Анастасия Акулова - Тлеют угли костров отгоревших…

– Чудеса пиротехники, – улыбнулся тот, глядя в том же направлении, – Фейверк называется.

– Это чудо! – Восхищалась Марта, не отрывая взгляда.

– Уж не думал, что когда-нибудь встречу человека, которого ещё можно будет удивить или обрадовать подобным, – усмехнулся он.

– Что вы, такая красота не может не удивлять и не радовать, – Уверенно ответила Марта.

– К таким мелочам вполне можно быть равнодушным, если перед глазами куда более завораживающая красота. Например, очарование некоторых женщин, – хитрый цепкий взгляд не оставлял сомнений, развеивая прозрачность намёка.

Девушка слегка порозовела.

– Не сомневаюсь, что для вас именно это – истинный источник вдохновения, – тихо усмехнулась она.

Всем известна слава большого ловеласа ближайшего друга царя.

Менщиков мог лишь безропотно согласиться с этим утверждением, дабы не кривить душой.

Однако не довелось им вдвоём долго наслаждаться видом зимнего сада, салюта и затянувшейся паузой…

Глава 11

Почти весь вечер Елизавета кокетничала с симпатичным послом французом, потягивая лёгкое вино, наигранно смеясь и ловко, незаметно поглядывая на Петра.

Тот словно и не видел её, в свою очередь был довольно вежлив с гостями, но как-то снисходительно, как может быть милостив добрый хозяин по отношению к подневольному крестьянину.

Весёлые русские танцы, чуть более безыскусные манеры и традиции казались гостям совершеннейшей дикостью, но они прятали свои впечатления под слащавыми улыбками, а царь и его подданные не собирались их ни в чём разуверять.

– Скажите, правдивы ли слухи о том, что вы собираетесь строить новый город на Неве, государь? – Склонившись так, что напудренный парик едва не подметал пол, пропел один из послов.

– Верно, – Кивнул царь, задумчиво глядя в окно, – Этот город станет новой столицей империи.

– Империи? – Побледнел посол.

– Именно, – с усмешкой подтвердил Пётр, силясь не рассмеяться от комичного испуганного и растерянного выражения лица посла, – Не далеко то время, когда Россия станет империей. Всё идёт именно к этому.

Не найдя что возразить, посол досадливо поджал губы. Он старался дословно запомнить эти слова, чтобы потом всполошить ими Европу и предотвратить вышесказанное развитие событий.

В уме он перебрал возможные последствия строительства этого города вследствие его предполагаемого географического положения и ряда других причин.

– Это потребует множество жертв, – попытался возразить посол, – Много человеческих жизней потребуется для того только, чтобы вбить колья в ледяной воде… а уж на остальное и подавно…

– Если цель оправдывает требуемые средства, то русские люди не жалеют сил для её достижения, – ответил царь, – А когда дело касается процветания государства, для нас и вовсе нет ничего невозможного.

На самом деле постройка города началась уже довольно давно, но в Европе об этом ещё мало кто знал.

Посол напряжённо размышлял над словами царя. Определённо, нельзя допустить возвышения этих варваров на внешнеполитической арене. А ещё лучше загнать их обратно, в леса и болота.

– Как же вы назовёте будущую столицу? – Решил сменить тему.

– Её название увековечит имя основателя, – Это Пётр решил для себя уже давно, – Петербург.

«…И он станет окном в Европу, а так же занозой для ваших королей и кардиналов» – Про себя добавил царь.

Посол едва сдержался, чтобы не фыркнуть. У этого человека слишком большие амбиции.

Вот только откуда тогда это навязчивое ощущение, что идеи Петра не просто пустые слова?

– Государь, – Эту «милую» беседу прервал государственный казначей, – Мы вновь недосчитались довольно немаленькой суммы.

Пётр мгновенно переменился в лице.

– Кто? – Он едва не скрежетал зубами.

– Тот же человек, что и прежде, – склонил голову казначей.

Все, кто находился достаточно близко, отпрянули, увидев, как страшно перекосилось в гневе лицо государя. Каждый подданный знал, что в ярости их царь беспощаден.

– Чёрт бы его побрал! – Сквозь зубы выругался Пётр, – Где этот тать* (вор; – прим. автора) бесстыжий?!

– Если память не подводит, вышел, – смиренно ответил казначей.

Словно грозовая туча, с перекошенным злостью лицом, царь направился к выходу, не замечая, как шарахаются от его страшного вида присутствующие. Музыка и веселье несколько поутихли.

– Что притихли-то? – На секунду остановился царь, – А ну, продолжайте!

Веселье продолжалось, а царь, идя дальше, тихо добавил:

– …Чай, казнь будет короткой!

Царь уверенно направлялся на знакомый голос с намерением раз и навсегда выбить из его обладателя желание воровать.

– Это чудо! – Из-за присыпленных снегом кустов раздался не менее знакомый звонкий голосок.

Узнав этот голос, Пётр даже на секунду удивлённо приостановился.

– Уж не думал, что когда-нибудь встречу человека, которого ещё можно будет удивить или обрадовать подобным, – усмехнулся Менщиков.

– Что вы, такая красота не может не удивлять и не радовать, – Уверенно ответила Марта.

– К таким мелочам вполне можно быть равнодушным, если перед глазами куда более завораживающая красота. Например, очарование некоторых женщин, – вполне прямой намёк, комплемент, адресованный Марте, окончательно вывел из себя Петра.

Девушка слегка порозовела.

– Не сомневаюсь, что для вас именно это – истинный источник вдохновения, – тихо усмехнулась она.

Видимо, услышав хруст шагов по снегу, Менщиков обернулся. Заметив царя, побледнел, не упустив явно видную ярость.

– Государь, – поклонился он.

Обернувшись, Марта присела в изящном реверансе.

Пётр же, подлетев, словно ураган, схватил сподвижника «за шкирку» и стал трясти, словно котёнка.

– СОВСЕМ УЖЕ МЕРЫ НЕ ЗНАЕШЬ?! – У Петра давно уже не было приступа такого дикого гнева, – Опять на казну лапу наложил, сволочь?! Выпорю, как холопа, тать!!

– Мин херц, оклеветали! – Взвыл тот, пытаясь вырваться.

– Оклеветали, как же!! – Зло усмехнулся Пётр, с новой силой встряхнув Менщикова, едва не подняв в воздух. Завязки зимнего плаща душили несчастного, – Своими руками с тебя, собака, шкуру сдеру!!!

– Мин херц, не виновен я, – Прохрипел Менщиков.

Заметив, как расширились от страха глаза Марты, царь почти нехотя отпустил его.

– Я тебе ещё воздам по заслугам! – Прошипел Пётр, – Пшёл прочь!!!

Алексашка, тот самый, что не боялся ни пуль, ни гранат, предпочёл быстренько смотаться, пока позволяют.