Медвежий Яр. Часть 2 - Алёна Берндт
Шура посмотрела на холм и подумала, что какие бы перемены не претерпевала её родная Бобровка, усадьбы «Медвежий Яр» это не касается. Как стоял белый каменный дом в окружении яблоневого сада, так и стоит. И Шуре казалось, что вот сейчас переступит она границу ограды, сложенной из камней-ровесников самой усадьбы, и окажется там, в своём детстве… Когда жив был её отец и они вместе с дедом Архипом и дядей Мишей что-то мастерили в сарае, а за оградой, на склоне у реки, гулял черногривый Гнедко…
– Это кто к нам пожаловал? – с крылечка на Шуру смотрел из-под руки седой сгорбленный старичок, в котором Шура и признала Архипа Фомича.
– Дедушка, это я, Шура! – чуть не расплакавшись от душевного волнения, ответила Шура.
– Шурка! Ах ты, егоза! Что же ты нас совсем и позабыла, глаз не кажешь! Давай, входи скорее, Лизавета с Варварой вареников настряпали, как знали, что сегодня гости будут.
– А Федя дома? – спросила Шура и неожиданно для себя самой покраснела.
– Дак придёт скоро, ушёл в материну мастерскую, ей самой сегодня неможется с утра. Давай, пошли-ка в дом. Вот бабоньки обрадуются!
Шура улыбнулась… вспыхнуло сердце, затеплело и встрепенулось в груди. Будто и не было тех лет, что она провела в городе. Здесь так же зеленел яблоневый сад, яблоки падали к подножию дерева, и на старый стол, который был здесь всегда.
– А бабушка Катя дома? – Шурка хотела ещё минуточку насладиться этим чувством, когда она будто прикасается к своему детству.
– Схоронили мы Катерину Александровну, Шура… считай, два месяца тому, – дед Архип смахнул набежавшую слезу, – Мать-то твоя была, да тебе не говорила… ты сама с пораненной душой…
– Шура, это ты?! А я думаю, с кем тут наш дед разговаривает, неужто сам с собой! – на крыльце показалась Елизавета, – Что ж ты, Архип Фомич, нашу красавицу во дворе держишь?
Не прошло и четверти часа, а Шура уже сидела за большим столом, который тоже был здесь всегда, сколько она себя помнила. Большое блюдо с варениками дымилось в центре стола, Варвара приговаривала, что она-то уж всегда говорила – город на людей плохо действует, вон как Шурочка исхудала…
Шура что-то отвечала ей, но потом дед Архип ей шепнул, чтобы не трудилась – Варвара стала с годами глуховата… и хоть Фёдор ей привёз из столицы дорогущий слуховой аппарат, носить его она жалеет. Одевает, когда Фёдор заставит, и всё ворчит, что она и так всё слышит.
В сенях хлопнула дверь и раздался чуть хрипловатый голос вернувшегося Фёдора:
– Мам, я всё принёс, к тебе в кабинет поставлю!
В гостиную вошёл высокий широкоплечий мужчина и удивлённо уставился на сидящую за столом гостью. Шура сама от неожиданности обомлела, это как же давно она не виделась с Фёдором, что не заметила, как он изменился.
– Шура, привет! Приятный сюрприз -твоё у нас появление! А тётушка Наталья где?
– Здравствуй, Федя. Мама осталась у бабушки, Алёшка у нас спит, а бабушка сама приболела опять, давление у неё.
– Так, сынок, все расспросы давайте оставим на потом, – сказала Елизавета, – Мой руки и за стол! Варвара сердится, всё остывает, мы только тебя и ждём.
Никто ничего у Шуры не выспрашивал, и никаких вопросов не задавал. Будто бы вчера только была она в этом гостеприимном доме и видела его обитателей. Так же, как и раньше благоухал испечённый Варварой хлеб, и даже тарелки на столе стояли те же – их Варвара достаёт из большого посудного шкафа только к приходу гостей.
После обеда был обещан чай, который по традиции накрывали на столе во дворе и Шура пошла помогать Елизавете расстелить там скатерть. Фёдор топил на большом чурбаке самовар и рассказывал Шуре, что их общий знакомый Борька Зуев теперь заведует сельской администрацией, а Света Чеботарёва уже многодетная мать четверых детей.
– Два раза, и оба в яблочко! Оба раза – двойняшки, представляешь! Ну вот, такие здесь у нас новости, – негромко говорил Фёдор.
– А это кто у вас? – спросила Шура, указав на сидящую возле большой конуры собаку, чьи жёлтые глаза и пристальный взгляд было сложно не заметить.
– А это Зевсова дочка, Гера. У неё брат есть Беркут, но он сегодня с дядей Петей Гавриловым ушёл в лес.
– Какие необычные глаза…. Это что за порода такая? – Шуре очень хотелось подойти поближе и погладить мохнатую собачью голову, но что-то останавливало её, какая-то природная, почти животная осторожность, – На волка похожа очень…
– Так Гера и есть волк, на четверть вроде бы, или меньше, я точно не скажу, это у дядьки Петра спросить нужно. Ну, ты лучше расскажи, как ты сама… Держишься? Тёть Наташа говорила про ваше горе, соболезную очень… может быть тебе помощь нужна?
– Спасибо. Только мне горевать некогда, я немного выдохнула сегодня, оказавшись здесь, а в городе жизнь другая… Федь, я с тобой и хотела посоветоваться по одному вопросу. Мама сказала, что ты занимаешься компьютерами и программами. Может быть, посоветуешь мне, как всю работу фирмы перевести на программу.
– Расскажи, в чём суть. Потом договоримся по времени, я сам приеду и всё посмотрю, мне как раз в город нужно на следующей неделе, вот и встретимся.
Шура подробно рассказывала о работе фирмы, Фёдор внимательно её слушал, задавал вопросы и делал пометки в небольшом блокноте. По ходу разговора, Фёдор понимал, что нужно Шуре, объяснял ей нюансы и это вселяло в нее надежду на будущее. Варвара уже дважды выходила на крыльцо с чашками и блюдцами в руках, расставляла их на столе и поторапливала молодёжь с их разговорами, самовар-то не ждёт!
Возвращалась Шурка из усадьбы, до отвала накормленная Варварой и вся какая-то расслабленная. Будто здесь переступила она некую границу между мирами, в одном из которых был вечный бег по кругу, полный неожиданностей, и не всегда счастливых… а другой – мир, наполненный шумом ветра, играющим в вершинах деревьев, вечным, как сама природа, и размеренным рокотом реки на перекатах, за поворотом…
Однако, иногда жизнь так устроена, что всё хорошее заканчивается быстро. Шура вернулась в шумный город, и принялась за работу с двойным усердием. Автосервис под
