Уведу тебя за собой - Мио Вик

— У меня пальцы аж сели на шпагат. Чё-то дофига. Аха-ха! Похоже мне изнутри печень должны массировать.

Ярослав не сдаётся в попытках поддержать горячую тему:

— Учёные не говорили, что уже давно другие критерии? По глубине гортани. А там совсем другие цифры!

— Ты её просто урыл, напрочь. — сгибается от смеха Козырев.

Багирова блещет остроумием и харизмой:

— Ага, лишь бы не получилось, как в анекдоте, что девушка научилась горловому, а у него длины не хватило.

Всех накрывает дикий ржач. Сворачиваем конкурс и перемещаемся в тёплое помещение. Через час подвыпившая компания начинает игру «Ложь или воздержание». Коротко по правилам на выбор признание во лжи, либо отказ от чего-то, что попросит водящий.

Мой ход:

— Арина… ― она вскидывает на меня хмельной взгляд с вызовом. ― Ложь или воздержание?

— Ложь… ― делает выбор Багирова.

Блядь, я не верю своему везению!

— Депрессия ― это был обман? ― в нетерпении не могу сдержать довольную ухмылку.

В ожидании кровь густеет.

— Да… ― подмигивает и дерзко показывает мне язык Багира.

О, да-а-а! Иххха! Моя Киса покладистая!

Глава 8

Кирилл Макеев

Багира кокетливо вздрагивает ресницами и посылает мне воздушный поцелуй.

О боги! Я… Знал… Уухууу! Я был прав! Прав…

Бесстыжая. Дерзкая Рина. Лицемерка. Моя демонесса.

Запускается ретроактивная мозговая деятельность. Вспышка, «действующая назад», крутит в памяти пластинку со словами Юры:

«После вашей последней встречи Арина в лютую депрессию впала, еле подняли. Тебе вообще что ли похрен? Объясни, как мог так потухнуть человек, энергии которого хватило бы растопить все льды на планете? Крёстная моей дочки, любимая тётя Рина-зажигалочка. На дистанционку перевелась, дома закрылась, ни с кем не общалась, за собой следить перестала. Я своими глазами видел, как её боль сжирала изнутри…»

Признаюсь, я долго не мог поверить в то, что произошло. Багирова и депрессия? Да ладно… В моём представлении это также маловероятно, как например, когда команда-аутсайдер всухую обыгрывает лидера чемпионата. Шансы не равны нулю, конечно. Но всё же…

Я понимал, что она лжёт. Однако так искусно. Что самого тянуло в это поверить. Я даже подумал сегодня, что моё первоначальное предположение было ошибочным.

«Я должен остановиться перед стоп-линией.

Я должен разобраться. Её депрессия была настоящей? Письмо о любви было правдой? Если «да», то я не имею права прикасаться к ней. Не смогу остаться. Не смогу дать, что она ждёт. Сама не понимает, что делает, о чём просит. А я… Не имею права… Она не чужая. Своя. Нельзя её обижать, ломать».

Обманывать несколько месяцев лучшую подругу, давить на жалость, ради того, чтобы выбить меня из круга моих же друзей. Сделать из меня изгоя.

Тогда… Первой мыслью было открыть всем глаза, но… Кто поверил бы в такое неслыханное злодейство?

Игра продолжается. Не особо вникаю в происходящее на соседних мягких диванах: кто водит, кто в какой лжи признаётся или от чего соглашается воздерживаться.

Смакую коньяк, расслабляюсь под бильярдную атмосферу на фоне. Удары и подпрыгивания шаров, звуки попадания в лузу. И вдруг слух режет нахрапистая фраза:

— Рина, твой ход. Выбирай жертву!

Адреналиновая волна тотчас подмывает рыскать по лицам играющих в поисках её глаз.

Зрачки Багировой мгновенно реагируют, меняясь геометрическими фигурами. Затягивают завораживающими фракталами. И я в них падаю, падаю, падаю… Там в глубине мне довелось узреть… Души потенциал. Её тёмные и светлые стороны.

— Кирилл, ― от ноток в её голосе, у меня волосы на макушке оживают и начинают шевелиться.

— М-м-м? ― расплываюсь яркой улыбкой от предвкушения.

— Ложь или воздержание? — ошеломляет охуительным тембром и через короткую паузу уточняет: — Ты ведь помнишь, что мы теперь друганы с тобой. Врать ты не умеешь. Извини, но для меня ты, как открытая книга. Если не брать во внимание всякие мелочи… Не могу припомнить ни одной серьёзной ситуации, где я бы заподозрила, что ты врёшь. Так что ложь не интересует… Буду признательна, если ты выберешь воздержание! В солидарность моей откровенности.

Отрывисто, сквозь смех, выдвигаю свой демарш с вручением ноты протеста в устной форме:

— Бац, бац и мимо. Аха-ха-ха! Охх, Р-и-и-н-а. Готов удивить тебя! Выбираю ЛОЖЬ!

Нет, моя демонесса. Я тебе не мотылёк. Не полечу гореть в ярком пламени.

Да пребудет, блядь, взаимоподавление оппонентных процессов!

Наклоняюсь и шепчу на ухо Багире:

— «Одноразовый» секс на Юриной свадьбе — это было для тебя. Ответ на письмо. ― говорю я и отхожу в сторону.

Под крики возмущающихся других игроков покидаю зал и направляюсь в дальнюю чайную комнату. Почти что, сбегаю с поля битвы. Ни к чему всем слушать наши секреты.

— Так ты со Златой… Не случайно? ― ожидаемо Багирова понеслась за мной и зло шипит в мою спину.

Хватаю её за талию, буквально на руках заношу её в чайную и запираю за нами дверь. Полыхающую гневом Арину закидываю в мягкое кресло и сам приземляюсь в соседнее. Вальяжно закидываю ногу на ногу и, отделяя друг от друга слова, объясняю:

— У меня сознательный набор стратегий и тактик. Как и у тебя. Ты сделала ход. Отправила провокационное письмо. Я сделал ход. Переспал с твоей подругой. Ты не оценила…

— Зачем? ― обрывает меня на полуслове. ― Я всё задаю себе этот вопрос. Тем более… Намеренно?

— А ты думала… Чем я тебе отвечу на обман? ― подаюсь вперёд, опираясь локтями на колени, приближаюсь лицом к лицу. ― Ты и правда не догадалась? Я никогда не напиваюсь до автопилота, чтобы трахать всё, что под руку попадётся. Тебе ли не знать, как я разборчив и привередлив? Самый-Самый. Секс-Гурмэ. Ценитель.

— Ты… Ты…

Всхлипывает абсолютно растерянно. А у меня холодок бежит вдоль позвоночника от того, как Арина задыхается от возмущения.

— Ас? Ловкий плут? ― спрашиваю я, прежде чем она успевает перебрать обидные эпитеты в своей голове и выплюнуть оскорбление пожёстче.

— Долбоёб!

— Туше! Багира, признай уже, что я намного щепетильнее отношусь к выбору партнёрш, чем ты предполагала с начала нашего знакомства. Несмотря на все твои уловки и обаяние, я тебе не поддался. Просёк твою игру.

Пантера моя глубоко вздыхает. Припёрта к стенке?

Не отводя от меня взгляд, меняет положение в кресле. Отдаляется. С царственной осанкой и горделиво приподнятым подбородком, она слегка покачивает ножкой. Вырисовывает каблуком в воздухе мишень, словно намечая, куда вонзить шпильку.

Большие красивые глаза перебегают с моего лица на грудь, в пах и обратно. Точно бы ощупывает меня. Будоражит.

Затем распахивает губы. Речь льётся нараспев, завораживая интонациями:

— Вернёмся к свадьбе Бурсиных. Злата моя