Рэчел Линдсей - Луны волшебное сияние

Решив ни в коем случае не давать ему повода думать, будто жаждет его общества, она после обеда специально не пошла на верхнюю палубу, а осталась в салоне послушать музыкальные записи. Погода так и не улучшилась, судно скрипело и стонало, переваливаясь с волны на волну.

Нет, все-таки ужасно, если погода такой и останется! Если пассажиры станут сидеть по каютам, трудновато будет добыть и передать какую-нибудь информацию для "Морнинг стар". При мысли о Морнинг стар" Джейн вспомнила, что так и не придумала, как же отправлять информацию, — и не только в газету, — а прежняя идея обаять радиста уже не казалась столь замечательной здесь, на борту. Те члены команды, что попались на глаза, производили впечатление тщательно подобранных и вышколенных, и уж конечно, Динки Говард неплохо платит им за верность. К тому же отец взял с нее клятвенное обещание сохранять инкогнито, а если передавать новости в "Морнинг стар" по телеграфу, все раскроется и клятва будет нарушена. Да и смерть Гоутона заставляет всерьез задуматься об отцовском предупреждении. Кто из пассажиров может оказаться разыскиваемым? Или разыскиваемой? Из немногих уже виденных никто не казался подходящим. "Если бы хоть какие-нибудь дополнительные сведения, — сказала она себе, — Ну не рыться же в самом деле в каждой сумке и в каждом кармане в поисках золотой монеты. А так, хоть убей, ничего не могу придумать".

Вынув из сумочки записную книжку, она принялась подробнейшим образом описывать роскошное убранство "Валлийца". Если невозможно пока ничего разузнать, так нужно хоть описание отправить Фрэнку Престону, когда судно придет в Канны.

Остаток дня тянулся томительно медленно, и Джейн рада была вернуться в каюту, чтобы переодеться к ужину. Погода чуть улучшилась, поэтому ресторан в половине девятого был полон на четверть. С некоторым волнением она ждала, не предложит ли Стефен Дрейк сесть рядом, но, проходя к своему столику, уголком глаза заметила, что он почти покончил с ужином. И, злясь на себя самое за обманутые ожидания, ускорила шаг. В конце концов, с его точки зрения, она была всего лишь молоденькой наследницей. Конечно, тридцатипятилетнему мужчине она могла показаться слишком юной, но, тем не менее, была уязвлена, что он не увидел в ней достаточно интересной собеседницы, независимо от возраста, и не выказывает явного желания пообщаться вновь.

Ни Колин, ни Клер к ужину не пришли, а сэр Брайан и леди Пендлбери уже сидели за столиком, и Джейн была даже рада поговорить хоть с кем-нибудь, хотя разговор с сэром Брайаном, скорее, напоминал монолог.

Покончив с десертом, она поднялась в салон, заказала кофе и, отпивая из чашки, думала: "А как бы повела себя в подобных обстоятельствах настоящая Джейни Белтон?" Ясно одно: не сидела бы здесь в унылом бездействии, а отправилась бы на поиски развлечений. "Но я не Джейни Белтон, — рассудила Джейн, — и сейчас хочу и способна только на одно — отправиться спать".

Она поднялась, но вынуждена была ухватиться за спинку стула — судно угрожающе накренилось. Ветер и качка заметно усилились, и по коридору пришлось двигаться очень осторожно, крепко держась за поручни, идущие вдоль переборок. Но даже так равновесие сохранять было трудно, потому что судно не только переваливалось с борта на борт, но и начало рыскать. От такой сложной качки, бортовой и килевой одновременно, голова у Джейн слегка закружилась, она остановилась и закрыла глаза, ожидая, пока тошнота пройдет. Дождавшись спокойной минуты, рванулась к трапу и столкнулась с поднимающимся вверх человеком. Обмерев, Джейн узнала Стефена Дрейка!

— Черт возьми! — выдохнула она. — Вечно я натыкаюсь на вас.

Он взглянул с удивлением, но, заметив ее бледность, подхватил под руку и помог спуститься.

— Номер вашей каюты?

— Восемь.

Он повел ее по коридору и, вынув из сумочки ключ, отпер дверь. Розовый отсвет ночника падал на отвернутый край одеяла и лежащую на подушке фиолетовую шифоновую ночную рубашку. Джейн отшвырнула ее и рухнула на кровать, не думая о том, как выглядит.

Постепенно она расслышала тихое урчание вентилятора и ощутила легкий ветерок, обвевающий лиц. Тошнота прошла, Джейн открыла глаза. На первый взгляд, каюта показалась пустой, но, повернув голову, она заметила у туалетного столика Стефена Дрейка, рассматривающего привезенные ею книги. Джейн похолодела: если что и могло многое рассказать о характере человека, так это круг его чтения. Дрейк, похоже, считал так же, поскольку, внимательно рассмотрев несколько книг, поставил их на место и заметил:

— Пруст, Успенский, Джейн Остин… Вы меня заинтриговали, мисс Белтон. Такая юная, красивая, богатая и — достаточно умная, чтобы скрывать свой ум!

— Вот уж не думала, что пыталась его скрыть, — возразила она, раздумывая, не закрыть ли глаза снова и не притвориться ли больной.

— Сегодня — нет, — согласился он. — Но я, как вы помните, издатель и владелец газеты. И могу припомнить кое-какие ваши эскапады, отнюдь не свидетельствующие о разуме. Из любой можно сделать вывод, что вряд ли вы читали что-либо интеллектуальнее комиксов!

— Да что вы? — слабым голосом откликнулась она. — И о каких же эскападах речь?

В глазах его блеснули темные искры.

— Ну, начнем с того, как вы удрали из пансиона в Париж на два дня, потом сбежали с итальянским художником-кубистом, потом…

Он продолжал монотонно перечислять, а Джейн с ужасом слушала перечень всего совершенного ею, недоумевая, почему обо все этом ни словом не упоминалось в заметках, данных Фрэнком Престоном. Неудивительно, что Дрейк счел эти книги совершенно противоречащими ее характеру. Ну, надо же, итальянец-кубист! Она пошевелилась, и он немедленно подошел.

— Вызвать горничную, чтобы помогла вам раздеться?

— Нет, вовсе незачем. Я прекрасно посплю и так.

От брошенного им взгляда Джейн вдруг остро почувствовала, как высоко платье открывает ее стройные ножки и как низко — соблазнительную линию груди.

— Да уж, ваше платье явно не длиннее ночной сорочки, — насмешливо заметил он. — Меня иногда поражает, зачем женщины вообще стремятся хоть чем-нибудь прикрыться! Особенно в тех случаях, когда то, что на них надето, гораздо откровеннее полной наготы!

— Ну и острый же у вас язык! Теперь, познакомившись с вами, я совершенно уверена, что это вы писали кое-какие из редакторских статей в "Морнинг стар".

— Вы разоблачили мою тщательно скрываемую тайну! Но в любом случае рад приветствовать вас как читательницу.

Она тут же обрушила на свою голову все проклятия за такую бездумную болтовню, но было поздно.

— Я читаю ее потому, что… ну, просто отец хочет, чтоб я читала популярные газеты. Приближалась к массам. Он считает это важным для меня.