Анастасия Вербицкая - Дух Времени

– Слышал? Порт-Артур пал…

Извозчик, молодой парень с смелым лицом, дрогнул и замедлил ход лошади.

– Да неужто?

– Вот телеграмма…

– Бож-же ты мой!.. Вот тебе и дождались праздника!

– Жаль, что ли?

– А как же не жалеть, сударыня?

– А на что он тебе нужен?

– Порт-Артур-то? На что нужен? Наша краса – наслажденье!

Лиза усмехнулась, кутаясь в меха.

Тобольцев поправлялся от инфлюэнцы и не выходил ещё. Лиза молча подала ему телеграмму.

– Ух! – сорвалось у него. – Точно камень с плеч свалился!..

– Боже мой! Какое несчастие! – крикнула Катерина Федоровна и вдруг заплакала… Тобольцев улыбался. Он был рад, что нашлось-таки событие, вырвавшее жену его хоть на мгновение из заколдованного круга её «бредовых идей», как он называл «мирок Ади».

А Лиза стояла с каким-то «пустым» лицом, бесстрастным и далеким. «А на что тебе Порт-Артур, Катя?» – спросила она, как спрашивала извозчика.

– Дура!.. Что за идиотский вопрос? Небось я русская?

– И я русская.

– А тебе он не нужен?

– Мне?.. Нет….

Катерина Федоровна побагровела.

– Уйди, уйди, ради Бога!.. И без тебя тошно… Вы разве любите Россию? – с внезапным озлоблением сверкнула она глазами на мужа. – Вы хуже жидов… Ах, молчи!.. Мне вредно волноваться!

И она ушла, хлопнув дверью.

Дома Лиза застала странную картину. Капитон рыдал в гостиной матери над добавочной телеграммой. Фимочка, комично поджав губы, глядела на мужа. А на диване Анна Порфирьевна вытирала слезы. Николай стоял тут же с сонным лицом.

– Никак и вы, маменька, всплакнули? – удивилась Лиза. Фимочка подмигнула ей на мужа. – А на что вам Порт-Артур, маменька? – спросила Лиза, глядя ей в лицо теми же пустыми глазами.

– Ах, Лизанька! Солдатиков жалко… Сколько они там настрадались!.. И все задаром…

Капитон поднял распухшее лицо и подхватил с ненавистью:

– Как на что?.. Проспала ты, что ли, эту войну? С луны свалилась?.. Царица небесная!.. Она не знает, на что нам Порт-Артур…

– А ты сам знаешь?

– Я-то?! – Капитон даже захлебнулся.

Фимочка прыснула со смеху.

– Ну да, ты!.. На что он тебе нужен?

– Мне-то?!

– Ум за разум зашел у нее, братец, – вмешался Николай. – Потому – все теперь с образованными людьми компанию водит… её голыми руками теперь не возьмешь…

Лиза поглядела на него теми же прозрачными глазами, и вдруг все лицо её задрожало от немого смеха.

– Ты, пожалуй, скажешь, что и тебе Порт-Артур нужен?

Николай вспыхнул.

– Ах!.. Уж и полосатая же ты дура после того!..

– Николай… Здесь не кабак! – прикрикнула на него мать.

– Да нешто, маменька, может сердце стерпеть, когда такие вещи слышишь?!

– Плюньте, маменька! – холодно сказала Лиза. – Не могут такие люди меня оскорбить…

– ещё бы!!! Где нам?.. Кто с бесхвостыми курсистками возжается…

– С какими??

– С бесхвостыми да с стрижеными… Вот что!

– А ты где хвостатых людей видал? – серьезно спросила Лиза.

Фимочка прыснула и опять замахала руками. Побагровевший Николай собирался опять «облаять» жену, но его стремительно перебил Капитон:

– А незамерзающий порт на Дальнем Востоке России не нужен?

– Все равно замерзает…

– Коли в тебе любви к родине нет, ты хоть бы мужичка русского пожалела… Он там костьми лег…

– Я-то жалею. Это вам никого не жаль… Разве это война? Это – бойня… А спроси-ка русского мужичка, на что ему Порт-Артур?

– Брось, Капитон! Охота с бабой язык трепать!..

– Нет, уж очень обидно… На всякую сволочь: курсисток, студентов да ссыльных – тысяч не жалеет, а на флот и в Красный Крест хоть бы грош пожертвовала!

– Жертвуй сам… Кто тебе мешает?..

– ещё бы мне кто помешал! Да и маменьку вы тоже с Андреем словно оболванили… Простите, маменька, не в обиду вам! А мы с сестрицей Катериной Федоровной прямо диву даемся на черствость вашу… Обошли вас… околдовали…

– Я, Капитон, до пятидесяти лет своим умом жила, а не газетным… Судить меня никто тебе не мешает, но только не в глаза. Этого я тебе не позволю…

– Ступай к сестрице, на Пятницкую! – вмешалась Фимочка. – Там и поскулите на досуге, и посудачите…

Капитон свирепо скосил на неё глаза, и она опять весело расхохоталась.

– Гос-с-с-поди!.. Живут же такие люди на свете! – вылилось прямо из сердца Капитона. – За ножку бы таких, как вы (взгляд его обнял Лизу и Фимочку), да об угол! Чего вы стоите после этого? – Он встал и пошел из комнаты.

Фимочка закричала ему вслед:

– Поди, затепли свечу перед портретом Стесселя! Авось полегчает… Ха!.. Ха!..

Вечером Капитон поехал на Пятницкую делиться впечатлениями с кумушкой.

На другой день Лиза сказала у Тобольцевых, куда вся семья явилась навестить поправлявшегося Андрея Кириллыча:

– Скажите слава Богу, что теперь скоро войне конец…

– Что такое? – крикнула Катерина Федоровна, меняясь в лице. – У нас отняли Порт-Артур, а мы будем войну кончать? Да кто ж теперь говорит о мире? Только изменники… Точно у нас нет армии? Нет эскадры и Рожественского[211]?

– Целый подводный флот! – вставил Тобольцев.

– Ну да! – не вслушавшись, подхватила она. – Что и я говорю?.. Как можно мириться! А честь России?.. До последней капли крови надо сражаться!

– Не волнуйтесь, сестрица, – вмешался Капитон. – Вот снарядят третью эскадру…

– Из гнилых ящиков, – не унимался Тобольцев, к искреннему удовольствию Фимочки.

– Поглядим мы тогда на гениальных японских адмиралов!

– Уж конечно, из-за того, что вы на банкетах дурацкие ваши резолюции выносите, война не кончится… Кто вас боится?

– Кукиш показывают из кармана, по обыкновению…

– Пока костьми не ляжет последний солдат, Россия отступить не смеет! И не отступит! – страстно крикнула Катерина Федоровна.

Новый год застал ещё более обострившиеся отношения между всеми членами семьи. Два лагеря обозначались все резче.

– А кто горевал, что сделок никаких нет и что война разоряет? – спрашивала Лиза мужа и Капитона.

– И пусть разоряет! – кричал Капитон, стуча кулаком по столу. – Не мы одни терпим… Не токмо, что барышни и доходы… жизнь свою каждый должен нести…

Его патриотизм, однако, не ограничивался словами. Он пожертвовал крупную сумму на флот и подбил Николая сделать вклад. Тот, однако, схитрил и потихоньку от жены скостил эту сумму с дивиденда на её паи. Капитон вообще возмущался тем, что купечество «жмется».

Тобольцев устроил побег за границу Соколовой и Иванцову. Вера Ивановна, Марья Егоровна и Дмитриев (оставшийся в живых) – все были арестованы. Детей Веры Ивановны Тобольцев отдал в знакомую семью. Он был уверен, что через два-три месяца всех их выпустят. Одному Дмитриеву грозила ссылка.