Юлия Николаева - Дальше выбираю я

— Будем объективны, в этот раз дело меня в какой-то степени касается.

— Касается или нет, не так важно. Важно, что вы лезете в расследование, тем самым мешая нам.

— По-моему, я вам как раз помогаю. Если бы не встреча со мной…

— Анна Сергеевна, — перебив меня, буквально пропел Соловьев, — я все сказал, если я узнаю, что вы продолжаете лезть, куда вас не просят, я лично найду повод и засажу вас на пятнадцать суток, чтобы вы постоянно находились под моим наблюдением.

— Вот радость-то, — пробормотала я, откладывая трубку. Конечно, мне и в голову не пришло отказаться от своих изысканий, однако следовало признать, что придется вести себя осторожней, а то, глядишь, Соловьев и впрямь придумает что-нибудь.

В моем списке оставалось еще несколько человек, и я отправилась на встречи с ними. Предварительно позвонила в больницу, осведомилась о состоянии Леши, мне сообщили, что изменений нет. В моем расследовании тоже не было изменений. Оставшиеся люди не смогли поведать ничего нового или интересного, потому я решила попытать счастья и отправилась к Лешиной матери. Вскоре я тормозила возле самой обычной пятиэтажки в спальном районе. Дверь квартиры выглядела добротной. Откашлявшись, я нажала звонок и стала ждать. Шаги раздались почти сразу же, возле двери стихли, через мгновенье послышался женский голос:

— Вам кого?

— Я бы хотела поговорить о Леше, — высказалась я. Снова возникла пауза, но заскрежетали замки, и дверь приоткрылась, показав мне лицо женщины лет сорока пяти. Светлые волосы раскиданы по плечам, на меня посмотрела настороженно.

— Зачем он тебе? — задала вопрос.

— Я узнала, что он в больнице, хотела поговорить с вами.

— О чем? Если была в больнице, значит, знаешь, как он. Мне нечего сказать.

— Может, все-таки уделите мне время?

Она немного подумала, искоса на меня глядя.

— Ладно, — сказала нехотя, распахивая дверь. Женщина была в халате, я сделала вывод, что она, наверное, только из ванной. Она указала в сторону кухни, я прошла, разувшись и поглядывая по сторонам. Квартира была средних размеров, но добротная, с хорошим ремонтом и мебелью.

— Вы живете одна? — поинтересовалась я, присаживаясь на предложенный стул, женщина нахмурилась.

— Какая разница?

Я неловко пожала плечами, досадуя на себя.

— Ты его подружка? — тем временем поинтересовалась женщина, — как тебя зовут?

— Аня.

— Я Жанна. Жанна Викторовна. Зачем ты пришла?

— Вы же знаете, что Лешу ударили по голове. Я хочу понять, за что.

— С какой стати? — усмехнувшись, она вытащила из пачки сигарету и закурила.

— Можно? — спросила я, женщина махнула рукой, куря и продолжая ко мне приглядываться.

— Слушай, Аня, — сказала, наконец, — я Лешкиных баб не знаю, у него их, честно сказать, не перечесть. Постоянно то одна объявится, то другая. Это неудивительно, парень-то он видный. В какой-то момент мне это надоело, я ему заявила: хочешь водить баб табунами, сними себе отдельное жилье, а из моего дома бордель не надо устраивать. Было это года три назад, с тех пор мы живем раздельно, и я мало что знаю о его личной жизни. Он приезжает в гости раз в неделю, или мы идем в кафе. Но на этом все.

— То есть вы не догадываетесь, кто мог ударить его?

Она пожала плечами.

— Не буду утверждать, но ведь эта могла быть какая-то девица. Приревновала, или он дал ей от ворот поворот, вот и взбесилась.

Я кивала, а сама думала, что мне так не нравится в этом разговоре. Вроде бы все ясно и очевидно, однако было ощущение, что Жанне Викторовне есть что сказать, но она по непонятным причинами молчит. Впрочем, для нее эти причины могут быть весьма понятны.

— Вы знаете, что Леша перед новым годом купил квартиру и машину? — спросила я в лоб. И тут поняла, что было не так. До этого момента женщина старательно делала вид, что все произошедшее с ее сыном не столь страшно, что это какая-то ошибка, и ее легкий открытый тон как бы намекал на это. Но в тот момент, когда я задала этот вопрос, я увидела, как в ее глазах мелькнул страх. Всего мгновенье, но я заметила и его, и как она сжала пальцами сигарету в руках. Надо отдать ей должное: женщина быстро справилась с собой. Она пожала плечами и поинтересовалась в ответ:

— Купил, и что? — вышло немного резковато.

— Вас не удивляет этот факт? Он работает барменом, откуда у парня могли взяться такие деньги?

Жанна Викторовна побарабанила пальцами по столу.

— Я ничего не знаю о его делах, кажется, я сказала об этом еще в начале разговора. Я вообще не знаю, зачем пустила тебя в квартиру. Мой сын при смерти в больнице, а ты ходишь тут и вынюхиваешь о нем. Кто ты такая? Я сегодня же позвоню следователю и доложу о тебе.

Я тоскливо поморщилась. Если Жанна Викторовна сообщит обо мне Соловьеву сразу после нашего с ним разговора о том, что я должна держаться как можно дальше от расследования, он и впрямь посадит меня под домашний арест. А то еще хуже: улик против меня у него немало, правда, они все косвенные, но чтобы меня зацепить и угомонить на какое-то время, и их достаточно.

"Только этого мне и не хватало", — подумала я, спешно поднимаясь. Мне даже говорить ничего не пришлось. Дама угрюмо проводила меня до двери и быстро закрылась на замок. Я стала спускаться вниз. Итак, совершенно очевидно, женщина что-то знает, но вот вопрос: что именно и может ли это помочь мне найти человека, пытавшегося избавиться от Леши?

Оказавшись дома, я немного побродила из угла в угол, продолжая размышлять над ситуацией. Становилось очевидным, что я топчусь на месте, при этом попадаясь на глаза всяк желающим. Скоро все традиционно будут знать, что я разыскиваю убийцу. И что? Кому-то это может показаться опасным, особенно если он имеет обо мне информацию. Например, что я работала на Миронова и при этом являлась любовницей чуть ли всего города. Я была последней, с кем говорил Леша, и мы были с ним неплохо знакомы до этого. Могу я показаться убийце опасным элементом в его игре?

С этим вопросом я заснула, а проснулась оттого, что мне приснился очередной кошмар. Некоторое время я пялилась в потолок, приходя в себя. Часы показывали пять утра. Эко меня торкнуло ни с того, ни с сего. Тут со стороны прихожей я словно услышала какое-то скрежетание. Настороженно прислушавшись, через полминуты я могла констатировать: кто-то возился в моем дверном замке. Молниеносно и бесшумно поднявшись, я схватила с журнального столика бронзовую статуэтку богини Ники, приобретенную как новый элемент декора. В замке по-прежнему шуршало, и я смяла одеяло таким образом, чтобы в темноте казалось, что под ним кто-то лежит. После чего затаилась возле стены. Замок щелкнул, дверь чуть слышно отворилась, и я замерла, покрепче сжав статуэтку. Тень с вытянутым в руке пистолетом скользнула в комнату, и в тот же момент я огрела человека по голове. Слабо охнув, он упал. Бросившись к двери, я закрыла ее на замок, после чего подбежала к окну: чужих машин во дворе не видно, как и людей, но это ничего не значит. Чертыхнувшись, я зажгла в комнате свет и уставилась на мужчину, лежащего на полу. Ему было лет тридцать пять, довольно симпатичный, русые волосы, нос с едва заметной горбинкой. Раньше я его не видела, но свести знакомство была не прочь. Быстренько достав из ванной бельевую веревку, на которой я когда-то собиралась повеситься, я связала мужчине ноги и руки позади спины, плюс примотала конец веревки к батарее. Сделала я это вовремя, потому что он стал приходить в себя, ворочаться и легонько стонать. Я присела на диван, ожидая, когда мужчина совсем придет в себя. Он приоткрыл глаза и уставился на меня, я молчала. Дернувшись, мужчина понял, что связан, и поморщился.