Елена Ларина - Гувернантка для губернатора, или История Светы Черновой, родившейся под знаком Скорпиона

Пока мы плавали с Дианкой в шикарном крытом бассейне, оборудованном и горками, и вышкой. Особенную радость нам доставлял искусственный водопад, под который мы забирались, держась за руки, чтобы маленькую Дианку не смыло сильным потоком. Струи воды мяли и колотили тело, как руки массажиста.

Как-то раз, когда я почти силой вытаскивала лягушонка-Дианку из-под водопада, буквально кожей почувствовала на себе чей-то взгляд. На той стороне бассейна стоял Олег, Поливанов-младший, и пялился на меня, как на музейный экспонат. Честно говоря, ему было на что посмотреть. Сильными потоками воды мой и без того маленький купальник почти сошел на нет.

После этого случая я часто стала замечать на себе, вернее, на определенных частях моего тела, озабоченный взгляд Поливанова-младшего. В будние дни его привозили из гимназии почти уже под вечер, но в выходные дни я исправно попадала под его оперативное наблюдение.

В один из ярких солнечных дней в конце мая мы гуляли с Дианкой на детской площадке. Девочка как заведенная забиралась на пластиковую горку и скатывалась на попке вниз, забиралась и скатывалась снова. Бросив случайный взгляд в сторону особняка, я заметила в окне третьего этажа два вспыхнувших солнечных зайчика. Это значило, что Поливанов-младший следит за мной в бинокль, прячась за шторой.

Все это начинало меня раздражать. Поколения Поливановых доставали меня, сменяя друг друга, я не имею в виду мою воспитанницу. Хотелось сделать что-нибудь этакое, выкинуть дерзкое, непристойное.

Я крикнула Дианке, что начинаем играть в прятки. Поставила ее за теремок и велела медленно считать до десяти. Сама встала за горкой, чтобы меня было хорошо видно наблюдателю, и стала медленно поднимать юбку.

– Тли, четыле… – старательно произносила числительные Дианка за теремком, а моя юбка под счет задиралась выше и выше.

Интересно, что сейчас творилось на третьем этаже за шторой?

– Девять, десять. Я иду искать! – крикнула Дианка.

В этот момент я резко рванула юбку вверх и показала наблюдателю то место, которое он так жаждал лицезреть. Что-то похожее в «Тихом доне» продемонстрировала одна их хуторских казачек с криком: «А это ты видал, черт малохольный!»

Солнечные зайчики мгновенно пропали.

Тут меня, правда, осенило: а вдруг это был кто-нибудь из персонала, в конце концов – сам

Поливанов-старший? Хороша гувернантка! Какая-то бесстыжая хуторская баба! Подумают еще, что это своеобразный протест? Демонстрация! Как бы мне не всыпали на конюшне по этому самому оголенному месту?

Однако, судя по тому, как за ужином покраснел и не смог ни разу оторвать свой взгляд от тарелки Поливанов-младший, я волновалась напрасно.

Грех сквозь слезы

Дианка была не только трогательным и милым, но и очень способным ребенком. Английские слова и выражения она тут же повторяла за мной, словно не запоминала, а вспоминала их. Это тоже была своеобразная игра. Мачеха приказывала Золушке: «Открой окно! Закрой дверь! Читай книгу!» Золушка обращалась к птичкам и зверятам: «Помогите! Принесите мне ленточку! Дайте мне воды!» Обезьянка считала бананы, медвежонок читал стихотворение…

Была у нас, правда, серьезная проблема – это дианкина буква «эр». Брошка-блошка, рожки-ложки. Я сказала госпоже Поливановой, что надо бы обратиться к опытному специалисту. Она сначала удивилась: неужели вас в университете этому не учили? Но все-таки согласилась привозить пару раз в неделю логопеда.

Но мне некогда было ждать, с меня спрашивали за мою работу, поэтому я решила попробовать сама.

Как всегда, сначала была сказка про тигренка, который не умел рычать, как его все обижали и никто в лесу не боялся. Дианка так переживала за тигренка, что очень старательно напрягала язычок, заставляя его вибрировать. А я никак не могла вспомнить никакой скороговорки на эту злосчастную букву, кроме этой, с кавказской тематикой, про гору Арарат. Тогда я стала перебирать в голове известные песни.

Я тогда еще не знала, что с маленькими детьми так всегда и бывает. Мучаешься, бьешься, заставляешь, объясняешь – ничего не выходит. И вдруг однажды заходишь в детскую, чтобы собрать ребенка на прогулку, как вдруг из толпы кукол, лошадок и медведей слышится известная песня прошлых лет, исполняемая тонким голоском, но с таким повышенным акцентом на букве «эр», что песня приобретает блатной оттенок:

– Ррраскинулось моррре ширроко…

Весь день Дианка терроризировала своей буквой «эр» охранников, дворников, садовника, словом, всех, кто попадался ей на пути. Все они слушали ее новую букву в словах приветствия, потом в стихотворении, затем в песне.

А вечером Дианка ворвалась в кабинет отца, который после заседания своего избирательного штаба решил подремать на диване.

– Ррраскинулось моррре ширрроко… Поливанов не сразу понял, в чем дело, а,

проснувшись, вызвал меня к себе, поблагодарил за рычащую дочку, за пропаганду русской народной песни, а потом вручил мне в торжественно-интимной обстановке пятьсот долларов. Нет, я на педагогической ниве не меньше заработаю, чем на поприще сексуальных услуг.

А поприще это было широко

В один из вечеров, уложив Дианку, я решила и сама лечь пораньше спать. Приняв душ, я стояла в махровом халатике перед тихо балакавшим телевизором и сушила волосы феном. В дверь постучали. В гости ко мне из внешнего мира мог проникнуть разве что японский лазутчик ниндзя. Значит, Поливанов?

Я ошиблась на одну букву. Это была Поливанова.

– Можно к вам? – спросила она, мило улыбаясь, и прошла, конечно, не дожидаясь моего приглашения.

Она была в каком-то ярком халате, не то с глубокими разрезами, не то с широкими лентами вместо подола.

– Скучно, – сказала Поливанова, довольно откровенно разваливаясь в кресле. – Поболтать хочется, а не с кем. Вы не против?

Непонятно откуда в ее руках вдруг появилась бутылка вина, судя по этикетке, безумно дорогого, какого-то легендарного урожая, и две хрустальных рюмки, которыми наверняка Екатерина Великая чокалась со своими фаворитами.

Мы выпили. Вино было действительно какого-то удивительного вкуса. Впрочем, я в этом ничего не понимаю.

– Света, переключите, пожалуйста, на НТВ, – попросила она. – Сейчас покажут…

Я хотела спросить, что там такое покажут, но на экране уже показалась знакомая взлохмаченная голова. Поливанов шел куда-то по коридору, видимо, административного здания. За ним растянулось его окружение. Пару раз мелькнула фигура госпожи Поливановой, один раз ее взяли крупным планом.

– Говорила этой дуре, что не идут мне перья, – прокомментировала она свою прическу.

Внезапно Поливанов остановился. Свита налетела на него, пугливо перестроилась.