Мэри Стюарт - Девичий виноград = Дерево, увитое плющом

Голубые глаза, обнаженные руки, на одной — шрам, это бык на него налетел. Бэйтс, главный скотник Вайтскара. Кон сказал: «Ты узнаешь его сразу». Но я не стала рисковать и называть его по имени. Уроки последних трех недель жужжали в голове, как пчелиный улей. Спокойно, не спеши, не будь слишком уверенной…

Итак, первое препятствие. Барьер. Говори правду всегда, когда можно. Я произнесла с явным удовольствием: «Вы меня узнали! Как здорово! От этого я чувствую себя так, будто и правда возвращаюсь домой!» Я протянула ему обе руки, и он принял их, будто для меня это естественный жест. Очень сильное рукопожатие. Колли бегала кругами, обнюхивала мои ноги.

«Узнал, как только ты появилась на вершине. Если бы мисс Дэрмотт и не сообщила, что ты приезжаешь, я бы узнал тебя за милю на другом краю поля, девочка! Все неимоверно рады, что ты снова здесь, это факт!»

«Здорово быть здесь. Как живете? А вы хорошо выглядите, по-моему, ни на день не постарели! Ну, уж, во всяком случае, не на восемь лет!»

«Я прекрасно живу, и миссис Бэйтс тоже. Ты, наверное, знаешь, что я женился на Бетси? Они, может, сказали… По поводу твоего возвращения она все утро готовит и переворачивает все вверх дном, а мисс Дэрмотт вместе с ней. Обнаружишь кексы и поючие медовушки к чаю».

«Поючие медовушки?»

«Да ну, не говори, что забыла! В это я не поверю. Ты их клянчила беспрерывно, когда еще под стол пешком ходила».

«Нет, не забыла. Это просто… Услышала эти слова снова… Так похоже на дом. Какая она добрая, что помнит. Очень хочу ее снова увидеть. А как дедушка, мистер Бэйтс?»

«Да он для своих лет молодец. Всегда хорошо себя чувствовал, особенно в сухую погоду, у него от сырости спина болит. Это артрит, знаешь? Иногда он вообще с трудом может с ним справиться. А тут еще беда. Да ты, должно быть, слышала. Мисс Дэрмотт сказала, что ты звонила вчера и просила осторожно о тебе сообщить деду. Они тебе все новости рассказали?»

«Да. Я… Я не знала, что делать. Подумала написать, а потом решила, что легче позвонить. Подошла мисс Дэрмотт, больше никого не было и… Ну, мы долго разговаривали. Про всякие дела, и она обещала, что Кон расскажет. дедушке. Я не знала, что у него был удар, так что очень хорошо, что не написала совершенно неожиданно. Ну и тем более нельзя было просто войти и вогнать всех в шок».

Хриплый голос: «От такого шока не помирают, мисс Аннабел».

«Это… Вы очень добрый. Ну, мисс Дэрмотт рассказала массу новостей… Я рада, что с дедушкой в целом все нормально».

«Так точно, нормально. — Быстрый взгляд из под бровей. — Хотя, увидишь, он изменился».

«Боюсь, что да. Много времени прошло».

«Это точно. Плохо ты сделала в тот денек, когда решила покинуть нас».

«Знаю. Вы очень-то не сердитесь».

«Меня и не тянет сердиться, девочка. Я ничего и не ведаю, кроме того, что вы с дедом вышли из себя. — Он усмехнулся. — Распрекрасно знаю, каким он бывает, тридцать лет знакомы. Просто не обращал на его заскоки внимания, как на дождь и ветер, и мы ладим. А ты слишком похожа на папу, чтобы сидеть тихо и держать язык за зубами. Винслоу все такие. Может, будь ты постарше, понимала бы, что лает он намного больше, чем кусается. А ты была еще совсем маленькая девчушечка, да еще со своими проблемами».

«Своими… проблемами?»

Он немного смутился. «Может, я не должен говорить этого. Я просто имел в виду, что все было непросто с мистером Коном. Случается, что такие вещи принимают слишком серьезно в девятнадцать».

Я улыбнулась: «Случается. Ну, сейчас-то все прошло. Забудем, давайте? И не будем обвинять Кона и дедушку. Я была молодая, глупая и просто захотела немного побыть сама по себе. Не привязанной к Вайтскару или… чему угодно, во всяком случае, не тогда. Поэтому, когда время пришло, я просто, не задумываясь, удалилась. В девятнадцать соображаешь не слишком хорошо. Но теперь я вернулась и собираюсь забыть, что уходила вообще».

Я смотрела на ферму. Белые куры копались в сене, на крыше сидели голуби. Дым из труб поднимался в чистое небо совершенно вертикально. Я сказала: «Выглядит все так же. Или лучше. Или побыв вдалеке, начинаешь все больше ценить».

«Ну, не буду отрицать, за всем тут хорошо следили. Почти также хорошо, как во времена твоего деда».

«Как… Вы так говорите, будто они закончились».

“Так и есть».

«Что вы хотите сказать?»

Опять быстрый взгляд. «Увидишь, мисс Аннабел. Не сомневаюсь, увидишь. Времена меняются».

Я не стала ничего уточнять, а он резко поменял тему. Кивнул в ту сторону, откуда я пришла, на лес, закрывающий Форрест Холл. «Это самое крупное изменение, которое ты заметишь, и ничего хорошего в нем нет. Она рассказала про Форрестов?»

«Да. — Я обернулась на оплетенный девичьим виноградом дуб, он стоял, как руины темно-зеленой башни на фоне светлой молодой зелени лесов. — Да, мисс Дэрмотт сказала. Четыре года назад, да? Почему-то старый домик у ворот еще сильнее разрушился, чем я думала. Не помню, чтобы там кто-то жил, но все выглядело прилично, и ворота были на месте».

«После пожара превратились в лом. Нам не хватает Холла, хотя там и не пустое место. Они используют конюшни около Западной Сторожки, и в старом саду дела идут хорошо. Форрест управляет им сам вместе с Джонни Раддом. Помнишь Джонни? Он так там и работает, хотя в конюшне всего один конь. Форрест его оставил, когда все пошло с молотка, не мог расстаться с потомком Горного. Но, не сомневаюсь, его тоже придется продать. Он дичает, дуреет и к нему никто не может подойти. — Он усмехнулся. — Тебе придется самой над ним поработать, теперь, когда вернулась».

«Мне? Нет, теперь не могу. Эти дни прошли, мистер Бэйтс».

«Как это?»

История, которую мы с Лизой придумали вместе, сошла с моих губ вполне естественно. «Неудачно упала в Штатах и повредила спину. Ничего страшного, но больше не хочу рисковать».

«Ну, это стыдоба! Я-то думал, Джонни обрадуется твоему возвращению! У него нет времени на лошадей, во всяком случае, летом, а конь-то портится. Мистер Кон пытается с ним совладать, но он, видать, сильно ему не нравится, вот он его к себе и не подпускает. А больше в Вайтскаре верхом ездить не на ком».

«Все равно, все мои таланты пропали».

«Ну ладно, как скажешь. Все меняется, и почти обо всех переменах можно сожалеть. Каждый раз, как иду по этой дороге, вспоминаю, как все было. Печально смотреть, как все разваливается, семьи исчезают, но так уж получается».

«Да». За обвитым девичьим виноградом дубом, за освещенными солнцем вершинами деревьев я видела трубу. Сквозь ветки просвечивал кусок крыши. Обрывок облака медленно проплывал мимо и создавал иллюзию дыма из домашнего очага. Он исчез, и я увидела, что крыша сломана.