Марина Туровская - Зона Топь

Они на второй день поняли, что Жорик, как его стала звать Ирина, появился рядом с аварией неслучайно.

Честно сказав, что работает в ресторане официантом, Жора тут же наврал о графике работы — неделя через неделю. И горячо убеждал, что он, как человек городской, давно мечтал отдохнуть «на природе». А тут такое происшествие: и девушку спас, и к людям нормальным в гости попал. В общем, все хорошо, все замечательно — что всегда подозрительно.

Ира, а особенно Колян делали вид полного согласия с версией Жоры. Понятное дело, что врал, но уж очень им нравилось, как он готовил и постоянное наличие денег в его карманах.

Особых хлопот Жора не доставлял, живя в комнате сына, который служил в армии на Дальнем Востоке. А вечером Коле с Ирой было с кем рюмку опрокинуть, поболтать, рассказать о себе хорошее.

В гости стали чаще заходить соседки, норовили задержаться допоздна. Ира с удовольствием принимала «гостинцы» для ужина, но заигрывания пресекала.

На расспросы о семье гость отвечал скупо. То есть семьи не было, ни жены, ни детей. Еще была какая-то Зоя, но Жора на ее счет не распространялся. Один раз по пьянке вспомнил, покаялся в измене, а больше не говорил.

Колян сообщению об отъезде Жоры не обрадовался, нахмурился.

— Жалко, хорошо пожили, блин горелый. Я уж подумывал дом тебе в нашей деревне сторговать… Жаль. В ресторан вернешься? — Коля положил в рот жменю моркови.

— Нет. — Жора сел за стол. — Халдеить больше не буду, надоело.

Он, не глядя, привычно взял с полки стаканы, разлил водку. Колян благодарно кивнул. Все чокнулись. Колян от души сказал тост:

— Ну, за то, чтоб хер стоял и деньги были.

Все с чувством выпили. Ирина отставила стакан, показывая, что больше не будет.

— Вот интересно, Жора, чем тетка Полина будет расплачиваться с Машей? Ведь она запросто могла уголовное дело завести.

— Она не будет возбуждать дело. — Жора с Колей разлили себе по второй. — Они, что Маша, что Аня… особенные.

Чокнувшись, опять выпили. Коля хитро сощурился.

— А ведь ты, Жорик, знаешь их, девушек странных. Специально за Машей из Москвы ехал.

Занюхав водку ладонью, Жора поставил стакан на стол, в нашинкованную капусту.

— Специально, Коля. Мне нужно было узнать, где находится мой знакомый.

— Узнал?

— Узнал. — Жора разлил остатки водки. — В психушке отдыхает.

После ужина Жора лег в кровать, стоящую у жаркой печи, и задумался. Жизнь вела его к Ленчику.

В прошлом году Ленчик появился во дворе дома Жорика и пригласил поехать вместе в Белоруссию. У него было особое задание от руководителя и владельца Зоны Топь, академика Аристарха Кирилловича. Нужно было привезти в Топь детей. Особых, с определенными данными. Ленчик обещал хорошо заплатить. Жорик и его приятель Артем согласились.

Артем остался в Москве ловить Аню, сбежавшую из Зоны Топь, а он и Ленчик отправились в Белоруссию. Там они выкупили из детских домов двоих детей — Сережу и Танечку. Оба ребенка были нездоровые, умственно отсталые, но Ленчик почувствовал в них потенциал.

Жора знал о криминальной составляющей приключения, в которое он влез. Но он был искренно уверен в правоте их действий. Они фактически спасали детей, давая им возможность справиться со своей болезнью.

Вот когда Ленчик решил выкрасть еще двоих детей, но теперь уже из семьи, Жора отказался в этом участвовать. Тогда Ленчик отправил Жору и Сережу с Танечкой в поселок Топь. Что стало с Ленчиком, никто до конца толком не понял. Знали только, что Анна помешала Ленчику похитить детей.

Поселок и Зона Топь находились на северо-востоке, за сто километров до границы вечной мерзлоты, в лесотундре. Жора привез туда детей в конце августа. Дни были длинными и теплыми, ночи прохладными, но короткими.

Узнав о невозможности выехать из поселка Топь по своей воле, Жора три дня пил, пока руки не стало скручивать, а сердце пропадать в аритмии. Еще два дня он обливался потом, выходя из астенического синдрома. За ним ухаживали все новые знакомые. Аринай и Таня Толстопопик не уставали благодарить за обретенных детей.

Придя в себя, Жора бродил по поселку, ходил за грибами, загорал на сопках. Жил он в комнате офицерского общежития, с отдельным туалетом и душем. Его бесплатно кормили и развлекали, предлагая любые книги, компьютерные игры и фильмы.

Жора свыкся с мыслью о жизни в поселке. Но! Для полного счастья ему не хватало правильного количества женщин. Правильного — это когда женщин на десять процентов больше, чем мужчин. А в Топи соотношение было один к двадцати. Двадцать женщин на четыреста с лишним мужиков, и каждая мнила себя королевной.

Неумолимая жизненная практика показывала, что через полгода воздержания двадцатипятилетний прапорщик начинал смотреть на любую женщину до пятидесяти лет с позиции гормонального вектора.

Жора поселковым женщинам нравился, но каждая была «закреплена» за кем-то из офицеров и менять стабильность отношений на обаятельного «вруна, хохотуна и болтуна» не желала.

А еще Жора стал скучать без работы. Это было новое, необычное чувство. В Москве он его ни разу не испытывал, а тут — на тебе, прорвало. У всех, буквально у всех были общие интересы. Обсуждались ЧП, сплетни, конфликты, а он, веселый и компанейский, оказался за бортом. Захотелось в гущу событий, в коллектив.

С работой Жору выручил случай. При пересчете очередного поступления одноразового постельного белья начальнику административно-хозяйственного отела Якову Игоревичу доложили о пересортице. Вместо белых прямоугольных простыней прислали квадратные скатерти в сиреневый цветочек. На пятьдесят сантиметров короче требуемого размера и на тридцать шесть штук меньше. Хотя по сумме заказ сходился.

В момент выяснения математическо-бухгалтерской несуразицы на глаза Якову попался Жорик, который от скуки подыскивал на складе новые занавески на окна.

— Слышь, балагур! Что бы ты сделал в данном случае?

Жора развел руками с двумя комплектами турецких штор, прикидываясь простачком:

— Так не молоко же просроченное. Обменял бы.

— А если они этот обмен затягивают на полгода и дешевле плюнуть на тридцать шесть комплектов?

— То есть как это? — Жора улыбался, «не понимая» сложности вопроса. — Вы крупные оптовые покупатели и рассчитываетесь в срок, так пусть у них голова болит, как с вами отношения не испортить.

— Не успеваю. — Яков с листами накладных в руках перешел от контейнера с одноразовым бельем к контейнеру с продовольствием, взял новые накладные. — Не успеваю доехать на склад этой гребаной фирмы и объяснить, кто кому нужен. А заместитель мой… — Яков посмотрел в сторону лейтенанта, сдерживающего пивную отрыжку, — занят вечным похмельем и выяснять отношения с неточными поставщиками стесняется, твою мать! А общее количество недокомплекта, насколько я помню, к концу года составило сто восемьдесят четыре упаковки. И это только по одной позиции. А какие простыни и салфетки они прислали нам в прошлом месяце? Купидончики с голыми жопками и надписью: «Возвращайся скорей, мой ангел!» Это для нашего контингента рабочих, где все под смертным приговором ходят!