Стефани Майер - Сумерки

Я старалась придумать логическое объяснение всему увиденному, которое можно было бы построить без допущения, что я сумасшедшая.

До местной больницы нас сопровождал полицейский эскорт. Пока меня выгружали из машины, я сгорала от смущения, тем более что Эдвард спокойно проскользнул в больничную дверь на своих двоих. Я стиснула зубы.

Меня поместили в приемный покой скорой помощи — длинную комнату с рядом высоких коек, разделенных занавесками в нежных тонах. Медсестра померила мне давление и температуру. Поскольку никто не потрудился задернуть занавеску и скрыть меня от посторонних глаз, я решила, что не обязана больше носить дурацкий «ошейник». Когда сестра ушла, я быстро расстегнула «липучку» и бросила его на пол.

Вдруг все вокруг снова засуетились, и к соседней койке подкатили носилки. Я узнала Тайлера Кроули, с которым мы вместе посещали обществознание. Его голову покрывали пропитавшиеся кровью бинты, и выглядел он в сто раз хуже, чем я. Но тем не менее он тоже смотрел на меня очень озабоченно.

— Прости, Белла!

— Со мной все хорошо, Тайлер. А вот ты ужасно выглядишь, сам-то как?

Пока он говорил, сестры начали разматывать побуревшие бинты, и моему взору явилось его лицо: весь лоб и левую щеку покрывали мириады мелких порезов. Он не ответил мне, словно не слышал вопроса.

— Я думал, я тебя насмерть задавлю! Я слишком быстро ехал, и меня занесло…

Он поморщился — медсестра начала обрабатывать раны.

— Не беспокойся, ты промахнулся.

— Как тебе удалось так быстро уйти с дороги? Вот ты здесь, и вдруг — раз! — тебя уже нет…

— М-м-м… Эдвард меня оттолкнул.

Он не понял.

— Кто?

— Эдвард Каллен — он стоял рядом. — Я никогда не умела лгать, вот и сейчас мои слова прозвучали неубедительно.

— Каллен? Я его не видел… правда, все случилось так быстро. Он в порядке?

— Кажется, да. Он где-то здесь, ему даже носилки не понадобились.

Я знала точно, что я не сумасшедшая. Что же произошло? Невозможно было объяснить то, что я увидела.

Меня увезли на рентген. Я говорила всем, что со мной все в порядке, и оказалась права.

Даже сотрясения не было. Я спросила, можно ли мне уйти, но медсестра сказала, что сперва надо показаться доктору. Итак, я застряла в приемном покое, терзаемая постоянными извинениями Тайлера и его обещаниями загладить свою вину. И сколько я ни уверяла его, что со мной все хорошо, он продолжал посыпать солью свои раны. Наконец, я закрыла глаза и перестала его слушать. Он что-то покаянно бормотал, не умолкая.

— Она спит? — раздался мелодичный голос. Мои глаза мигом распахнулись.

Эдвард стоял рядом с моей койкой, самодовольно ухмыляясь. Я грозно воззрилась на него. Это оказалось нелегко — естественнее было бы растаять от немого восторга.

— Эй, Эдвард, мне правда очень жаль… — начал Тайлер.

Эдвард поднял руку, чтобы остановить его.

— Нет крови — нет вины, — сказал он, сверкнув белыми зубами. Присев рядом с Тайлером, он снова с ухмылкой посмотрел на меня.

— И что, каков диагноз? — спросил он.

— Да все со мной в порядке, просто не выпускают, — пожаловалась я. — А почему тебя не привязали к каталке, как остальных?

— Все дело в личных связях, — ответил он. — Но ты не бойся, я пришел тебя порадовать.

Тут из-за угла показался доктор, и я застыла с открытым ртом. Он был молод, у него были светлые волосы… и он был красивее, чем любой киноактер. Но вид у него был бледный и усталый — темные круги залегли вокруг глаз. Судя по описаниям Чарли, это был отец Эдварда.

— Итак, мисс Свон, — у доктора оказался очень приятный голос. — Как Вы себя чувствуете?

— Все в порядке, — сказала я, надеюсь, в последний раз за сегодня.

Он подошел к лампе-экрану над моей головой и включил ее.

— На рентгене ничего нет. Голова болит? Эдвард сказал, что удар был очень сильным.

— Нет, ничего не болит, — повторила я со вздохом, бросив быстрый сердитый взгляд на Эдварда.

Холодные пальцы доктора легко прошлись по моей голове. Он заметил, что я поморщилась.

— Здесь больно? — спросил он.

— Совсем чуть-чуть. — Бывало и похуже.

Я услышала тихий смех, и, подняв глаза, наткнулась на покровительственную улыбку Эдварда. Я сощурилась.

— Ваш отец в зале ожидания — можете поехать домой вместе с ним. Но если почувствуете головокружение или будет двоиться в глазах — немедленно возвращайтесь.

— А можно мне пойти в школу? — спросила я, с ужасом воображая Чарли, проявляющего заботу.

— Думаю, сегодня следует отдохнуть.

Я взглянула на Эдварда.

— Но ведь он идет в школу?

— Ну, должен же кто-то принести благую весть о том, что мы остались живы, — самодовольно произнес он.

— Вообще-то, полшколы собралось в зале ожидания, — внес ясность доктор Каллен.

— О, нет! — простонала я и закрыла лицо руками.

Доктор Каллен поднял брови.

— Хотите остаться?

— Нет-нет, — быстро ответила я и, спустив ноги, поспешно спрыгнула с высокой койки. Разумеется, слишком поспешно — я не рассчитала и свалилась прямо на доктора Каллена. Он с тревогой посмотрел на меня.

— Все хорошо, — повторила я. Не объяснять же ему, что мои сложные отношения с собственным телом начались задолго до сегодняшних событий.

— Примите «Тайленол» от головной боли, — сказал он, устанавливая меня вертикально.

— Голова почти не болит, — отнекивалась я.

— А ведь Вам безумно повезло так легко отделаться, — заметил доктор Каллен, подписывая фломастером мою карточку.

— Просто повезло, что Эдвард стоял рядом со мной, — поправила я, бросив строгий взгляд на объект своего высказывания.

— О да, — рассеянно согласился доктор Каллен и неожиданно углубился в бумаги, которые держал перед собой. Потом он отвернулся и пошел к Тайлеру. Интуиция шепнула мне, что доктор с сыном заодно.

— А вот Вам, боюсь, придется задержаться здесь подольше, — заявил он Тайлеру и начал осматривать его порезы.

Как только доктор отвлекся, я переключилась на Эдварда.

— Можно с тобой поговорить? — тихо прошипела я. Он отошел на шаг и неожиданно стиснул челюсти.

— Тебя ждет отец, — сказал он сквозь зубы.

Я взглянула на Тайлера и доктора Каллена.

— Я хотела бы поговорить наедине, если ты не против, — не отставала я.

Он сердито посмотрел на меня, повернулся спиной и быстро пошел к выходу. Мне пришлось почти бежать, чтобы успеть следом. Зайдя за угол, он остановился и развернулся лицом ко мне.

— Чего ты хочешь? — с досадой спросил он. Взгляд его был холоден.