Виктор Бриджес - Изабелла и Молли

— И спросите пожалуйста также, былъ ли тамъ Тигръ Бэггъ, — добавилъ онъ.

Лакей исчезъ и черезъ нѣсколько минутъ вернулся доложить, что автомобиль сейчасъ же прибудетъ, а о мистерѣ Бэггѣ до сихъ поръ не было ни слуху, ни духу.

— Хотѣлось бы мнѣ знать, гдѣ онъ, — сказалъ Тони своей спутницѣ. — Врядъ ли ему понадобилось такъ много времени, чтобы отдѣлать на всѣ бока эту парочку. Я очень боюсь, что въ дѣло вмѣшалась полиція.

Эта возможность, казалось, весьма испугала Изабеллу.

— Полиція! — воскликнула она всплеснувъ руками. — О, будемъ надѣяться, что нѣтъ! Вашъ другъ такой храбрый!

Послѣ того, какъ Тони, желая успокоить Изабеллу, привелъ нѣсколько примѣровъ неустрашимости и ловкости Бэгга, онъ попросилъ разрѣшенія зажечь сигарету и потребовалъ счетъ.

Онъ еще не успѣлъ расплатиться, когда ему доложили, что автомобиль поданъ. Онъ велѣлъ лакею отнести чемоданчикъ Изабеллы въ автомобиль, и, сопровождаемые поклонами мосье Гюстава, они поднялись по ступенькамъ къ выходу.

Автомобиль стоялъ у края тротуара. Дженингсъ съ печальнымъ видомъ ожидалъ у дверцы, и, когда его взглядъ упалъ на Изабеллу, выраженіе его лица стало еще болѣе пессимистическимъ.

— Что-нибудь слышно о Бэггѣ? — освѣдомился Тони.

— Ровнымъ счетомъ ничего, сэръ.

— Я велѣлъ сказать у Шеферда, чтобы онъ встрѣтился съ вами въ клубѣ. Хотѣлось бы мнѣ знать, что съ нимъ случилось.

Дженингсъ на минуту погрузился въ мрачныя размышленія по поводу этой проблемы.

— Быть можетъ, во время бокса онъ получилъ какое-нибудь внутреннее поврежденіе, — сказалъ онъ, — и потомъ ему можетъ быть на улицѣ стало дурно. Мы вѣдь можемъ заѣхать въ нѣкоторыя больницы и спросить, сэръ.

— Благодарю покорно, Дженингсъ. Мы лучше поѣдемъ обратно въ Хэмпстэдъ.

— Какъ прикажете, сэръ, — равнодушно сказалъ Дженингсъ, закрывая за ними дверцу.

Они поѣхали вдоль по Пикадилли. Изабелла, которая снова бросила быстрый взглядъ въ обѣ стороны, съ улыбкой обратилась къ Тони:

— Вашъ шоферъ не производитъ особенно веселаго впечатлѣнія, — сказала она. — У него такой печальный голосъ.

— Именно по это причинѣ я и нанялъ его, — кивнулъ въ отвѣтъ Тони. — Я довольно охотно терплю около себя нѣсколько печальныхъ физіономій: тогда только я вижу какъ слѣдуетъ, насколько я самъ счастливъ.

Изабелла весело разсмѣялась. Разрѣшеніе квартирнаго вопроса по крайней мѣрѣ временно, казалось, сняло бремя съ ея души, въ тускло освѣщенномъ лимузинѣ она казалась моложе и красивѣе, чѣмъ когда-либо. Все это приключеніе казалось Тони самымъ интереснымъ изъ всѣхъ, какія онъ до сихъ поръ переживалъ.

Во время ѣзды онъ началъ со своей обычной насмѣшливой манерой разсказывать всевозможныя вещи о своей квартирѣ и обстоятельствахъ своей жизни. Она слушала съ напряженнымъ интересомъ. Очевидно, она находила все это чрезвычайно забавнымъ и новымъ для себя.

— И вы живете тамъ совершенно одинъ? — спросила она.

— Абсолютно одинъ, — подтвердилъ Тони. — То-есть не считая Спальдинга, Дженингса, Бэгга, кухарки, двухъ или трехъ служанокъ и добраго стараго Гью.

— Кто этотъ добрый старый Гью? — съ интересомъ освѣдомилась она.

— Гью есть Гью, — отвѣтилъ онъ. — И кромѣ всего прочаго онъ мой кузенъ и мой секретарь.

— Вашъ секретарь? — повторила она. — Что же ему приходится дѣлать?

— Ему главнымъ образомъ приходится имѣть дѣло съ моими арендаторами. А въ свободное время онъ даетъ мнѣ добрые совѣты, которымъ я не слѣдую. Вы должны придти къ намъ завтра позавтракать для того, чтобы познакомиться съ нимъ.

Въ этотъ моментъ автомобиль подъѣхалъ къ дому Тони и остановился у параднаго входа.

— Я хочу посмотрѣть, пошелъ ли уже Спальдингъ спать, — сказалъ Тони. — Если онъ не успѣлъ, то вамъ не стоитъ выходить.

Онъ отперъ двери. Сейчасъ же отворилась другая дверь на заднемъ планѣ вестибюля, и на порогѣ показался Спальдингъ.

— Какъ хорошо, что вы еще на ногахъ, — сказалъ Тони. — Я думалъ, что вы уже пошли спать.

— Я какъ разъ собирался, — сказалъ Спальдингъ съ обычнымъ непроницаемымъ выраженіемъ лица. — Но позвольте мнѣ, впрочемъ, выразить нашу общую радость по поводу блистательной побѣды Бэгга.

— Вы, значитъ, уже слышали объ этомъ?! — воскликнулъ Тони. — Бэггъ значить уже вернулся?

— Нѣтъ, сэръ. Но я осмѣлился позвонить по телефону въ клубъ. Кухарка поставила полкроны на Бэгга, она была очень взволнована и ей хотелось узнать результатъ.

Тони кивнулъ головой.

— Спальдингъ, — продолжалъ онъ послѣ короткой паузы, — вы боитесь своей жены?

— Нѣтъ, сэръ, во всякомъ случаѣ не больше другихъ мужей.

— Въ такомъ случаѣ вы возьмете на себя роль моего парламентера. Въ автомобилѣ на улицѣ меня ждетъ молодая лэди, которой нужна комната, гдѣ она могла бы проспать эту ночь, ей нуженъ сердечный человѣкъ, который хотя бы немного о ней позаботился. Я знаю, что ваша жена сдаетъ комнаты и хотя теперь и нѣсколько необычайное время для пріема новыхъ жильцовъ, но я подумалъ, что она можетъ быть смѣнитъ гнѣвъ на милость, если вы изложите ей это дѣло въ вашей обычной тактичной формѣ.

Лицо Спальдинга сохраняло обычную безукоризненную непроницаемость.

— Я увѣренъ, что моя жена сдѣлаетъ все, чтобы оказать вамъ услугу, сэръ, — сказалъ онъ. — И если вы разрѣшите мнѣ вставить замѣчаніе, то она васъ чрезвычайно ценитъ.

— Въ самомъ дѣлѣ? — сказалъ Тони. — Боюсь, Спальдингъ, что вы весьма неискренній супругъ…

— Я считаю это для себя подходящимъ, сэръ, разсказывать только такія вещи, которыя по моему предположенію могутъ встрѣтить ея сочувствіе.

— Отличный принципъ, — съ серьезнымъ видомъ согласился Тони. — Возьмите пальто и шляпу, и тогда мы посмотримъ, какъ онъ оправдывается на практикѣ.

Черезъ нѣсколько минутъ Спальдингъ уже сидѣлъ рядомъ съ шоферомъ, и они снова поѣхали къ Хэмпстэдскимъ лугамъ. Съ главной аллеи они свернули направо въ маленькую улицу съ крутымъ спускомъ и вскорѣ послѣ этого остановились передъ бѣлымъ старомоднымъ домикомъ, лежавшимъ въ глубинѣ небольшого сада.

Спальдингъ открылъ садовую калитку и прошелъ впередъ открыть дверь. Въ передней вспыхнулъ газовый рожокъ.

— Если вы согласны подождать минуту, — сказалъ Спальдингъ, отворяя дверь съ правой стороны, — то я пойду наверхъ разскажу женѣ въ чемъ дѣло.

Комната, въ которую онъ провелъ ихъ, была очень маленькая, просто обставлена, но тѣмъ не менѣе производила весьма уютное впечатлѣніе. Прежде всего все сверкало безукоризненной чистотой, и впечатлѣніе спокойнаго уюта усиливалось двумя большими вазонами съ гіацинтами, стоявшими на подоконникѣ.