Мартина Коул - Прыжок

— Я хочу, чтобы лодка была полностью готова самое позднее к воскресенью, а потом ее следует перегнать отсюда и поставить в самый надежный лодочный сарай, который у нас есть. И я никому не собираюсь напоминать о чем-либо по десять раз. Договорились?

Молодой человек кивнул. Лицо его большей частью скрывалось под рыбацкой вязаной шапочкой.

Ник Карвелло бросил последний взгляд на выбранную лично лодку и, довольный собой, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Энтони Кальдера.

— Привет! У нас тут все путем. И посудина готова отправиться к месту прыжка. Я тоже готов. О'кей? — Он положил мобильный назад в карман. Повернувшись опять к молодому человеку, Ник будничным тоном заметил: — Не поленись сделать на лодке запас какой-нибудь приличной еды, естественно, в консервных банках. Присовокупи туда хорошую бутылку бордо… Ах, да, еще маленькую бутылочку «Гленморанжи» — мой клиент любит эту марку виски. И потом я хочу, чтобы ты оказал мне небольшую дополнительную услугу. Отыщи для меня Малыша Дики. Передай ему, что нам надо срочно переговорить… Ты все запомнил?

— Я все запомнил. — Юноша повернулся к нему и дружески улыбнулся.

Ник начал непристойно извиваться, подражая манерам женщин легкого поведения, и выкрикивать тонким голоском:

— Такой мужественный! Такой сильный! Поцелуйте же нас!

Юноша выпрямился и усмехнулся:

— Ты получил бы хороший шок, Ник, если бы я согласился.

На секунду лицо Ника сморщилось от притворной грусти.

И чуть позже уже собственным голосом он сказал:

— Можешь поставить на кон свою жизнь — так бы оно и было. Но далеко не сильный шок, какой получила бы твоя старуха, когда я ей объяснил бы, что к чему.

И они оба одновременно рассмеялись. При полном взаимопонимании им было легко и приятно общаться.

Джонни внимательно слушал то, что ему говорила жена. Он намеренно не смотрел на Энни, чтобы та не догадалась, как скоро он выкинет ее слова из головы… Энни никогда не оборачивалась, идя вперед. Стоило людям понять, что она — прирожденный переговорщик, они сначала испытывали легкое потрясение, а затем и приятное изумление от этого ее очевидного дара.

Дэнни Маканултис был низеньким толстым человеком с сильным акцентом выходца с глазговского дна. Его средний брат Кирилл (его мать очень гордилась тем, что дала ему такое звучное имя, а он чувствовал себя от этого сильнее) сидел тихо, пока Дэнни вел переговоры за них обоих. Третий брат, Иан, самый младший, готов был принять все, что бы ни решили за него старшие. Дэнни понимал: прыжок должен быть прибыльным и быстрым делом — нечто вроде привычной и легкой работы, которая к тому же доставляла бы удовольствие. Братья будут ночью на юге, и они вернутся домой спать прежде, чем полицейские пойдут по следу: это — превосходная работа! Но Дэнни также знал, что Джонни, будучи парнем честным и уважаемым во всем королевстве, обладал большой проницательностью, почти такой же, как у его старухи.

— Мы считаем, что каждому из нас положено, по меньшей мере, по семь тысяч за день работы. Ведь мы же себя подводим под монастырь!..

Энни перебила его:

— Всей работы здесь на два часа. Все, что вам нужно сделать, — это дождаться кое-кого в условленном месте. И больше ничего. Вы не будете участвовать в самом прыжке. Я предлагаю вам каждому по пять тысяч — и хорош.

Дэнни в сомнении покачал головой. Кирилл сделал то же самое вслед за ним. Впрочем, они оба знали, что будет так, как скажет Энни.

— При всем уважении к вам, миссис, замечу: мы там будем самыми главными людьми. Именно мы должны отвезти прыгуна к месту назначения…

— Нет, не вы! — снова перебила спорщика Энни. — Вы везете его всего несколько миль, а потом выходите из игры. Пять тысяч каждому, и все!

Дэнни грустно посмотрел в глаза женщины на сносях и выдохнул:

— Восемь.

— Семь, — усмехнулась Энни.

— По рукам.

Джонни тоже усмехался, глядя, как довольный Дэнни пожимает руку Энни.

— О датах я сообщу вам ближе к делу. Это произойдет на одной из следующих нескольких недель. Вам будут предоставлены машина и одежда, так что сможете сразу приступить к работе. И не следует ввязываться ни в какие свары: мы сами со всем этим справимся, прежде чем вы о чем-то узнаете.

— С вами обоими приятно иметь дело!

Энни в ответ молча улыбнулась и проводила братьев до двери. Когда она вернулась в комнату, Джонни, смеясь, заметил ей:

— Ну ты даешь, девочка! Нам же выделили по десять тысяч на каждого.

— Кальдер будет думать, что они получат именно это. Почему бы не нагреть чуток фунтов на этом деле? На самом деле я собиралась предложить им по восемь. Тоже мне — мужчины, а? Вы никогда не цените себя достаточно высоко. Предоставляете возможность простым женщинам вот так обирать вас! — Она положила руку на свой громадный живот. — Этому младенцу пора бы уже трогаться, Джонни. Как только покончим с этим дельцем, выйдем как раз на уровень ста тысяч.

— Я уже присмотрел для нас небольшой домик в Уэльсе, — улыбнулся он. — Тридцать семь тысяч. У нас и так останется много, чтобы просто жить, изредка выполняя какую-нибудь работенку. Я хочу вырвать детей из этой грязи.

Энни подняла брови и серьезно спросила:

— А сможем ли мы когда-нибудь отвадить наших детей от грязи, а?

— Это нам еще предстоит увидеть, моя любовь, — в том же тоне ответил Джонни.

Энни устроилась на кожаном диване и взяла в руки вязание.

— Ты все-таки сообщи Кальдеру и Алану о положении дел. Мы готовы отчалить. Готовы, как никогда.

— Я им сейчас же позвоню, — беспрекословно согласился Джонни.

Начав вязать крошечные пинетки, Энни сказала мужу, обернувшись к нему через плечо:

— Кстати, включи чайник, пока будешь на кухне. Я убила бы сейчас кого угодно за чашку чая.

Джонни угодливо захихикал и набрал номер Алана, думая про себя: «Только моя Энни может сделать меня счастливым. Она просто феноменальна!» (Его отец как-то раз в шутку напутствовал сына: «Женись на шлюхе, сынок. Она не может пасть ниже».) Что ж, мой отец во многих отношениях был прав. Если ты была проституткой с Кинг Кросс, то в дальнейшем выбор для тебя невелик: либо ты наверху, либо в самой земле. Энни хочет подняться наверх, и она тащит меня с собой… И за это я всегда буду ей благодарен».

Джемси погладил брюхатую суку из породы ротвейлеров по голове и успокаивающе заговорил с ней:

— Ну, ничего, моя дорогая, он уже выходит. Вот хорошая девочка! Я такой красавицы никогда не видел…

Он поднял на руки новорожденного щенка и аккуратно положил его возле головы суки. Та вначале тщательно облизала его, а затем вытянула из себя детское место с помощью Джемси и собственных зубов.