Патриция Гэфни - Влюбленные мошенники

– Пока не найду себе жилье и какую-нибудь приличную одежду, – сварливо буркнула она.

Давно же у него не было женщины, отметил про себя Рубен: даже ее ворчливый, хриплый со сна голос показался ему волнующим.

– Одежду и жилье… Да, конечно, об этом стоит подумать. – Он задумчиво потер подбородок. – Надеюсь, ваш супруг сможет вам чем-то помочь в этом смысле, а?

Она рассеянно провела большим пальцем по краю кружки, словно стирая след своих губ.

– Мне надо немедленно послать ему телеграмму. «Уклончивый ответ», – отметил про себя Рубен.

– В шести кварталах отсюда есть отделение «Вестерн-Юнион»[6], – сообщил он вслух.

Вместо ответа она принялась напевать себе под нос, ожидая, пока немного остынет кофе.

– А где, собственно, находится ваш муж? – поинтересовался он как бы между прочим.

Сестра Гусси столь же небрежно махнула рукой куда-то в сторону.

– К северу отсюда.

– Стало быть, в Канаде?

– На юге Канады, – неохотно подтвердила она.

– Ну это уже более или менее точный адрес. А чем он зарабатывает на жизнь?

– Анри… – Она на секунду задумалась. – Он .предприниматель. У него свое дело. Рубен понимающе усмехнулся:

– Вот оно как!

Неожиданно она улыбнулась в ответ. Чудная у нее была улыбка: широкая и задорная, полная веселого лукавства. Он почувствовал, что напряженность между ними ослабевает, и опять возможность объединить силы с красивой монашкой соблазнительно поманила его. Конечно, это было бы не слишком умно, но зато обещало быть забавным.

Рубен оглядел комнату. Свой черный балахон сестра Гусси развесила на раскрытых дверцах его гардероба, башмаки стояли на полу у кровати, в них, от глаз подальше, были засунуты черные чулки. Что и говорить, на редкость аккуратная монахиня-расстрига.

– А куда вы дели статуэтку?

Когда она откинулась на подушку, одеяло соскользнуло, и Рубен с глубоким разочарованием убедился, что она не спала голышом: на ней была та же самая кружевная сорочка, которую он видел вчера. К сорочке стоило приглядеться повнимательнее: возможно, керамическая фигурка все еще скрывалась в этих кремовых оборочках.

Сестра Гусси подняла бровки с самым невинным видом. Рубен уже ждал, что сейчас она спросит: «Какую статуэтку?» Однако она помедлила, поставила кружку и, видимо, верно оценив расстановку сил, вытащила статуэтку из-под подушки. Правда, вместо того, чтобы протянуть фигурку Рубену, она положила ее к себе на колени, но они вместе наклонились, чтобы рассмотреть ее получше.

– Бесценное произведение искусства? – удивился Рубен. – Послушать Суини, так это настоящее сокровище! Ну и как тебе?

– Тут главная ценность в старине. Судя по всему, она очень древняя.

– Да что это вообще такое – человек или кошка? Он прищурился, разглядывая потускневшую голубую фигурку; эмаль местами истерлась, из-под нее выглядывала обыкновенная красная глина.

– И то и другое. Это человеческая фигура с головой тигра, один из двенадцати земных символов китайского лунного календаря.

Рубен уставился на нее, открыв рот:

– А ты откуда знаешь?

– Я много чего знаю, – самоуверенно заявила сестра Гусси. – Представь себе, я вообще прекрасно начитанна, разносторонне образована…

– Да ладно тебе! Ты все это вычитала в каталоге Суини! – смеясь, догадался он.

Она усмехнулась в подтверждение его догадки. Верхний клык слева у нее был немного скошен и немного заходил на соседний резец. Однако этот милый недостаток ее ничуть не портил, придавая ее улыбке неповторимо лукавый задор.

– Жаль, что у нас не осталось каталога. Я едва успела бегло пролистать его в тот вечер в отеле. Помню только, что это тигр. А еще дракон, коза, лошадь, обезьяна… Их всего двенадцать, этих знаков Зодиака, но остальные я не запомнила. Собака, кажется, тоже в их числе… По одному животному на каждый год, и каждое что-то символизирует. По-моему, там говорилось, что их зарывают в могилы. – В могилы?

– Эти фигурки сопровождают покойников в мир иной. Состоятельных покойников, ясное дело. – Она покачала головой. – Больше я ничего не помню.

– Теперь давай поглядим на ту бумажку, что ты вытащила из кармана у Пивного Бочонка, – предложил Рубен.

– У кого? О, ты имеешь в виду Пушечное Ядро? Они дружно рассмеялись. Рубен даже успел подумать: хорошо, что она так разумно и здраво, прямо-таки по-мужски относится к событию, которое другую женщину повергло бы в истерику на пару недель, но тут же заметил, как ее веселая улыбка сменяется презрительной гримасой., – Ты сидел сложа руки и смотрел, как этот недорезанный хряк меня лапает!

– Слушай, мы это уже проходили. Давай не будем начинать сначала.

– И как далеко ты позволил бы ему зайти? Что ты вообще за человек?

– Эй, эй, погоди! Я же тебя спасу разве не так? Причем, заметь, рискуя жизнью.

– Пока ты сидел, не решаясь оторвать задницу от земли, можно было уже раз двадцать огреть его палкой! Знаешь, по-моему, ты ничем не лучше Суини. Такой же трус.

– Но я же тебя спас! – обиделся Рубен. – Ну да. И ста лет не прошло.

– У него был нож!

– Ну и что? У тебя была палка, ты выше ростом, сильнее…

– М-м-м… видишь ли… дело в том, что я терпеть не могу ножей. Ясно? Они меня нервируют. Как только он убрал нож, я вскочил и оглушил его. Ты разве станешь это отрицать? Уж если на то пошло, почему ты сама не вытащила свой пугач и не всадила в него пулю? Что скажешь?

Сестра Гусси уставилась на него в задумчивости, так и не ответив на последний вопрос.

– Стало быть, ты боишься ножей. Что ж ты сразу не сказал?

– Я их не боюсь.

– Сам только что признался, что боишься.

– Я от них не в восторге, они мне не по душе, я предпочитаю держаться от них подальше, а это не одно и то же.

– У меня такое же отношение к змеям, – кивнула она. – Но только я в отличие от тебя признаю открыто, что я их боюсь.

– Ну а я не…

– Ладно, проехали.

Сестра Гусси положила конец спору, сунув руку за корсаж, и извлекла на свет сложенный листок бумаги.

– Вот он, счет из прачечной Пивного Бочонка. Она разгладила бумажку на согнутом под одеялом колене.

– Вполне возможно, что так оно и есть: тут все написано по-китайски.

Внимательно рассмотрев бумагу, они убедились, что внимания заслуживает лишь выполненный тушью рисунок в правом верхнем углу. Это был цветок.

– Лилия? – предположил Рубен.

– Нет, вряд ли, стебель слишком короткий. Может, камелия?

Они сделали еще несколько бесплодных попыток разобраться, что к чему, но в конце концов сдались. Пока сестра Гусси складывала записку и возвращала ее в соблазнительный тайник, Рубен опять принялся вертеть в руках голубую статуэтку.