и пил живой напиток смертных. Я следовала его примеру и почти не отнимала кружки от губ.
Я чувствовала себя на своем месте, будучи среди ликанов. Да, они были неотесанными, грубыми, но мне это нравилось. Я могла не контролировать свои мысли, поскольку их бы никто не прочитал, могла не думать о том, что я скажу что-то недостойное моего статуса. Здесь все были равны, но подчинялись вожаку – Люциану. Я и сама ему подчинялась, ведь в нем было нечто такое, что покоряло и заставляло выполнять приказы. Наверное, все-таки гормоны. В нем был избыток тестостерона, и я это чувствовала, вдыхая запах его тела.
Пожив с вампирами достаточно долгое время, я научилась ощущать аромат крови и слышать биение сердца за тысячи метров. Мой слух и обоняние обострились до предела, который только может быть у человеческого тела, обладающего только одной особенностью – регенерацией.
