Карен Робардс - Блуждающие в ночи

— Так ты что, думаешь, я… — Саммер замолчала и, быстро перебрав в уме все обстоятельства, решила: конечно, он мог быть ненормальным, а может, и нет, но ведь трое стрелявших в него — нет, в них обоих, — они-то ей не приснились. Что-то тут было не так. И является ли он полицейским или нет, но должен же знать, что она не имеет ко всему этому никакого отношения. — Я не убийца полицейского. И не потенциальная убийца. Даже не возможная убийца кого-то вроде полицейского. Я уборщица.

— Уборщица?

— Да, уборщица. Понимаешь, кто-то ведь должен убирать за всеми остальными. Вот я и есть та самая уборщица.

Мужчина задумался.

— Вранье!

— Нет, правда. Мне принадлежит фирма по уборке помещений «Свежая маргаритка», и я как раз закончила прибирать похоронное бюро «Хармон бразерс», когда наткнулась на тебя.

— Ты все врешь!

— Я говорю правду, — настаивала Саммер. — У меня нет ни малейшего представления о том, что там происходило, и не думаю, что хотела бы хоть что-нибудь узнать об этом. Так что, чем бы ты ни был занят, можешь меня смело из этого вычеркнуть.

— Я спросил тебя про остальную банду, и ты точно поняла, о чем идет речь. Даже сказала мне, где они находились. Если ты никак не замешана в этом, то откуда тебе было знать, что они были за домом?

— Я угадала случайно.

— Ну да, конечно.

— Случайно. Клянусь, что случайно. Ты напугал меня, и я сказала тебе, что ты хотел услышать. Я даже не знала, что там вообще были какие-то люди, просто решила, что ты ненормальный. Я ублажала тебя. — Саммер сделала глубокий вдох, успокаиваясь. — Посмотри на меня. Разве не видишь, что это униформа уборщицы? Уж не думаешь ли ты, что хоть одна уважающая себя женщина может по доброй воле надеть на себя черные синтетические брюки и нейлоновую блузку с вышитой на кармане маргариткой?

Наступило молчание.

— Покажи мне какой-нибудь документ.

— Нет у меня документов. Моя сумка…

— …осталась в похоронном бюро. За запертой дверью. Вместе с ключами от машины. Допустим. Однако должен сказать тебе: уж больно ты шустрая.

— Ты можешь проверить меня по любому телефонному справочнику в городе. Там есть мое имя, название фирмы, а на автоответчике мой голос, если захочешь позвонить.

— Хорошая мысль. Я просто выну свой старый сотовый телефон из кармана моих штанов и… ах, пардон, эти штаны не мои. Мои вместе с моим телефоном в похоронном бюро. За запертой дверью. Как и твоя сумка. Как и ключи. Так что проверить твою сказку я, увы, не смогу. Какая жалость!

— В Мерфрисборо десятки уличных телефонов-автоматов. Все, что тебе нужно, это доехать до города, остановиться у одного из них и бросить в него двадцатипятицентовую монету.

— Ну что ж, когда в следующий раз мне захочется свалять дурака, я воспользуюсь твоим советом.

— Ты можешь сделать это прямо сейчас. Вот машина.

— Если бы она смогла поехать и если бы я захотел снова поучаствовать в погоне, я бы уже сидел за рулем. Но у меня пока нет желания в ближайшем будущем покидать это место. Они не видели, как мы свернули с дороги.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что если бы твои друзья видели, то давно уже были бы здесь.

— Они мне не друзья, я тебе уже говорила.

— А я тебе уже не поверил. Понимаешь, я не очень доверчив по натуре.

— Если ты фараон, то не станешь убивать меня, — предположила Саммер вслух. Эта догадка пролетела в ее сознании, как ракета по небу в День независимости. Она почти физически ощутила облегчение и мысленно воспарила. — Я ухожу отсюда.

— А вот и нет, не уходишь. — Его рука молниеносным движением схватила и сжала ее лодыжку, как капкан. — Ты арестована.

— Что?

— То, что слышала: арестована.

— Я арестована? Но ты не можешь арестовать меня!

— Я только что это сделал.

— Ты не имеешь права! Я не совершала ничего противозаконного! Кроме того, ты не полицейский, а вроде полицейского, судя по твоим же словам, которым я не очень-то верю. И не думаю, будто в этом звании, что бы оно ни означало, ты можешь арестовывать людей. Кстати, кто они такие, эти «вроде полицейских»? Работают по найму, что ли? Регулируют уличное движение на Рождество? Или работают в охранных агентствах? Тогда они тоже не могут арестовывать людей.

— Ты все сказала? Я фараон, договорились? Настоящий фараон. А ты арестована.

— Я тебе не верю. — Она бросила на него сердитый взгляд. — Покажи мне свое удостоверение.

— Смех, да и только.

Ответ был известен им обоим.

— Я не верю, что ты вообще полицейский.

— А я не верю, что ты уборщица, так что мы квиты.

— Отпусти мою ногу!

— А ты заставь меня.

Саммер набрала в легкие воздуха.

— Если ты полицейский, я подам на тебя жалобу. Ты держал скальпель у моего горла. Ударил меня по лицу. Схватил меня за грудь. Ты до смерти запугал меня. У тебя будут такие неприятности, которых тебе не расхлебать.

— Ой-ой, я со страху уже обмочился в свои сандалии.

— Ты на самом деле обмочишься. Мой свекор — начальник здешней полиции.

— Ах, вот как? — Казалось, он призадумался над ее словами, а потом покачал головой. — Ну да, конечно. Ты ведь у нас шустрая. Скажи, ты что, патологическая лгунья?

— Я говорю правду, черт тебя побери!

— Конечно, конечно. Готов поспорить, что ты даже имени начальника полиции не знаешь.

— Розенкранц. Сэмюэл Т. Розенкранц, — торжествующе прозвучал ее ответ.

Наступила пауза.

— Это можно прочесть на любой вывеске.

— Можно. Но я знаю это не из вывески. У него отвратительная бородавка под левым ухом, и он курит сигары. И «Т» означает Тайнмен.

Еще пауза.

— У старика Рози только один сын. Последнее, что я слышал о нем, это то, что он женился на манекенщице нью-йоркской фирмы нижнего белья, двадцатипятилетней цыпочке сногсшибательной красоты.

— Фирма дамского белья. И вообще твои сведения устарели. Но это я.

Мужчина оглядел ее с головы до ног.

— Очень приятно, а я далай-лама.

Саммер почувствовала легкое раздражение,

— Прошло столько лет, я прибавила в весе. Ну и что? Все равно ведь это я.

— Мне показалось, ты сказала, что работаешь уборщицей.

— Я уборщица.

— Уборщица, которая демонстрирует дамское «бель-о»? — Он нарочно исказил это слово.

— Дамское белье я демонстрировала раньше, а теперь у меня фирма по уборке помещений, — процедила Саммер сквозь зубы.

— Ясно. Я понимаю, почему ты перешла именно на эту работу. Любой дурак знает, что скрести туалеты куда легче, чем таскать на себе лифчики и трусики перед камерами. Я и сам поступил бы точно так же.