Наталия Матвеева - Аквамарин (часть 2): по моим правилам

Лив с благодарностью посмотрела на него:

– Спасибо.

– А поцелуйчик? – горячо протянул Макс, наклонившись к ее обнаженному плечу так близко, что Лив ощутила его жаркое дыхание на своей коже, вызвавшее немедленные, волнительные мурашки.

– А нос из затылка не хочешь заполучить?? – вспылила тут же девушка. – Будешь еще каким красавчиком, приставала!

Макс огненно расхохотался, и его обжигающее дыхание переместилось на ее шею, заставляя вспыхнуть чему-то в ее животе.

– Ну ми-и-илая… Я же люблю тебя…И между прочим, если бы ты…

В этот момент дверь спальни отворилась, и глазам Лив предстал не удосужившийся постучать Джонни, в великолепной синей футболке, черной толстовке с капюшоном, джинсах и модных синих, «найковских» кроссовках, огненными зелеными глазами посмотревший на нее… А вот глазам Джонни предстала не совсем понятная картина, в которой Макс лежал рядом с Лив на кровати, и их лица были очень близко друг от друга, правда, Джонни не мог не отметить, что Лив была раздета и под одеялом, в то время, как Макс – полностью одет и на одеяле, что позволяло сделать обнадеживающий вывод, что между ними, все-таки, ничего не было.

– Что ты опять здесь делаешь? – недовольно, с вызовом проговорил Джонни, прожигая холодным взглядом безмятежно улыбающегося Макса, сложив руки на груди. – По-моему, я еще в прошлый раз дал тебе подробные инструкции насчет этой комнаты.

Лив вспыхнула, ощутив укол вины перед Джонни за эту картину, но, при этом, продолжая злиться на него и недоумевать, зачем он зашел… А ведь под толстым слоем гнева все-таки жила надежда, что он придет, что между ними не окончательно все разрушено, что он еще испытывает к ней то же самое, что и она к нему сейчас… бешеное сердцебиение… тоска… боль…

Макс беспечно пожал плечами и нагло заявил:

– Прости, Джонни, но что-то я не заметил, что между вами все наладилось. А это всего лишь означает, что она по-прежнему свободна, и твои инструкции по поводу ее спальни не имеют законной силы.

– Она – все еще моя жена. – жестко сказал Джонни, и Лив закатила глаза, почувствовав новый уровень обиды на него и безнадежной усталости.

– Значит, так. – решительно и гневно сказала она, заставляя обоих, пилящих друг друга вызывающими взглядами, парней посмотреть на нее. – Слушайте оба внимательно мои для вас инструкции. Джонни. – она гневно посмотрела на него. – Я вчера тебе все сказала, какое из слов «катись к черту» тебе не понятно??? Макс. – она быстро перевела взгляд с зеленых, вспыхнувших отчаянным, сносящим с ног гневом, глаз на синие, светящиеся ликованием и триумфом. – Никаких поцелуев!! Никаких «уедешь-не уедешь со мной на Сицилию»!! Никаких выборов между тобой и им!!! Все, хватит! Я завязала с вами, как с безумной смесью алкоголя и антидепрессантов!!! И вам обоим!! Слышите?? – она показала на того и на другого, глядящих на нее с обидой и недовольством. – Обоим!!! Запрещено даже близко подходить к моей спальне!!! А теперь можете оба отправляться к дьяволу. – закончила Лив свою нерадостную, но эмоциональную и злую речь, чувствуя, как возвращается к ней то вчерашнее состояние подавленности и опустошенности, не говоря уже об усталости от всех душевных переживаний.

– Мы еще об этом поговорим, Лив. – строго сказал Джонни, и Макс кивнул:

– Да, я с ним согласен. Не может быть такого, чтобы ты больше никого из нас не любила! – шутливо проговорил он, улыбнувшись, и Лив, через неописуемое бешенство, все же заметила, как странно после всей этой ситуации они поменялись ролями: вечно веселый, игривый и неосязаемо легкий, как ветерок, Джонни, стал жестким и серьезным, а вот Макс, напротив, из брутального, решительного парня вдруг превратился в игривого, но обаятельного, вечно отшучивающегося от всего придурка, скрывающего за беззаботной улыбкой свои истинные переживания.

– Да хватит уже… – начала было Лив свою гневную тираду, как в дверном проеме появилось еще одно действующее лицо, а именно: тонкая и миловидная, но по всем параметрам стервозная, мордочка женщины-кошки, с прямыми черными волосами до плеч, ярко-красными губами и голубыми глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Аврора сунула свой чуть вздернутый носик в спальню и, увидев Макса, да еще в такой опасной близости от своей главной конкурентки Оливии, не постеснялась того, что «люди разговаривают», а незамедлительно прошла внутрь, обратив внимание мужчин на свой стройный, тонкий силуэт, обрамленный нежно-розового цвета платьем, сидящим четко по фигуре и открывающим ее тонкие плечи и длинные, просто примагничивающие глаза к себе, стройные ноги в белоснежных туфельках на шпильке.

– Вот ты где, Макс? А что ты у нее на кровати делаешь? – недовольно спросила она, не сумев скрыть ревность, как это подобает женщине-охотнице, независимой тигрице. Правда, чтобы исправить ошибку, она тут же беспечно проговорила:

– Эйден ждет тебя в кабинете, говорит, что пора обсудить возвращение его кандидата на пост мэра… – она перевела глаза на Лив и насмешливо скривила полные губки. – Ну что, деревенская девочка, любительница экстремальных выходок, выспалась? И кстати, не благодари меня за то, что я сжалилась над тобой, не позволив тебе спать в ужасной, окровавленной, негигиеничной одежде, и переодела тебя в сорочку, пока ты была в отключке… М-да, с нижним бельем у тебя тоже на редкость плохие отношения… Можно было бы выбирать что-то посексу…

– Так это была ты!!! – воскликнула Лив и захохотала от облегчения. – А я уж испугалась, что это он… – ткнула она в Джонни пальцем, смеясь.

Джонни нахмурился, с укором посмотрев на нее:

– И чего ты испугалась, мне интересно? Что, я тебя раньше, что ли, голой не…

– Так ты за этим??? – будто о какой-то коробке с туфлями, выразилась Лив, небрежно подтолкнув рукой Макса в плечо. – Сделай одолжение – и второго прихвати, а то от их обвислых рож, ну точь-в-точь, как у собак бассетов, у меня цветы вянут на подоконнике.

Все трое одновременно посмотрели на абсолютно пустой подоконник в спальне Лив, и Макс с укором произнес:

– У тебя же нет цветов, белоснежка.

– Так завяли. Пришлось выбросить. – язвительно ответила Лив, а Аврора вдруг, якобы «только что вспомнив», недовольно заявила:

– Кстати, Эйден и тебя ждет, всклокоченная курочка, сказал, что будет говорить об Эрнесто и что-то там о Трейшоуне… Джонсоне? Джонсе, да, Джонсе. – вспомнила Аврора, и Лив подпрыгнула, в бешеном волнении и ужасе воскликнув:

– Трейшоун!!! Проклятье!!!

Она соскочила с постели, не задумываясь о том, что ее комбинация служит лишь тонкой полоской ткани между телом и постелью, но никак не способствует прикрытию тех зон, которые следовало бы прикрывать в мужском обществе, и, схватив часы с тумбочки, сфокусировала время: 13:37. Вихрем развернувшись вокруг себя и посмотрев на Аврору, насмешливо наблюдающую за ней, и на Джонни с Максом, наблюдающими больше за ее комбинацией и всем содержимым, чем за ней, и спешно проверещала: