Ольга Тарасевич - Любовь по Интернету, или Подари ему весь мир

– Да ты просто врун! Как можно тебе верить! Комната в «коммуналке» – это тоже вранье? А на самом деле ты – переодетый миллионер, решивший найти большую светлую бескорыстную любовь? Не понимаю, неужели я похожа на охотницу за чужими деньгами? Что же вы, мужики, за народ такой – в каждой женщине обязательно видите какие-то тайные матримониальные поползновения! А я вот, кстати, люблю успешных богатых людей. И не вижу причин скрывать свой успех! И если бы ты прикатил на свидание на дорогом «Мерседесе», твои ставки бы выросли. Не потому, что мне на «мерсе» покататься хочется. Я в этой жизни рассчитываю прежде всего на себя, и уж с красивыми игрушками для себя, любимой, как-нибудь разберусь. Но я, конечно, уважаю чужой труд и чужой успех. Ну, колись, где твой «Порш»? Или ты предпочитаешь «Бентли»?

Андрей вздохнул:

– К сожалению, никакой я не миллионер.

И «мерса» у меня нет, «Порше» и «Бентли» – тем более. Может, шутка насчет оплаты не очень удачная – извини, пожалуйста. А комната в коммуналке – это суровая правда. Я бы пригласил тебя в гости. Но ты же понимаешь – общая кухня, соседи. А если ты захочешь в туалет – я вообще умру от стыда. Там такая сантехника – ей лет, наверное, больше, чем мне.

– А где ты встречаешься с девушками? Ну то есть где ты с ними… Ты понял? Я про это…

– Тебе так важно знать ответ на этот вопрос?

– Да! – нервно выкрикнула я, с ужасом понимая: мое сердце заходится от какой-то глупой, дурацкой ревности.

– Хорошо. Иногда встреча происходит у девушки. Иногда, если девушка живет с родителями, то у меня.

– И ты до сих пор не умер? А как же соседи?

– Даш, просто ты такая красивая… Ты достойна всего самого лучшего. Мне хочется так много для тебя сделать, а возможностей мало. Я смотрю на тебя, и мне так обидно, что я совершенно не приспособлен к жизни…

– Я подарю тебе ведро с пеплом. Будешь посыпать голову.

– Отлично, – он удовлетворенно кивнул. – Значит, мы минимум еще раз увидимся. Надо же будет передать мне подарок!

У меня сразу отлегло от сердца.

Может, он все-таки не альфонс? В любом случае, он говорит еще об одной встрече – а это значит, я еще раз увижу его красивые темно-карие глаза и чувственные губы и опьянею от его присутствия!

Я влюбляюсь в него, влюбляюсь…

Любить – это значит все принимать? Не знаю, готова ли я принять все в Андрее. Но на его дикую одежду мне уже наплевать. Честно-честно. Парень же не виноват, что его не научили правильно сочетать вещи, что у него совершенно нет вкуса. Но это же дело наживное. Я просто деликатно ему на это намекну и все объясню.

А еще… еще я хочу к нему в гости… совсем в гости, совсем-совсем. Не для того, чтобы кофе попить.

Я понимаю, что, как ни странно, мне действительно очень хочется заняться с Андреем любовью. И если честно, меня это пугает намного меньше, чем разгорающееся во мне ослепительное счастье, чем пламенеющая в душе нежность.

Секс – по большому счету, минутное дело.

А вот как быть со всем остальным?..

Я давно поняла, что жизнь меня балует. И тот парень, наверху, который всех нас любит и желает нам только добра, ко мне относится с особой симпатией. До развода в моей жизни вообще никогда не было серьезных проблем.

Я родилась в Москве – круче некуда, лучше не бывает. Вот так сложилось. Повезло. Не надо никуда уезжать, пробивать лбом стены. Все просто – живи, развивайся, радуйся. В намного более комфортных, чем у приезжих, бытовых условиях.

Но еще больше, чем с местом рождения, мне повезло с родителями.

Мой отец до сих пор работает в МИДе. У меня было стандартное детство ребенка высокопоставленного дипломата: прогулки по Александер-плац и Елисейским Полям, созерцание то лондонского тумана, то римского ослепительно-синего неба. Еще я помню строгую Вену с многочисленными кофейнями, где я объедалась вкусными пирожными, а Прага запомнилась солнечной и румяной от красных черепичных крыш. Как карты в колоде, тасовались школы при посольствах, в которые я ходила, страны, языки, лица, пейзажи…

В бытовом плане, конечно, наша семья всегда жила хорошо. Одно из первых воспоминаний детства – наша шикарная шестикомнатная квартира на Кутузовском проспекте, огромная, необъятная. Няня ведет меня по коридору вдоль комнат, и я уже очень устала, а коридор все не заканчивается… Да, мы жили превосходно. У папы всегда был личный автомобиль, у мамы – помощница по хозяйству, у меня – целая куча самых лучших игрушек. Единственный ребенок, я купалась в родительской любви и заботе, ни в чем не знала отказа, и какое-то время была уверена, что так живут все. Ту же ценность своих игрушек я осознала только благодаря зависти, отражавшейся в глазах соседских ребятишек. Когда мы возвращались в Москву и я показывала подружкам своих кукол и угощала всех экзотической для тех лет жевательной резинкой, на меня смотрели, как на всемогущую богиню. Правда, папа быстро заметил, что я получаю от этого статуса большое удовольствие, и, опасаясь прогрессирования заносчивости, серьезно со мной поговорил. Мне было тогда всего лет двенадцать, но я до сих пор помню тот разговор. Папа говорил о том, что надо стараться много работать, и радоваться своим успехам, и получать удовольствие от результатов работы и денег, которые она приносит. Но вместе с тем вещи – это не то, о чем стоит думать, делать самым главным в своей жизни, критерием оценки чего-либо или кого-либо. САМОЕ ГЛАВНОЕ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ НЕ ДЕНЬГАМИ И НЕ ВЕЩАМИ – это любовь, дружба, здоровье, творческая реализация. Вещи улучшают жизнь, но они не должны занимать в ней слишком много места. А еще он попросил, чтобы я собрала свои старые игрушки и одежду, и повез меня в детский дом. Девочки, которых я там увидела, меня потрясли. Они ничем не отличались от меня, а некоторые были даже еще более красивыми, чем я. В тех девчонках уже чувствовалось взрослое отношение к жизни. Показывая мне свои дневники, они говорили, что надо хорошо учиться, потому что это единственный шанс получить образование и выбиться в люди. А я даже не задумывалась ни о дальнейшем образовании, ни о будущей профессии! После той поездки я прорыдала весь вечер, обдумывая, как бы помочь своим новым знакомым. Родители не могут усыновить весь детдом. Моих игрушек, даже если раздать их все, девчонкам тоже не хватит. Выхода нет, нет! Как же все это несправедливо! Я плакала и понимала, как много у меня всего есть, как щедро одарила меня жизнь, но так повезло не всем, причем те, кому не повезло, ничем от меня не отличаются, они ничуть не хуже… Потом, повзрослев, я стала стараться по максимуму отработать многочисленные жизненные авансы. Мне кажется, у меня это получается. Я люблю свою работу, отдаю ей все свои силы и энергию, и благодаря мне на полках появляются все новые и новые книги. Легкое чтиво – это колоссальный антидепрессант, доступное средство развлечения. Такие книги очень нужны людям! Они позволяют забыть о проблемах и болезнях, великодушно дарят веру в чудо, позволяют, оставаясь в безопасности, испытать весь драйв захватывающих криминальных и любовных приключений. Мне никогда не хотелось писать самой, но я люблю и умею готовить текст к печати, следить, чтобы в порыве творчества автор не запутался в собственных персонажах, не увлекся излишним философствованием, ничего не перепутал. Редактор – это искусный скульптор, который, изменяя не заметные непрофессиональному глазу детали, позволяет читателю мчаться вперед по сюжету, не спотыкаясь о корявые фразы или смысловые неувязки. Мы производим огранку – и каждое предложение начинает сиять стилистической красотой, емкостью, легкостью. Так ювелир раскрывает сверкание алмаза, без его мастерства драгоценность мало впечатляет. Я довольна тем, что моя работа востребована, оставляет значительный след, помогает людям. По-моему, это очень важно – заниматься стоящим делом…