Ингрид Юхансен - Фьорды. Ледяное сердце
На нашем лайнере много всяких развлечений для людей от просто состоятельных до неприлично богатых, однако устроить в трюме ипподром или специальную палубу для конных прогулок еще никто не додумался. Лошади слишком плохо переносят качку.
Лицо просто горит! Полыхает огнем.
Слишком бледная и тонкая кожа – мое извечное наказание, в школьные годы я краснела раньше, чем успевала соврать учительнице, что пес съел мое домашнее задание. Пришлось помахать ладонью около лица, чтобы немного остудить горящие щеки. Я запустила руки на самое дно – нащупала там конский хлыст. Толстый, тяжелый, сплетенный из тонких кожаных полос он выглядел жутковато, проще представить его в руках средневекового палача, чем наездника. Следующим я извлекла кожаный наголовник, выстроченный широкими стежками, с золотистыми заклепками и застежками на затылке. Тонкая, эластичная кожа должна закрывать все лицо, я хотела рассмотреть этот аксессуар подробнее, но маска уставилась на меня пустыми прорезями для глаз, так что внутри все похолодело. Широкая серебристая молния на месте рта скривилась в дьявольской ухмылке – мне стало так жутко, что я торопливо пихнула маску обратно, захлопнула баул и со всей силы пнула ногой, как будто имела дело с живым и очень плохим человеком. Он улетел под койку, а я выскочила из каюты и понеслась по бесконечным судовым коридорам, подгоняемая страхом.Бежала, сколько хватило дыхания, а когда остановилась, обнаружила, что попала в торговый мини-квартал. Кругом – двери бутиков и дьюти-фри салонов. Людей здесь всегда хватает, пришлось сбавить шаг. Сердце постепенно вернулось к нормальному ритму, но я шагала, опустив голову, пока у цветочного магазина меня не окликнула знакомая девушка-флорист:
– Привет, Лени! Ну как, тебе понравился букет?
Я не сразу уразумела, о чем речь, но сосредоточилась, вынырнула из пучины эмоций и попыталась улыбнуться:
– Да! Цветы просто замечательные. Не помнишь, кто их мне отправил?
– Это было только сегодня утром, я просто не смогу забыть, даже если захочу! Мадам Дюваль сама лично составила букет, представляешь? Я предлагала камелии, но ей больше понравились орхидеи.
– Спасибо, все здорово… Побегу, меня работа ждет!
– Пока, – девушка помахала мне рукой в белой перчатке.
Значит, цветы были от мадам Дюваль, наверняка и печенье тоже. Эта новость успокоила меня достаточно, чтобы отыскать Кристу, отдать ключ и возвратиться в офис. Надеюсь, меня не успели хватиться? Прошло всего несколько минут, но мне кажется, за это время я прожила целый год, который прибавил не одну сотню седых волос!
Цокая каблуками предписанной правилами «средней высоты», я пересекла холл между каютами гостей, старясь не попасть под черный глазок камер наблюдения – болтаться здесь в рабочее время крайне нежелательно. Заскочила в поблескивающую хромом кабину служебного лифта и выдохнула.
В лифте уже была пассажирка – девушка в форме стюарда везла из прачечной на верхний, люксовый этаж тележку со стопкой чистых скатертей. Внутрь я влетела так быстро, что самая верхняя скатерть – цвета красного вина – соскользнула на пол тяжелыми волнами, девушка наклонилась, чтобы вернуть ее на место, я успела заметить на ее шее полосу, убегавшую под воротник.
Полоса была густого алого цвета – почти как простыня – и походила на поджившую рану или след от недавнего ожога. Я никогда не видела следов от удара хлыстом, но судя по описаниям мадам Дюваль, выглядеть должно очень похоже.
От моего пристального взгляда девушка напряглась, поправила воротничок, протянула руку и нажала кнопку. Запястье у нее было перехвачено эластичным бинтом.
– Что у вас с рукой?
Во мне еще кипели эмоции и удержаться от нетактичного вопроса я просто не сумела! Девушка могла промолчать или даже отшить меня за чрезмерное любопытство. Но она заученно ответила:
– Набольшее растяжение, повредила руку, когда пылесосила. Ничего страшного, – двери открылись, я вышла из лифта, а она поехала наверх. На шее у нее могло быть родимое пятно, экзема, псориаз, аллергия – все, что угодно. Люди вольны подделывать справки о здоровье или скрывать имена по множеству разных причин. Это скверно, но вполне объяснимо. Я сама поступаю так, вру ради хорошей работы, убеждала себя я. Зачем вообще было читать эту глупую, бессмысленную книгу? Зачем заглядывать в чужую непонятную жизнь?
Я пыталась успокоиться, но паника уже щекотала меня ледяными пальцами и гнала вперед. Надо что-то сделать, кому-то рассказать! Все рассказать… – колотилось у меня в висках. Пальцы буквально впились в кнопку четвертого уровня, на котором находится офис службы безопасности. Двери плавно открылись, я вышла и замерла в пустом переходе.
Что я скажу?
«Спасите! Меня преследует пряничный человечек и кормит ворованным печеньем. Помогите! Парень сфотографировал меня телефоном! Беда, беда, наш коллега таскает за собой конский хлыст!»
Нет, не годится. Впрочем, я уже поняла, что надо сказать, чтобы не выглядеть круглой идиоткой, и решительно нажимаю на звонок:
– Я могу видеть мистера Хольмсена?
Дверной замок издал тихое жужжание, щелкнул и впустил меня внутрь.
7
Место, из которого «старший брат следит за тобой» [19] , представлялось мне совсем иначе. Охранники таращились в экраны и стучали по клавиатурам, Бьёрн Хольмсен был отгорожен от своих подчиненных прозрачной раздвижной перегородкой, как супервайзер в самой обычной страховой конторе или бухгалтерии супермаркета; он привстал из-за стола и приветливо махнул мне рукой. Невозможно поверить, что все это происходит на корабле, под нами нет ничего, кроме холодной морской воды!
Хозяин конторы отодвинул газету, в которой разгадывал кроссворд, и пододвинул мне низенький стульчик. На столе, там, где я держу фото Малыша, у него стоял собственный портрет, только более молодого, в камуфляже и голубом берете на фоне живописной зеленой местности. Бьёрн проследил за моим взглядом и объяснил:
– Это Косов, я служил там в миротворческом контингенте.
Хорошо, что в мире еще существуют люди, для которых военная форма не секс-фетиш, а производственная необходимость. Мне как-то сразу стало спокойнее на душе.
– А-ага… – протянула я и облизнула пересохшие губы.
– Вам налить водички? Что у вас случилось, фру Ольсен?
Я отмахнулась:
– Спасибо, не надо никакой воды. Ничего еще не случилось, но обязательно случится! – Я облокотилась локтями о столешницу, чтобы пододвинуться к нему поближе, и перешла на внятный шепот. – Просто я думала… если кому-то стало известно… известно, что у гостей в апартаментах открытый огонь, например, свечи… он должен сообщить? Да?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
